Однако нам не нужно целиком полагаться на гипотезы и косвенные доказательства, какими бы надежными и убедительными они ни были. Как мы увидели в гимне Вамадевы, реки, ghṛtasya dhārāḥ, не есть потоки очищенного масла и даже не реки с обычной водой, но психологические символы, также мы находим и в других гимнах убедительные свидетельства образности семи рек. Чтобы показать это, я разберу еще один гимн, первый из третьей мандалы, сложенный риши Вишвамитрой в честь бога Агни; ибо в нем Вишвамитра говорит о семи реках языком столь же поразительным и недвусмысленным, как и язык, которым Вамадева описал реки ясности. В гимнах этих двух святых песнопевцев, в совершенно разных контекстах мы найдем точное повторение одних и тех же идей.
В Веде постоянно говорится о водах или реках, в особенности о водах божественных, āpo devīḥ или āpo devyāḥ; и иногда упоминаются воды, несущие в себе свет лучезарного солнечного мира или свет Солнца, svarvatīr apaḥ. Освобождение вод, осуществляемое богами или человеком с помощью богов, – постоянно встречающийся символ. Стада, воды и Солнце или солнечный мир, gāḥ, apaḥ, svaḥ – это три великих завоевания, к которым устремляется человек, из-за которых боги, дабы даровать их человеку, вечно сражаются с демонами, с Вритрами или пани. Вопрос заключается в том, имеются ли здесь в виду дожди с небес, реки северной Индии, которыми владеют или хотят завладеть дравиды – Вритры иной раз выступают дравидами, иной раз их богами, – стада, принадлежащие ариям или угнанные у арийских поселенцев туземными «грабителями» – пани, которые удерживают или угоняют стада, также выступают то дравидами, то их богами, – или же есть во всем этом некий более глубокий, духовный смысл? Является ли завоевание Свара просто освобождением солнца от тьмы грозовых туч или от затмения и от мрака ночи? По крайней мере, в этом случае солнце не может быть похищено у ариев враждебно настроенными «темнокожими» и «безносыми» людьми. А может быть, завоевание Свара означает просто покорение небес в жертвоприношении? В любом случае, что же означает эта странная связь коров, вод и солнца или коров, вод и неба? Не похоже ли это скорее на систему символических значений, где стада, обозначаемые словом gāḥ, имеющим оба значения – коровы и лучи света, – это озарения, приходящие с уровня высшего сознания, берущие истоки во всеозаряющем Солнце, в Солнце Истины? Разве сам Свар – это не мир или уровень бессмертия, где владычествует Свет или Истина всеозаряющего Солнца, именуемый в Веде безбрежной Истиной, ṛtam bṛhat, и истинным Светом? А божественные воды, āpo devīḥ, divyāḥ или svarvatīḥ, разве не есть потоки этого высшего сознания, нисходящие с того плана бессмертия в смертный разум?
Безусловно, легко указать на строки или на целые гимны, где, на первый взгляд, нет необходимости в такого рода истолковании, и гимн можно понять как молитву или хвалу за ниспослание дождя или рассказ о битве на реках Пенджаба. Но Веду невозможно толковать по отдельным отрывкам и гимнам. Мы должны интерпретировать ее как целое, если хотим получить внятный и связный смысл. Конечно, мы можем выйти из трудного положения, приписав таким словам, как svar или gāḥ, в разных местах совершенно разные значения – точно так же, как Саяна обнаруживает в слове gāḥ иногда значение «коровы», иногда «лучи», а иногда с поразительной легкостью навязывает этому слову значение «воды»[24] . Но подобная система интерпретации не может считаться рациональной лишь в силу того, что дает «рационалистические» или «удовлетворяющие разум» результаты. Скорее, она идет вразрез как с логикой, так и со здравым смыслом. В принципе, с ее помощью можно получить любой желаемый результат, но ни один разумный и непредвзятый исследователь не поверит, будто этот результат и есть изначальный смысл ведийских гимнов.
Но если мы примем более последовательный метод, то у нас возникнут просто немыслимые трудности из-за противоречия с чисто материальным смыслом. Возьмем для примера гимн Васиштхи (VII.49), обращенный к божественным водам, āpo devīḥ, āpo divyāḥ; его второй стих звучит так: «Те божественные воды, что текут по прорытым руслам, или те, что возникли сами, те, что движутся к океану, чистые, очищающие, – пусть напитают меня эти воды». Можно сказать, что смысл здесь вполне ясен: Васиштха обращает свой гимн к материальным водам, земным рекам, каналам, – а если слово khanitrimāḥ означает просто «прорытые», то даже к колодцам, – тогда как выражение divyāḥ, божественные, есть всего лишь украшающий эпитет восхваления. Вероятно, мы можем даже перевести стих иначе, предположив, что речь здесь идет о трех родах вод: о воде с неба, то есть о дожде, о воде колодцев и воде рек. Но этот смысл теряется совершенно, как только мы обращаемся к гимну в целом. Ибо в нем говорится:
«Пусть питают меня эти божественные воды, древнейшие (или величайшие) в океане, что движутся из середины океанского потока, очищающие, не знающие отдыха, кому Индра-громовержец, Бык, прорубил путь. Те божественные воды, что текут по прорытым руслам, или те, что возникли сами, чье движение устремлено к Океану, – пусть эти божественные воды питают меня. Посреди кого движется царь Варуна, взирая на правду и на ложь созданий, те, что текут медом, чистые и очищающие, – пусть эти божественные воды питают меня. В ком царь Варуна, в ком Сома, в ком все Боги опьяняются силой, в кого проник Агни-Вайшванара, – пусть эти божественные воды питают меня» (VII.49.1-4).
Ясно, что Васиштха говорит здесь о тех же водах, тех же реках, что и Вамадева в своих гимнах, о водах, что поднимаются из океана и в океан текут, о медоносных волнах, что вздымаются из моря, из глубин океана, который есть сердце вещей, о потоках ясности, ghṛtasya dhārāḥ. Они представляют собой потоки высшего и универсального сознательного существования, в котором движется Варуна, взирая на правду и ложь смертных, – фраза, которую нельзя применить ни к идущему дождю, ни к физическому океану. Варуна Вед не является индийским Нептуном и не соответствует он, как первоначально казалось европейским ученым, греческому Урану, небу. Он владыка горнего простора, высшего океана, безбрежности бытия и его чистоты; в другом гимне говорится о том, что в этой безбрежности, в бесконечности, где нет путей, он проложил пути, по которым может двигаться Сурья, Солнце, Владыка Истины и Света. Оттуда взирает Варуна на истину и ложь, слившиеся воедино в сознании смертных… Также следует отметить, что это те божественные воды, которым Индра прорубил русло и заставил течь на землю, – описание, относящееся во всей Веде к семи рекам.
Если бы и были сомнения по поводу того, что воды в молитве Васиштхи это те же самые воды, что и в великом гимне Вамадевы, madhumān ūrmiḥ, ghṛtasya dhārāḥ, то их бы полностью развеял другой гимн мудреца Васиштхи (VII.47). В сорок девятом гимне он коротко упоминает, что божественные воды текут медом, madhuścutaḥ, и говорит о том, что Боги находят в них наслаждение, опьяняясь энергией, ūrjaṁ madanti; из чего мы можем заключить, что мед или сладость есть мадху (madhu), Сома, нектар Ананды, дарующий богам экстаз. А в сорок седьмом гимне он окончательно проясняет весь смысл:
«О Воды, та высочайшая ваша волна, напиток Индры, которую создали для себя стремящиеся к Божественности, этой чистой, беспорочной вашей волной, сочащейся ясностью, исполненной меда (ghṛtapruṣaṁ madhumantam), да насладимся мы сегодня. О Воды, пусть дитя вод (Агни), чьи порывы стремительны, взрастит эту самую медовую волну вашу; ту вашу волну, в которой Индра вместе с Васу опьяняются восторгом, мы, ищущие Божественное, да отведаем сегодня. Прошедшие через сотню цедил, несущие восторг в своей природе, они, божественные, движутся к цели, которая принадлежит Богам (к высшему океану); не ограничивают они деяний Индры. Даруйте рекам жертвенную пищу, исполненную ясности (ghṛtavat). Пусть реки, что солнце сотворило своими лучами, из которых Индра извлек волну, прорубив ей путь, утвердят для нас высочайшее благо. И вы, о Боги, всегда оберегайте нас посредством своих состояний блаженства» (VII.47.1-4).
В этом отрывке мы встречаем ту же идею сладкой, пьянящей волны, madhumān ūrmiḥ, что и в гимне Вамадевы, кроме того, здесь прямо говорится, что этот мед, эта сладость есть Сома, напиток Индры. Еще большую ясность вносит и эпитет śatapavitrāḥ, «прошедшие через сотню цедил», который в ведийском языке может относиться исключительно к Соме; следует также отметить, что здесь это эпитет самих рек и что медоносную волну из них извлек Индра, прорубив для нее ударом молнии, сразившим Вритру, русло в скале. Вновь нам становится ясно, что эти воды и есть те семь рек, которые Индра освободил от власти Вритры, Запирателя, Сокрывателя, и направил их поток на землю.
