Насколько народ Индии способен работать в различных областях администрирования, в какой мере он индивидуально имеет право на свою долю в политическом представительстве страны, насколько возможно объединить веками сложившиеся симпатии и антипатии различных рас и различных вероисповеданий и в какой мере наследные правители туземных княжеств будут содействовать имперской политике – все это проблемы, которые сможет разрешить один лишь опыт будущих лет. Однако мы, правительство Индии, не можем закрывать глаза на сложившиеся обстоятельства. Политическая атмосфера полна перемен, время ставит перед нами ряд вопросов, которые мы не вправе игнорировать и на которые должны попытаться ответить; и мне представляется крайне важным, чтобы подобная инициатива исходила именно от нас, чтобы правительство Индии не оказалось в том положении, когда вынуждено будет раскрыть карты под давлением из дома или в результате волнений в стране; мы должны первыми оценить сложившуюся ситуацию и представить на суд правительству Ее Высочества рекомендации, право следовать которым дает нам личный опыт и ежедневное соприкосновение с жизнью и бытом Индии».
Дабы слегка успокоить волнения в стране, Минто публично заявил, что назначает комитет, призванный рассмотреть вопрос о реформах, которые он надеется провести. Комитет этот и вправду вскоре был создан, но тут же столкнулся с бесконечными трудностями, возникшими в результате несовпадения точек зрения Вице-короля Индии, с одной стороны, и Государственного секретаря по делам Индии в Англии – с другой. Споры, переговоры, обмен письмами, разногласия сменяли друг друга. Только индийские «умеренные» тешили себя надеждами по поводу этих реформ. Националисты же сразу разглядели в них правительственную игру. Поскольку конечной целью их борьбы была полная независимость, они не хотели касаться так называемых реформ, суть которых Шри Ауробиндо коротко охарактеризовал как «бруммегенский товар» – пустое содержимое под яркой оберткой.[225] Реформы эти были порождены отнюдь не искренним желанием передать власть, хоть в сколько-нибудь ощутимой мере, в руки индийцев. Совершенно очевидно, что пока правительство громогласно трубило о реформах в «Новом Духе Времени» и других звонких понятиях, политика репрессий продолжалась. А для осуществления этой политики требовалось устранить с политической сцены Шри Ауробиндо, которого оно считало преградой на своем пути. Сестре Ниведите стало известно о намерениях правительства, и она посоветовала Шри Ауробиндо покинуть Индию, уехать в более безопасное место, откуда он смог бы руководить движением, ничем не рискуя. Но вместо того, чтобы покинуть арену борьбы, Шри Ауробиндо придумал иной план, как успокоить правительство. Со страниц «Кармайогина» он обратился с открытым письмом к своим согражданам, дав в нем подробную инструкцию националистам, какого курса следует держаться в случае его ареста или ссылки. Письмо, датированное июлем 1909 года, открывалось следующими словами: «Позиция общественного деятеля, который исполняет сегодня свой долг в Индии, слишком рискованна, чтобы он мог позволить себе с уверенностью говорить о своем будущем. Совсем недавно я вышел на волю, проведя почти год в отрыве от работы на благо страны, в изоляции, куда меня бросили по обвинениям, не имеющим под собой ни крупицы весомых доказательств, однако и мое оправдание – не гарантия безопасности, оно не защищает меня ни от новых обвинений, ни от произвольного решения о депортации, которое вполне возможно и без соблюдения таких формальностей, как предъявление обвинения или, что еще менее удобно, доказательства вины… Ходят упорные слухи, что полицией Калькутты уже представлен на рассмотрение правительству вопрос о моей депортации, и ни мир в стране, ни безупречная законность нашего судопроизводства не гарантия против всесильного приказа правительственных чиновников успокоить угрызения совести советников в Симле. В подобных обстоятельствах, подумал я, хорошо бы адресовать письмо о нуждах текущего момента и будущей политике моим соотечественникам, особенно тем из них, кто открыто признает принципы националистической партии. В случае моей депортации оно поможет выбрать направление тем, кто не определился еще в своих симпатиях и сфере деятельности; если же я не вернусь, можете воспринимать эти слова как мою последнюю волю и завещание соотечественникам». Подчеркивая неколебимый моральный фундамент, на котором основана националистическая партия, и взывая к своим последователям ни в коем случае не подрывать его, Шри Ауробиндо писал: «С нами – вся моральная сила страны, с нами справедливость, с нами Природа. Закон Божий, который выше любого из законов человеческих, оправдывает наши действия; на нашей стороне – молодые, значит, за ними – будущее. Именно на эту моральную силу мы и должны полагаться, чтобы выстоять и добиться в конечном счете успеха. Не следует поддаваться нетерпению, опрометчиво толкающему нас к тому, чтобы отказаться от почвы, придающей нам силу, и ступить на землю, которая нас ослабляет. Наш идеал не противоречит никакому закону; избранные нами методы таковы, что ни одно современное правительство не в состоянии преднамеренно объявить их незаконными, не лишившись при этом права называть свое правление цивилизованным. Именно этого идеала и этих методов мы должны твердо придерживаться и полагаться в дальнейшем успехе только на них одних».
В открытую возлагая ответственность за террористические акции на тех, кто был их зачинщиком, Шри Ауробиндо сказал: «Мы не имеем никакого отношения к покушениям, которые потрясли страну, и, ясно и четко отмежевавшись от них однажды, не намерены обращаться к ним и в дальнейшем. Эти покушения – зловонные и пагубные плоды зловонной и пагубной политики, и до тех пор, пока творцы этой политики не исправят своих ошибок, никакая человеческая сила не сможет помешать ядовитому древу приносить ядовитые плоды». И снова он указал идеал и цель националистической партии. «Наш идеал – это Сварадж, или абсолютная автономия, свободная от контроля иностранцев. Мы заявляем о праве каждой нации жить своей собственной жизнью, действовать своими силами сообразно с собственной природой и идеалами. Мы отвергаем попытки чужеземцев навязать нам цивилизацию менее развитую, чем наша собственная, или же лишить нас нашего наследия, выдвинув малоубедительный довод высшей целесообразности. Признавая, что долгое подчинение обернулось ржавчиной, разъедающей способности и энергию нашего народа, мы в то же время ощущаем способности и энергию, в нас возрождающиеся… Мы ни в чем не уступаем своим предкам. У нас достаточно ума, мужества и разнообразных национальных способностей. Единственное, что им необходимо, – это поле деятельности и возможность действовать. Эту возможность, это поле деятельности могут обеспечить нам только национальное правительство, свободное общество и великая культура Индии. И пока мы этого не добьемся, мы будем использовать ум, мужество и способности для непрекращающейся борьбы за их достижение». Однако было немало и других людей, иного калибра – недальновидных, но занимающих высокие посты, – которые боялись, что претворение в жизнь идеалов национализма невозможно, к тому же они могут вызвать ненависть властей предержащих. Проясняя свою точку зрения и отвечая на их обвинения, Шри Ауробиндо от имени порабощенных и угнетенных народов всего мира произнес следующие слова, эхом отозвавшиеся во многих сердцах: «Наш идеал Сварадж не влечет за собой ненависти ни со стороны других народов, ни со стороны правительства, установленного законом в нашей стране. У нас бюрократическое правление – мы бы хотели превратить его в демократическое; у нас чужеземное правление – мы бы хотели превратить его в местное; у нас иностранный контроль – мы бы хотели передать его индийцам. Поэтому лжет тот, кто считает, что наши устремления неизбежно влекут за собой ненависть и насилие. Наш идеал патриотизма основан на любви и братстве, он выходит за пределы, определяющие единство нашего народа, и предусматривает в качестве окончательного результата единство всего человечества. Однако мы стремимся к братскому единству, единству равных и свободных людей, а не к единству господина и крепостного, мучителя и жертвы. Мы требуем признания нашего корпоративного существования как индивидуальной расы и народа, поскольку это единственный путь, посредством которого может быть достигнуто братство всех людей: не через отказ от индивидуальности нашего народа и стирание внешних различий, а через устранение внутренних препятствий на пути к единству, источника ненависти, злобы и непонимания. Борьба за наши права не означает ненависти по отношению к тем, кто по ошибке их отрицает. Она означает лишь намерение страдать и бороться, храбро говорить правду, не щадя никого, использовать любое легальное средство давления и любой источник моральной силы для укрепления собственной силы духа и ослабления устоев, которые отрицают законы прогресса». Подведя итоги этого выступления, Шри Ауробиндо обратился к националистам с призывом: «Политика националистской партии, которую я предлагаю, коротко может быть сведена к следующему:
