1. Четкое соблюдение законов и последовательное проведение мирной политики самоопределения и пассивного сопротивления;
2. Урегулирование отношений с правительством по принципу: «Нет – контролю, нет – кооперации»;
3. Сближение с партией «умеренных», где это возможно, и воссоздание объединенного Конгресса;
4. Упорядочение движения бойкота для того, чтобы сделать как политический, так и экономический бойкот более эффективным;
5. Объединение если не всей страны, то хотя бы областей, согласно нашей первоначальной программе;
6. Система кооперирования, которая не нарушая закона, помогает рабочим энергично и успешно, пусть не столь продуктивно, как прежде, продвигаться по пути самоопределения и национальной независимости».[226]
Как подтвердила позднее сестра Ниведита, эта программа, состоявшая из шести пунктов и опубликованная в «Кармайогине», немедленно возымела действие. Правительство отказалось от идеи депортировать Шри Ауробиндо – по крайней мере, на какое-то время. Из открытого письма Шри Ауробиндо, опубликованного в «Кармайогине», мы видим, какое значение он уделял объединенному Конгрессу как фактору, способствующему борьбе страны за свободу; поэтому, естественно, он использовал любую возможность, которая бы могла помочь сближению националистов и «умеренных». Одна из подобных попыток была предпринята на региональной Бенгальской конференции, состоявшейся в Хугхли в сентябре 1909 года. В проведении этой конференции ведущую роль сыграл Шри Ауробиндо. «Умеренные» восторженно встретили реформы Минто-Морли, в то время как националисты осудили их, как не отвечающие требованиям и нереальные. В подкомитете конференции националисты одержали победу, добившись поражения резолюции «умеренных» и проведя свою резолюцию. Однако на открытых заседаниях националисты вынуждены были уступить требованиям «умеренных», грозивших расколом, если их резолюция будет провалена. Единственный выход из создавшегося положения националисты видели в своем отсутствии в момент принятия резолюции «умеренными». Видя, что за ними большинство, националисты, естественно, не хотели упускать такой возможности, поэтому на открытии конференции вели себя очень активно. Пришлось вмешаться Шри Ауробиндо, который попросил делегатов-националистов, то есть представителей своей собственной партии, сохранять спокойствие во время дебатов или же покинуть Конгресс. Подчинившись воле лидера, националисты в полном составе спокойно покинули Конгресс. После этого конференция продолжила свою работу без помех, и «умеренные» получили возможность высказаться откровенно. Однако позиция националистов, проявившаяся в послушании Шри Ауробиндо, поразила «умеренных», а готовность народа следовать за молодым лидером, каким был Шри Ауробиндо, игнорируя старых и проверенных из числа «умеренных», привела в замешательство. Так благодаря мудрому руководству Конгрессом со стороны Шри Ауробиндо на какое-то время было сохранено единство «умеренных» и националистов.
Бенгальские «умеренные», претендовавшие на роль «джинджер групп»[227] внутри индийской партии «умеренных», собрали свою собственную конференцию в Барисале. Лидер этой группировки Сурендранатх Банерджи пригласил Шри Ауробиндо и некоторых других людей встретиться, чтобы обсудить пути и средства, с помощью которых можно было объединить бенгальских националистов с бенгальскими «умеренными», с тем чтобы единым фронтом выступить на предстоящей сессии в Бенаресе. На деле это означало слияние националистов с партией «умеренных», которые позволили бы националистам сохранить «свое лицо» и в то же время скооперироваться с «умеренными» в вопросах общей политики и плана действий. По этому вопросу не было достигнуто соглашения, и переговоры были сорваны.
Поскольку слияния двух партий не произошло, Шри Ауробиндо стал обдумывать план дальнейших действий: либо возродить националистическое движение, либо примкнуть к движению за «внутреннее самоуправление», начатому Анни Безант. Первое – неизбежно привело бы к усилению репрессий, второе – означало бы отход от идеалов независимости. Одновременно он рассматривал возможность организации мощного пассивного сопротивления в том виде, который позже будет принят Гандиджи. При этом Шри Ауробиндо понимал, что не должен становиться лидером этого движения. Шри Ауробиндо по-прежнему занимался общественной деятельностью, используя для этой возможности как устные, так и письменные выступления. К тому времени в нем полностью возобладало новое сознание, превосходящее все пределы ментального уровня, и его политические убеждения и духовные устремления объединились в этом новом сознании: духовные устремления объясняли политическую ориентацию, а политика находила воплощение в духовности. Индия должна была стать политически свободной, поскольку именно в этом прежде и превыше всего заключалось ее духовное предназначение, требующее своего воплощения. Она должна была заново обрести духовную силу, возродить национальную душу не столько на благо самой себе, сколько на благо всего человечества – на то была воля Божья. Шри Ауробиндо писал: «Поставленная перед нами задача не механистическая, но моральная и духовная. Наша цель – не перестройка форм управления, а духовное возрождение нации. Частью этой задачи является политика, но не больше, чем частью. Мы должны посвятить себя не одной лишь политике, не одним социальным вопросам, не теологии, философии, литературе или науке самим по себе; нет, мы должны объединить все эти аспекты в единое целое, представляющееся нам сверхважным, в Дхарму, национальную религию, которая тоже, мы в этом убеждены, станет всеобщей. Таков могущественный закон жизни, великий принцип человеческой эволюции, комплекс духовных знаний и опыта, стражем, образцом для подражания и миссионером которых судьбой уготовано стать Индии. Такова Санатан Дхарма, вечная религия».
Он провозглашал: «Наша цель, таким образом, – помочь воссоздать Индию на благо человечеству». Поскольку «Индия – это Гуру всех народов, врачеватель души человеческой от самых тяжких недугов. Судьбой ей предназначено заново перестроить жизнь и восстановить мир в душе человека».[228]
Однако Шри Ауробиндо не суждено было продолжить свою политическую деятельность. Видение Бога и Его призыв к работе, которую ему предстоит совершить, открылись ему в тюрьме не случайно. Любовь Шри Ауробиндо к родной стране и борьба за ее освобождение уготовили ему еще одну политическую ловушку, из которой ему еще раз предстояло выбраться. Что еще могли использовать боги для этой цели, как не имеющийся под рукой инструмент в образе правительства Индии? Бенгальские власти усмотрели в одной из статей Шри Ауробиндо, опубликованной в «Кармайогине», подстрекательство к бунту. Это касалось его второго открытого письма, появившегося в еженедельнике 25 декабря 1909 года. Мы уже касались ранее некоторых аспектов его предыдущего послания. К моменту написания своего второго открытого письма Шри Ауробиндо трезво взвесил и оценил ситуацию в стране, задумавшись, не стоит ли ему на время немного отойти в тень, серьезно заняться политической деятельностью. Удобным предлогом для этого могло оказаться движение за «внутреннее самоуправление», однако Шри Ауробиндо решил, что не стоит становиться во главе его, лучше вернуться к движению за независимость. В своем втором открытом письме он снова отвергал грядущие реформы как неадекватные и выступал за продолжение и реорганизацию националистического движения. Письмо это стало предметом пристального внимания со стороны правительства; бюрократические силы готовились к атаке.
В последние месяцы уходящего 1909 года Шри Ауробиндо и несколько его коллег обычно встречались в офисе «Кармайогина» и полностью погружались в работу над еженедельником. Подчас эти встречи заканчивались далеко за полночь, когда уже не ходил транспорт, и Шри Ауробиндо приходилось возвращаться домой в конной повозке. Однажды в самом начале февраля 1910 года, когда Шри Ауробиндо был в редакции, кто-то из сотрудников вбежал туда и сообщил, что узнал от своего отца о готовящемся обыске в редакции и об аресте Шри Ауробиндо. Среди присутствующих разгорелись бурные споры о том, что предпринять, и один из них, Рамачандра Маджумдар, приготовился уже дать отпор полиции, едва только та нагрянет. В самый разгар споров Шри Ауробиндо услышал вдруг раздавшийся свыше голос: «Нет, отправляйся в Чандернагор». К тому времени Шри Ауробиндо уже привык к голосам свыше и принял за правило безоговорочно им подчиняться. Он тут же покинул редакцию и вскоре был уже на берегу Ганга. На некотором расстоянии за ним следовали его друзья, внимательно посматривая по сторонам в поисках полицейских агентов, которые обычно несли наблюдение у редакции «Кармайогина», но именно сейчас их на месте не было! Оказавшись на берегу, они наняли лодку, и Шри Ауробиндо вместе с двумя друзьями – Биреном Гхошем и Сурешем Чакраварти – спустился в нее. В скором времени они уже были в Чандернагоре. Поскольку визит этот заранее не планировался, их там никто не встретил; Бирен и Суреш отправились в город в поисках друзей, которые могли бы принять у себя Шри Ауробиндо. Им удалось найти лишь Чару Чандра Роя, но он отказался помочь, очевидно опасаясь впускать в дом революционера. И все же им повезло: на их просьбу приютить выдающегося гостя с готовностью откликнулся Мотилал Рой; он сам отправился к лодке, лично пригласив Шри Ауробиндо в свой дом. Если не считать записки, спешно начертанной Шри Ауробиндо сестре Ниведите, в которой он просил ее позаботиться о «Кармайогине», пока он будет оставаться в подполье, отъезд его держался в полной тайне. В отсутствие Шри Ауробиндо Ниведита взяла на себя руководство еженедельником и продолжала эту работу до того момента, пока выпуск еженедельника не приостановили.
