17. Иногда умеренное песнопение успешно успокаивает раздражительность, а иногда, если оно безмерно и безвременно, способствует сластолюбию. Итак, будем пользоваться им, рассудительно разбирая приличные времена.
18. Сидя по некоторой нужде близ келий безмолвствующих мужей, я слышал, как они от досады и гнева наедине злились, как куропатки в клетках, и на огорчивших их, как будто на присутствующих там, наскакивали, и я благочестиво советовал им не жить в уединении, чтобы из людей не сделаться бесами. И видел опять людей сладострастных и похотливых сердцем, которые, по-видимому, были кротки, ласковы, братолюбивы и любили красивые лица: им я назначал проходить безмолвное житие, как врачевство, противодействующее блуду и смраду плотской нечистоты, чтобы им жалким образом не превратиться из разумных тварей в бессловесных животных. А так как некоторые говорили мне, что они сильно увлекаются той и другой страстью (т. е. и сладострастием, и раздражительностью), то я запретил им жить по своей воле, а наставникам их с любовью советовал, чтобы они позволяли им по временам проходить то тот, то другой образ жизни, повинуясь, однако, во всем главному настоятелю. Сластолюбивый повреждает только себя самого, а может быть, и еще одного, своего сотаинника, гневливый же, подобно волку, часто возмущает все стадо и многие души огорчает и утесняет.
19. Великий вред возмущать око сердца раздражительностью, как сказано: помутилось от гнева око мое (Пс. 6, 8), но бо́льший – словами обнаруживать душевное неистовство; если же и руками, то это уже вовсе неприлично и чуждо монашескому, Ангельскому и Божественному житию.
20. Если хочешь или думаешь, что хочешь, вынуть сучец ближнего, то вместо врачебного орудия не употребляй бревна. Бревно – это жестокие слова и грубое обращение, а врачебное орудие – кроткое вразумление и долготерпеливое обличение. Обличай, – говорит апостол, – запрещай, увещевай (2 Тим. 4, 2), а не сказал: «И бей». Если же и это потребуется, то как можно реже, и не сам собою.
21. Если присмотримся, то увидим, что многие из гневливых усердно упражняются во бдении, посте и безмолвии, а намерение у диавола то, чтобы под видом покаяния и плача подлагать им вещества, питающие их страсть.
22. Если, как мы выше сказали, один волк, имея беса помощником, может возмутить все стадо, то и один премудрый брат, имея Ангела помощником, может, как добрый мех, полный елея, укротить волну и дать кораблю тихое плавание[60]. Сколь тяжкого осуждения заслуживает первый, столь великую награду получит от Бога второй, сделавшись для всех полезным примером.
23. Начало блаженного незлобия – сносить бесчестия, хотя с огорчением и болезнью души. Средина – пребывать в оных беспечально. Конец же оного, если только оно имеет конец, – принимать поношения, как похвалы. Да радуется первый, да возмогает второй; блажен о Господе, и да ликует третий.
24. Жалкое зрелище видел я в людях гневливых, бывающее в них от тайного возношения. Ибо, разгневавшись, они опять гневались за то, что побеждались гневом. Я удивлялся, видя в них, как падение следовало за падением, и не мог без сострадания видеть, как они сами себе за грех отмщали грехом, и, ужасаясь о коварстве бесов, я едва не отчаялся в своей жизни.
25. Если кто замечает, что он легко побеждается возношением и вспыльчивостью, лукавством и лицемерием, и захочет извлечь против них обоюдоострый меч кротости и незлобия, тот пусть вступит, как бы в пратву спасения, в общежитие братий, и притом самых суровых, если хочет совершенно избавится от тех страстей, чтобы там, подвергаемый досаждениям, уничижениям и потрясениям от братий и умственно, а иногда и чувственно ударяемый или угнетаемый, удручаемый и ногами попираемый, он мог очистить ризу души своей от ее скверны. А что поношение есть в самом деле омовение душевных страстей, в том пусть уверит тебя обыкновенная в народе пословица, известно, что некоторые люди в мире, осыпав кого-нибудь ругательными словами в лицо, говорят: «Я такого-то хорошо омыл». И это истинно.
26. Иное безгневие в новоначальных, происходящее от плача, а иное – невозмутимость, бывающая в совершенных. В первых гнев связан слезами, как некоторой уздою, а в последних он умерщвлен бесстрастием, как змий мечом.
27. Я видел трех иноков, в одно время потерпевших бесчестие. Один из них оскорбился, но смолчал, другой порадовался ради себя, но опечалился об укорившем его, третий же, воображая вред ближнего, пролил теплые слезы. Так можно было видеть здесь делателей страха, мздовоздаяния и любви.
28. Как горячка в теле, будучи сама по себе одна, имеет не одну, а многие причины своего воспаления, так и возгорение и движение гнева и прочих страстей наших происходит от многих и различных причин. Потому и нельзя назначить против них одно врачевство. А такой даю совет, чтобы каждый из недугующих старательно изыскивал приличное средство для своего врачевания. Первым делом в этом врачевании пусть будет познание причины болезни, чтобы, найдя оную, получить и надлежащий пластырь для своей болезни от Промысла Божия и от духовных врачей. Хотящие войти с нами о Господе в предложенное духовное судилище, да войдут, и мы исследуем, хотя и неясно, упомянутые страсти и их причины.
29. Итак, да свяжется гнев, как мучитель, узами кротости и, поражаемый долготерпением, влекомый святой любовью и представ пред судилищем разума, да подвергнется допросу. Скажи нам, безумная и постыдная страсть, название отца твоего и именование злой твоей матери, а также имена скверных твоих сынов и дщерей. Объяви нам притом, кто есть ратующие против тебя и убивающие тебя? В ответ на это гнев говорит нам: «Матерей у меня много, и отец не один. Матери мои: тщеславие, сребролюбие, объядение, а иногда и блудная страсть. А отец мой называется надмением. Дщери же мои: памятозлобие, ненависть, вражда, самооправдание. Сопротивляющиеся же им враги мои, которые держат меня в узах, – безгневие и кротость. Наветник мой называется смиренномудрием, а от кого рождается, спросите у него самого в свое время».
На восьмой ступени лежит венец безгневия. Но кто носит его от естества, тот, может быть, не носит никакого иного, а кто приобрел его трудами, тот, без сомнения, победил восемь страстей.
Ступень девятая. О памятозлобии
1. Святые добродетели подобны лествице Иакова, а непотребные страсти – узам, спадшим с верховного Петра. Добродетели, будучи связаны одна с другой, произволяющего возводят на небо, а страсти, одна другую рождая и одна другою укрепляясь, низвергают в бездну. И как мы ныне слышали от безумного гнева, что памятозлобие есть одно из собственных порождений его, то по порядку будем теперь о нем и говорить.
2. Памятозлобие – это исполнение гнева, хранение согрешений, ненависть к правде, пагуба добродетелей, ржавчина души, червь ума, посрамление молитвы, пресечение моления, отчуждение любви, гвоздь, вонзенный в душу, неприятное чувство, в огорчении с услаждением любимое, грех непрестающий, законопреступление неусыпающее, злоба повсечасная.
3. Памятозлобие, эта темная и гнусная страсть, – одна из тех страстей, которые рождаются, а не рождают, или еще и рождают. Мы не намерены много о ней говорить.
4. Преставший от гнева убил памятозлобие, ибо доколе отец жив, дотоле бывает и чадородие.
5. Кто приобрел любовь, тот устранился от вражды, враждующий же собирает себе безвременные труды.
6. Трапеза любви разоряет ненависть, и дары искренние смягчают душу. Но трапеза без внимания – это матерь дерзости, и через окно любви вскакивает чревообъядение.
7. Видал я, что ненависть расторгала долговременные узы блудной любви, а потом памятозлобие чудным образом не попускало им вновь соединиться. Дивное зрелище! Бес беса врачует, но, может быть, это дело не бесов, но Провидения Божия.
8. Памятозлобие далеко от твердой естественной любви, но блуд удобно приближается к ней, как иногда видим в голубе кроющихся вшей.
9. Памятозлобствуя, памятозлобствуй на бесов и, враждуя, враждуй против твоей плоти непрестанно. Ибо плоть – друг неблагодарный и льстивый: чем более мы ей угождаем, тем более она нам вредит.
10. Памятозлобие – это лукавый толковник Писания, который толкует речения Духа по своему разумению. Да посрамляет его молитва, дарованная нам Иисусом, которой мы не можем произносить с Ним, имея памятозлобие.
11. Когда после многого подвига ты не сможешь исторгнуть это терние, тогда кайся и смиряйся, по крайней мере, на словах перед тем, на кого злобишься, чтобы ты, устыдившись долговременного перед ним лицемерия, смог совершенно полюбить его, будучи жегом совестью, как огнем.
12. Не тогда узнаешь, что ты совершенно избавился от этой гнилости, когда помолишься об оскорбившем, или за зло воздашь ему дарами, или пригласишь его на трапезу, но когда, услышав, что он впал в некое злоключение душевное или телесное, восскорбишь о нем, как о себе, и прослезишься.
