Мы не можем не отметить персональную природу этого соглашения, его полнейшую индивидуальность. Когда Христос встретился с Павлом, с ними больше никого не было (Деян. 9:5–6; 22:9; 26:13 и далее). В Послании к Филиппийцам Павел подробно не останавливается на внезапности своего обращения, но едва ли возможно представить его более личным. Христос завладел им, и это было так же ощутимо, как сделка с наличными деньгами! Это ударение на удивительном персонализме в новозаветном христианстве жизненно важно для «радости о Господе». Мы не можем поверить, что Павел ввел эту ноту личного свидетельства в Флп. 3:4 просто для иллюстрации, и, конечно, это было сделано не для саморекламы. А скорее потому, что если «мы» (ст. 3) — то есть христианская церковь — действительно намерены служить Богу духом, хвалиться Христом Иисусом и отвергать надежду на плоть, то мы должны помнить, что осуществить это мы можем только в том случае, когда «вы», и «он», и «она», и «я» лично находим Господа и дорожим Христом для себя лично.
Итак, до такого слияния со Христом все есть плоть. Павел в стихах 4—6 описывает себя как плоть, так как он еще не пришел к личному единению с Иисусом. Иными словами, слово плоть описывает наше состояние от рождения и до тех пор, пока Бог не приведет нас к новому рождению (ср. Ин. 3:3–7).
Но Павел говорит даже более решительно. Слово плоть он относит здесь к человеку, достигшему высшей точки нравственного и религиозного развития. В современном употреблении слово «плоть» часто обозначает довольно грубые проявления безнравственной природы. Но мы начинаем осознавать наше истинное положение перед Богом и невероятную красоту нашего Спасителя только тогда, когда отбрасываем это распространенное понимание и признаем, что «плоть» — всякий человек, не только в своем худшем, но даже и в своем лучшем проявлении, и поэтому еще он не может быть принят Богом.
Сначала мы видим преимущества, данные Павлу от рождения (ст. 5). У него с младенчества были духовные привилегии завета, так как он был обрезанный в восьмой день. И если мы спросим: «Какая польза от обрезания?», — то вспомним собственный ответ Павла: «Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им [т. е. иудеям] вверено слово Божие», или еще: «которым принадлежат усыновление и слава, и заветы и законоположение, и богослужение и обетования» (Рим. 3:2; 9:4). Павел был рожден для обладания всем этим и введен в права на свое наследство на восьмой день жизни. Он заявил еще о национальном преимуществе чистого израильского происхождения (потомки Авраама включали и нечистую линию — Измаила). Исаак был отцом также и Исава. Но Израилем стал преображенный Иаков, от которого произошли двенадцать племен народа Божьего. Затем упомянуто наследственное преимущество Павла: колено Вениаминово. Несмотря на то что Апостол не принадлежал колену Иуды, царскому племени, он был из племени, которое дало первого царя Израиля, а позднее — единственное среди других одиннадцати племен оставалось лояльным по отношению к Давиду и его наследникам. Наконец, он упоминает родительское преимущество: Еврей от Евреев. Он был ребенком благочестивых, убежденных, ревностно религиозных родителей, со всеми последствиями, которые это влекло за собой (ср. Лк. 1:6,15).
А теперь добавьте к этому списку природных преимуществ личные дополнения Павла (ст. 5б–6). Он говорит о позиции, деятельности и достижениях. По отношению к закону Божьему он занял самую уважаемую и ответственную позицию из возможных. Он был фарисей, «по строжайшему в нашем вероисповедании учению» (Деян. 26:5), и стремился жить в соответствии с тем, что считал законами Божьими, вплоть до мельчайших деталей в повседневной жизни. Он твердо верил, что это единственно правильный путь и что такова воля Божья, и поэтому ревностно противодействовал всему, что, как ему казалось, посягало на достоинство его религии; он был даже «хулитель и гонитель» церкви (1 Тим. 1:13) — что позднее причиняло ему такую боль. Однако тогда он считал, что достиг своей цели и что он по правде законной — непорочный.
Нет смысла говорить: «Ну, ведь это было лишь следованием букве закона и ограниченным достижением в праведности». Это бесспорно справедливо, но какое это было достижение! И бесполезно замечание, что Павел оценивал свои достижения глазами не обновленного духовно человека и что его стандарты были недостаточно высокими. Это снова правда, но какие это были стандарты! Тем не менее все это была «плоть», потому что слово «плоть» определяет жизнь любого и каждого, мужчины, женщины и ребенка, не имеющих живого, личного общения с Иисусом Христом. Оно относится и к тем, кто дошел до глубочайшего падения в грехе, и к тем, кто достиг величайших нравственных, религиозных й духовных высот. Сам Иисус сказал обо всем этом: «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше» (Ин. 3:6–7).
Давайте, однако, последуем за Павлом дальше. Определив, что такое «плоть», он обращается к выяснению ее ценности. Помните, что его тема здесь — «уверенность», то есть он пытается показать, что именно дает человеку уверенность в присутствии Бога. Бесспорно, его нравственные достижения были результатом его личных усилий; они могли быть хорошим примером и замечательным вкладом в человеческое социальное благополучие; но могли ли они дать ему уверенность перед Богом? Подготовили ли они его к этому испытанию? Нет, не подготовили. Человек, даже самый привилегированный, самый нравственный, религиозный, ревностный и преданный, еще не становится вследствие этого угодным Богу. Павел подсчитал свои преимущества и достижения одно за другим и признал, что в результате получился ноль. Что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою (ст. 7). Слово «преимущество» в греческом тексте стоит во множественном числе, то есть Павел по пунктам занес в графу «кредит» свои преимущества, ничего не забывая, не пропуская и не исключая, все свои «доходы», все до одного. Но когда бухгалтер просмотрел список сверху вниз, подсчитал и под окончательной суммой подвел черту — в итоге оказалось непреклонное, единственное слово: «убыток» (тщета). После всего сказанного не остается сомнений в том, что тщетны его усилия и что, конечно, нет у него основания для уверенности перед лицом Бога.
Но теперь на место «тщеты» встает «Христос». Как человек «приобретает» Христа — единственное основание для уверенности перед Богом? Положительный ответ, данный в стихе 9, предваряется негативными утверждениями. Мы узнаем, что находим Христа вовсе не благодаря нашим усилиям. Никто никогда так не стремился к праведности, как Павел, и, однако, он не видит Христа, стоящего как награда на самой верхней ступеньке лестницы его собственных заслуг. Он не может «приобрести» Христа до тех пор, пока не подсчитает все свои праведные дела и не признает их тщетою. «Не труды моих рук могут исполнить требования Твоего закона… Грязный (несмотря на все мои старания) я бросаюсь в фонтан» [101]. С другой стороны, Христос не приобретается и путем религиозного обряда. Обрезание не спасает, несмотря на то что совершать его повелел Бог (Быт. 17), оно спасает не более, чем крещение могло спасти Симона волхва (Деян. 8:13,21–23), хотя обряд крещение тоже божественного происхождения. Даже священные обряды, на которые просто полагаются как на таковые, должны стать пунктами в той графе, итог которой — «тщета», если речь идет о том, чтобы приобрести Христа.
А если мы не можем обрести Христа, то у нас нет никакой надежды. Павел, отказываясь как от бесполезных от всех своих унаследованных и приобретенных «преимуществ», не желал ничего взамен, кроме Христа. Все это ради Христа я почел тщетою, говорит он. Он — единственная замена; Он вседостаточен, и Он пришел к Павлу и к нам «чрез веру» (ст. 9). Однажды замечательный миссионер Джон Г. Пэйтон безуспешно пытался найти в местном языке эквивалент слову «вера» и был прерван человеком, находившимся в большой беде и нуждавшемся в помощи. «Пожалуйста, можно мне прийти и сильно опереться на вас?» — спросил он. Вера — это сильная опора на Христа: не труд, а отказ от усилий; не деятельность, а прекращение действий; просто опереться на Него всей тяжестью наших нужд и найти в Нем приятие перед лицом Бога и праведность, которую мы никогда бы не обрели нашими собственными делами.
Итак, Павел подошел к концу всех дорого стоивших ему усилий, но принят был Богом лишь благодаря тому, что просто уверовал во Христа. К тому моменту, когда он писал филиппийцам, это был опыт далекого прошлого. Этот опыт принадлежал давно прошедшему дню на пути в Дамаск. Разве Павел не мог предложить более свежего свидетельства? Мы замечаем, что в стихе 8 появляется настоящее время глаголов. В стихе 7 записано, что я почел; в стихе 8 — почитаю. Именно здесь Павел обращается к объяснению того, что значит «хвалиться Христом Иисусом». К настоящему моменту он убрал с дороги все другие возможные объекты прославления. Все личные заслуги, приобретенные добродетели, усилия добиться праведности, все, что могло бы послужить к славе человека, потерпело крах. Один Христос стоит на сцене, исключительный (то есть исключающий все остальные) объект хвалы.
