Однако, несмотря на то, что время входит в большинство формул, используемых в естественных науках, последние имеют дело только с половиной временной оси: в сущности, речь всегда идет только о прошедшем времени (будем обозначать его — t). На первый взгляд такое утверждение может показаться совершенно несостоятельным — ведь научные достижения находят свое выражение в способности предсказывать предстоящие события. Более того: критерием состоятельности теории является именно ее способность прогнозировать изменения, происходящие в описываемой системе. Теория, которая не в состоянии сделать это, признается недостаточно обоснованной, а, по мнению многих философов науки, теория, которую нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, испытывая ее способность к предвидению, вообще лишена научного содержания.
Однако все это не может поколебать тот факт, что наука рассматривает только прошлое: — t. Дело в том, что всякий научный эксперимент или наблюдение имеет дело с событиями, происходящими в настоящем (точнее, на том отрезке времени, который требуется для восприятия происходящего) или в прошлом. Иными словами, информация, которой обладает наука, относится только к прошлому. Предсказание, сделанное на основе научной теории, с необходимостью есть результат экстраполяции прошлого на будущее, основанной на предположении, что закономерности, которые наблюдались в прошлом, продолжат свое действие в будущем. Так мы превращаем описание изменений, имевших место в прошлом, в предсказание будущих изменений. Этот переход от минуса к плюсу, экстраполяция функции, построенной в отрицательной полуоси времени, на положительную полуось — основа всякой науки. Однако не следует забывать, что хотя эта замена минуса на плюс вполне корректна с точки зрения математики, с естественнонаучной точки зрения это не более чем гипотеза. Временной вектор существенно отличается от любых других параметров, допускающих движение в двух направлениях. Поэтому о подтверждении научной теории всегда можно говорить только в прошедшем времени. Прошедшее может представить огромный экспериментальный материал, многократно подтверждающий теорию в прошлом, но не в силах подтвердить ее состоятельность в будущем.
Это ограничение не умаляет значимость естественных наук, но определяет пределы их возможностей. Как уже было отмечено, всякая естественная наука по сути своей — поиск причин, поиск ответа на вопрос почему?. Во временном измерении — это поиск корней того, что существует сейчас, в том, что произошло ранее. Безусловно, цель науки — найти универсальные законы, системы понятий и правил, объясняющие причины явлений и дающие возможность их предугадывать. Однако твердо и безусловно наука знает только о прошлом, будущее выступает как гипотетическое его продолжение, из — t в +t.
Вопрос о цели и естественные науки
Сегодня принято считать, что вопрос о цели — зачем? — лежит вне пределов науки. Такая точка зрения не всегда была общепринятой. Аристотелева система знания, причем не только в философских и этических, но и в естественнонаучных разделах, была в значительной степени построена на телеологических положениях. Этот подход надолго пережил эпоху средневековья, и лишь влияние Галилея, Спинозы и энциклопедистов привело к замене его механистическим детерминизмом. Более того: в биологии по сей день выдвигаются различные теории, в той или иной степени основанные на телеологии. Тем не менее в целом можно сказать, что современная наука исключает вопрос о цели из сферы своих интересов. То, что было сказано выше о роли причинности, лежащей в их основе, определяет такое отношение не только как уместное, но даже как неизбежно следующее из их предпосылок. Причинность, о которой говорит наука, описывает связь настоящего с прошлым. Будущее может появляться в научной теории только как непрерывное продолжение прошлого. Эту посылку можно проиллюстрировать словами Писания: Что было, то и будет… (Коѓелет, 1:9).
Констатация ненаучности вопроса о цели не означает, что в нем нет смысла; ненаучный не означает бессмысленный. Утверждение, что наука интересуется только причиной, а не целью, лишь очерчивает сферу компетенции науки и не более того. Утверждение, согласно которому вопрос о цели с научной точки зрения бессмыслен, — в сущности, тавтология, повторение определения самого понятия наука. По сути, оно ничем не лучше безусловно истинного утверждения, гласящего, что применительно к сапожному ремеслу вопрос о расстоянии от Земли до Марса бессмыслен. Это, несомненно, верно, но относится лишь к определению сферы деятельности сапожника-профессионала, нисколько не умаляя значимость вопросов о расстоянии между двумя планетами, как и многих других. Проблемы астрономии и энтомологии не теряют своего значения оттого, что сапожник не занимается ими. Пусть он, оставаясь в рамках своего ремесла, равнодушен к этим вопросам, но ничто не мешает ему живо заинтересоваться таковыми после работы — не как сапожнику, а как мыслящему человеку. То же верно и в обратном направлении: множество вопросов, бессмысленных с точки зрения естественных наук, являются важными в других отношениях. Физика не решает вопрос о том, красива ли данная девушка. Вопросы эстетики нерелевантны для физики, поскольку находятся вне пределов ее компетенции.
Многие фундаментальные вопросы не могут быть сформулированы на языке науки, она неспособна анализировать их, а тем более решать.
Сказанное верно не только по отношению к естественным наукам; методология и аппарат общественных наук не в состоянии дать ответ на вопрос, что является прекрасным, равно как и на вопрос о том, что является справедливым. Общественные науки могут проследить историю развития понятия о прекрасном. Возможно даже, что им удастся установить причины и закономерности такого развития, объяснить, как влияет на общество то, что признается прекрасным; они могут исследовать представления о справедливости, принятые в определенном обществе, и пути их формирования. Изучение прошлого и даже закономерностей, позволяющих заглянуть в будущее, не выводят нас за рамки данной системы причинно-следственных связей. Здесь — предел возможностей науки, граница ее компетентности. Нет никакой возможности дать научное определение понятия прекрасное, принципиальное определение понятия справедливость. Психолог может объяснять различные процессы в душевном мире человека и находить связи между разными психическими феноменами; человек науки может анализировать и классифицировать явления каннибализма, строить предположения об их генезисе, изучать их социальные и иные последствия — но не может в качестве ученого дать им оценку.
До всех этих вопросов — эстетических, этических, философских — науке дела нет, но именно они могут быть основными вопросами человеческого бытия. Тот факт, что проблема цели по самой своей сути лежит вне рамок науки, не делает эту проблему менее важной.
Цель и время
Категория цели, подобно категории причины, связана со временем, но, в отличие от нее, как и от других закономерностей, изучаемых наукой, не может быть представлена как функция переменного t. Цель — это всегда то, чего нет в настоящем и чего стремятся достичь в будущем. В этом несовместимость понятия цель с естественнонаучным мышлением. Параметр времени в этой области всегда выступает как +t — будущее. При этом от будущего приходят к настоящему (и даже к прошлому), давая телеологическое объяснение происходящим или происшедшим событиям путем обратной экстраполяции: устанавливая цель в будущем, производят регрессию, которая через достаточное число шагов определит нынешнюю ситуацию.
Рассмотрим это утверждение на конкретном примере. Допустим, мы хотим запустить космический корабль, который сфотографирует поверхность Марса. Будучи сформулированной подобным образом, эта цель порождает ряд вторичных проблем. Допустим, для ее достижения нужно подготовить соответствующую аппаратуру, которая будет воспринимать и фиксировать интересующие нас явления, создать двигатели, которые доставят космический корабль к Марсу, наладить систему связи между кораблем и Землей. Все эти вторичные проблемы предстают целями, порождающими новый ряд проблем: необходимость достать фотопленку с высокой разрешающей способностью, подготовить систему коррекции курса корабля, обеспечить его достаточным запасом горючего и тому подобное. Это, в свою очередь, порождает вопрос о необходимых средствах — и так далее, до тех пор, пока мы не придем к настоящему, к тем ресурсам и возможностям, которыми обладаем сегодня. Общее направление такой регрессии — всегда от будущего к прошлому, от того, чего мы ждем, к тому, что имеем. Подобный ход мысли оправдан не только при разработке проекта, но и каждый раз, когда мы вводим понятие цель. Здесь наблюдается своего рода причинность, которая, однако, работает в обратном направлении: следствие предшествует причине.
