Феодор Паркер в своих воззрениях на Евангелие, за небольшими исключениями, держался мифической теории Штрауса, хотя и отличался от него, как практический американец отличается от кабинетного ученого немца-теоретика. Он прославился за свое восторженное красноречие против рабства, за свои гуманные идеи и ратование в пользу признания общечеловеческих прав; этим он произвел блистательное, хотя, впрочем, подобно метеору исчезнувшее влияние на бостонскую публику. Из рассуждения его мы извлекаем следующее свидетельство о личности Иисуса Христа:
«При суждении о характере Иисуса не должно забывать того, что Он умер в таких летах, когда нравственные силы человека не достигают еще полного совершенства. Величайшие творения духа, самые зрелые предположения людей, все глубокие и прочные планы мировых улучшений являются в таком периоде, когда долгий опыт дает устойчивое основание для осуществления. Сократ в преклонных летах не достиг той мудрости, какую явил Младенец; известные нам поэты и философы стали такими в позднейший период своей жизни. Мы видим перед собой юношу (Иисуса), имеющего с небольшим тридцать лет, человека, лишенного выгод высшего общественного положения, среди невежественных, грубых людей, человека, родившегося в городе, жители которого сделались предметом злой насмешки, среди народа, отличавшегося от всех других наций суеверием, высокомерным, крайним эгоизмом и презрением других народов, – видим человека, рожденного в эпоху особенно сильной испорченности, когда сущность религии исчезла даже из нравов посвятивших себя ей служителей и когда преступления нашли для себя широкий простор среди мятежного, угнетенного, попранного народа. Муж, сделавшийся предметом насмешек за свои недостатки в знании, среди массы формалистов, лицемерных священников и упавшего народа проповедует такую чистую мораль, такую чистую религию; соединяет в своем лице возвышеннейшие заповеди и божественную жизнь, осуществляет сновидения пророков и мудрецов более, чем им это представлялось; стоит свободным от всех предрассудков своего времени, своего народа и своей секты, первое место в своем сердце дает Духу Божию; не придает значения формальному исполнению закона, столь свято всегда чтимого, оставляет в стороне жертвы, храм и священников; сталкивает с пьедестала законников со всей их ученостью и лицемерием. Его учение прекрасно, как свет, высоко, как небо, и истинно, как Бог: Он выше всех философов, поэтов, пророков, раввинов. Но Назарет не был Афинами, которые дышали воздухом философии: в Назарете не было залы лицея, не было даже пророческой школы. В сердце этого юноши был Бог» (стр. 278, 279). «Что за превосходнейшее сердце это было, какое только когда-нибудь билось в груди и трепетало под Духом Божиим! Сколько слов утешения, советов, увещаний, обещаний, надежд и обольщений вышло из него, – слов, которые так же освежают душу, как небесная роса засохшую траву. Какие глубокие наставления в Его речах, какая высокая мудрость в Его притчах, в которых так ясно отразилась иудейская жизнь! Какая глубокая Божественность души в Его заповедях, делах, симпатиях и покорности!» (стр. 281).
«Сравни Иисуса с другими учителями. Они предупреждают, о чем намерены сказать; некоторые из них ожидают поощрения, получают новые сведения, следуют новым методам и скоро становятся выше своих наставников, хотя обладают иногда и меньшими, сравнительно с ними, дарованиями. Это случается с каждым основателем философской школы, всякой религиозной секты. Но вот прошло уже восемнадцать столетий с тех пор, как жил и действовал Христос. Но кто же из людей, какая христианская секта вполне постигла мысли Иисуса, вполне поняла Его методы и приложила все это к жизни? Люди у креста разделили между собой Его одежды, бросили жребий о Его несшитом хитоне; но Тот, Который так мужественно попрал в мире грех и смерть, Который страдал и умер и покорил вселенную, – все ли понимают Его?»
Ф. Пеко (Pecaut)Этот новейший французский писатель в своем сочинении «Le Christ et la Conscience», Париж, 1859 г. (с этим сочинением автор, впрочем, знаком только по рецензиям и извлечениям), чувствует себя вынужденным представить следующее замечательное свидетельство о лице Иисуса Христа. Мы приводим это свидетельство в том виде, в каком нашли его процитированным в голландском сочинении доктора Остерзее (в Утрехте) «О лице Христа»: «Какой недосягаемой высоты достиг характер Иисуса сравнительно с высочайшими и, однако же, всегда несовершенными типами древности! Какой человек сумел когда-нибудь так мужественно противостать злу? Кто лучше Его перенес противоречия и невзгоды? Где, в ком мы можем найти такое развитие нравственной силы? Видел ли кто когда-нибудь такого человека, который приобрел бы себе повиновение с таким царским авторитетом? И в самом деле, никто не может указать нам такого человека, который был бы так нежен, кроток и любвеобилен, как Он. Какое сердечное сострадание являлось у Него при взгляде на бедствия и духовные нужды своих братий! Но и тогда, Когда лицо Его омывалось слезами, во взоре Его сиял ненарушенный мир. Духом Он жил в доме Своего Небесного Отца. Он никогда не отрывал Своего взора от невидимого мира, и при всем том в короткое время Он обнаружил такой практический смысл, каким не обладал ни один из сынов персти. Что удивительнее: величие ли Его Царского достоинства, которое изливалось от Его лица, или неподражаемая простота, которой обставлено все Его явление?» Паскаль видел это небесное лицо, когда представлял его следующим образом: «Иисус Христос был кроток и терпелив, свят, свят, свят пред Богом; страх для злых духов; без всякого греха. В каком ослепительном блеске и в какой удивительной славе является этот образ пред взорами духа, обретшего мудрость! Для того чтобы предстать во всем блеске Своего Царского величия, Иисусу не было необходимости явиться царем, тем не менее Он явился во всей Своей славе. Он был Владыка над всем, потому что действительно по-братски относился ко всему. Его нравственная жизнь вполне проникнута была Божеством: Он представляет добродетель в образе любви и повиновения. Со своей стороны мы посвящаем Ему свою любовь».
Эрнест РенанИз его сочинения: «Vié de Jésus» par E.Renan, membre de l'institut». Paris, 1864 г., 7 изд.:
«Иисус не может быть исключительным достоянием тех, которые называют себя Его учениками. Он есть общее достояние и честь всякого, в чьей груди бьется человеческое сердце. Слава Его заключается не в том, чтобы Его выделять из истории, напротив, мы воздаем Ему истинное почитание и в то же время утверждаем, что без Него вся история человечества теряет свой смысл». (Заключение введения).
«Главное событие всемирной истории заключается в перевороте, посредством которого благороднейшая часть языческого мира приняла религию, основывающуюся на единстве Божием, Троице и воплощении Сына Божия. Такой переворот потребовал бы по меньшей мере тысячи лет. Новая же религия для своего развития употребила не больше трехсот лет. Основание для переворота, о котором мы говорим, заключается в обстоятельстве, случившемся в правление Августа и Тиверия. В это время жила та могущественная личность, которая при помощи инициативы любви, которую она успела ввести в человеческое сознание, дала начало и предмет для будущей веры человечества. (Alors vécut une personne supérieure qui, par son initiative hardie, et par l'amour qu'elle sut intspirer, créa l'objet et posa le point de depart de la foi future de l'humanité». Стр. 1, гл. I.
«Ряд (мессианско-иудейских) лиц и сновидений, эта смена надежд и обольщений, эти ожидания, беспрестанно попираемые ненавистной действительностью, нашли наконец своего толкователя в несравнимом муже, которому всеобщее сознание усвоило звание Сына Божия, – и усвоило совершенно справедливо; потому что Он сообщил религии несравненно больший шаг, чем кто-нибудь до Него сделал это, сделает после Него. (L'homme incomparable auquel la conscience universelle a décerné le titre de Fils de Dieu, et cela avec justice, puisqu'il a fait faire à la religion un pas auquel nul autre ne peut et probablement ne pourra jamais être comparé». Стр. 13).
«Иисус не имеет никаких видений; Бог непосредственно говорит Ему, Бог в Нем, и Он в собственном сердце находит все, что говорит о Своем Отце. Он живет в неразрывной связи с сердцем Бога; Он слышит и понимает Его, без грома и горящего куста, как было с Моисеем, без открытой бури, как у Иова, без оракула, как делали древние греки, без гения, как Сократ, без Архангела Гавриила, как у Магомета. Образы и галлюцинации совсем не имеют здесь места. Опьянение Суфи, который выдавал себя за одно с Богом, представляет совершенно другое явление. Иисус верил, что стоит в непосредственной связи с Богом; он считал Себя Сыном Божиим. Он обладал высочайшим боговедением, которое когда-нибудь существовало между людьми». (La plus haute conscience de Dieu qui ait existé au sein de l'humanité a été celle de Jésus». Стр. 54).
«По всей вероятности, Иисус с самого начала смотрел на Свои отношения к Богу как на отношения Сына к Отцу. Это Его великое оригинальное дело, и в этом отношении Он никаким образом не принадлежит своему народу (En cela il n'est nullement de sa race). Ни иудей, ни магометанин не учили такому пленительному богословию любви. Бог Иисуса – не гневный владыка, уничтожающий людей, когда Ему угодно, осуждающий, когда вздумается, или делающий нас блаженными, когда Ему заблагорассудится. Бог Иисуса есть наш Отец. Мы слышим Его, когда прислушиваемся к тихому внутреннему голосу, говорящему в нас: «Отче»! Бог Иисуса – это не пристрастный Владыка, избравший израиля в Свой народ и, несмотря ни на что и ни на кого, покровительствовавший ему. Он есть Бог всего человеческого рода». (Стр. 50).
