Лакан: — Тело как раздробленное, ищущее себя желание, и тело как идеал себя взаимопроецируются и предстают для субъекта как раздробленное тело, в то время как другого он видит в качестве совершенного тела. Для субъекта раздробленное тело является по сути расчлененным образом собственного тела.
Ипполит: — Два тела взаимопроецируются друг на друга в том смысле, что разом субъект видит себя как статую и в то же время расчленяется, проецирует расчленение на статую, и так — в бесконечной диалектике. Простите, что мне пришлось повторить сказанное Вами, чтобы быть уверенным в правильном понимании.
Лакан: — Мы можем сделать, если хотите, еще один шаг вперед.
В конце концов, реальное, само собой разумеется, находится по эту сторону зеркала. Но что же находится по ту сторону? Прежде всего, как мы уже видели, там есть первичное воображаемое зрительной диалектики с другим.
Уже эта основополагающая диалектика вводит смертное измерение инстинкта смерти, и притом в двух различных смыслах. Во-первых, либидинальное пленение неизбежно несет для индивида смертельный смысл, поскольку оно подчинено некоторому "х" вечной жизни. Во вторых, — и это подчеркнуто Фрейдом, но не полностью различено в "Яо ту сторону принципа удовольствия" — у человека инстинкт смерти приобретает иное значение в силу того, что его либидо изначально принуждено пройти через этап воображаемого.
Более того, именно образ образа и приносит человеку ущерб той зрелости либидо, тому соответствию реальности воображаемому, которое, предположительно (ведь что мы на самом деле об этом знаем?), существует у животного. Животное настолько более уверенно руководствуется воображаемым, что отсюда даже возник фантазм naturamater, сама идея природы, которой человек, по его собственному представлению, изначально не соответствует и тысячью способов пытается это несоответствие выразить. Такое несоответствие вполне объективно обнаруживается в его исключительной беспомощности в начале жизни. Вовсе не психоаналитики создали идею о преждевременности рождения. Как свидетельствуют гистологи, аппарат, играющий в организме роль нервного аппарата (что само по себе представляет тему для обсуждения), является при рождении незавершенным. Либидо человека достигает завершенности раньше, чем к нему присоединяется объект. Вот каким путем вторгается в жизнь человека тот особый недостаток, который увековечивается в его отношении к другому, гораздо более смертоносному для человека, чем для любого другого животного. Тот образ господина, который видит человек в форме зрительного образа, сливается у него с образом смерти. Человек может находиться в присутствии абсолютного господина. Указывают ли ему на это или нет, но в его присутствии он находится изначально, поскольку он подчинен этому образу.
Ипполит: — Животное подвержено смерти в момент любви, но ничего об этом не знает, Лакан: — Тогда как человек знает это. Знает и испытывает.
Ипполит: — И так вплоть до того, что он сам дает себе смерть. Посредством другого он хочет собственной смерти.
Лакан: — Все мы вполне согласны, что любовь — это форма самоубийства.
Д-р Ланг: — Есть один момент, на котором вы настаивали, но смысл вашей настойчивости остался мне непонятен. Вы говорили, что необходимо находиться в определенном поле в отношении упомянутого механизма.
Лакан: — Вижу, я недостаточно высунул нос, если вы только нос и увидели, а не то, к чему он прилагается.
То, о чем идет речь, может быть использовано в различных плоскостях. Мы можем интерпретировать вещи либо на уровне структурирования, либо описания, либо способа вести лечение. Чрезвычайно удобно иметь такую схему, где появление образа в каждый заданный момент зависит от движения отражающей плоскости — при том, что субъект остается всегда на одном месте. Образ можно увидеть в достаточной завершенности лишь из определенной виртуальной точки наблюдения. Вы можете менять такую виртуальную точку как угодно. Что же изменяется, когда зеркало поворачивается?
Изменяется не только фон, т. е. то, что субъект может увидеть как фон, себя самого, например, — или эхо себя самого, как заметил г-н Ипполит. Если в действительности передвигать плоское зеркало, в некоторый момент определенные предметы выпадают из поля зрения. Очевидно, что ближайшие исчезают последними — одно это уже позволяет объяснить некоторые особенности размещения Ideal-lcb по отношению к чему-то другому, что останется для нас пока загадочным и что мы назвали наблюдателем. Вы прекрасно понимаете, что речь идет не только о наблюдателе, но, в конечном счете, о символическом отношении, а именно, о точке, где говорят, где налицо речь.
Однако меняется не только это. Если вы наклоните зеркало. изменится само изображение. Без всякого передвижения реального образа одно лишь изменение положения зеркала приведет к тому, что образ, который увидит в этом зеркале субъект, размещенный у края сферического зеркала, перейдет из формы рта в форму фаллоса; т. е. желание более или менее цельное сменится тем типом желания, которое я только что назвал расчлененным. Другими словами, такое действие механизма позволяет показать то, что всегда было идеей Фрейда — т. е. возможные корреляции понятия топической регрессии и регрессии, названной им "zeitlich-Entwickelungsgeschichte'' — и тут мы прекрасно видим, насколько и сам он запутался со временным отношением. Он говорит "zeitlich", т. е. "временный", затем тире и "истории развития", тогда как вы прекрасно знаете, какое внутреннее противоречие существует между термином "Entwickelung" и термином "Gescbichte". Он соединяет эти три термина вместе, а вы уж разбирайтесь сами.
Но если бы нам не в чем было разбираться, нам не было бы и необходимости находиться здесь. А это печально.
Что ж, Перье, вам слово, изложите нам ваши мысли о "Метапсихологических дополнениях к теории сновидений".
Д-р Перье: — Да, этот текст-
Лакан: — Он показался вам несколько неприятным?
Д-р Перье: — Да, в самом деле. Лучше всего, я думаю, будет набросать его схему. Во вступительной части статьи Фрейд говорит, что было бь поучительно провести параллель между некоторыми патологическими проявлениями и их прототипами в нормальной жизни, позволяющими нам изучать их, например: траур и меланхолия, сновидение и нарциссические состояния.
Лакан: — Кстати, для обозначения прототипов из нормальной жизни Фрейд употребляет термин "Vorbild", что соотносится со смыслом термина "Btldung".
Д-р Перье: — Затем Фрейд переходит к изучению сновидений для того, чтобы, как показывает окончание статьи, углубить исследование некоторых феноменов, встречающихся в нарциссических заболеваниях, например в шизофрении.
Лакан: — Нормальный прообраз болезненных привязанностей — NormalvorbUden-Krankheitsaffektion.
Д-р Перье: — Фрейд говорит, что сон — это состояние психического разоблачения, приводящего человека в состояние, аналогичное первичному состоянию зародыша, и при этом человек, подобно тому, как перед снам он снимает парик, одежду, зубные протезы — избавляется и от облачения целой части своей психической организации.
Лакан: — Любопытно, что в связи с этим образным описанием нарциссизма субъекта, являющегося для Фрейда основной сутью сна, он добавляет замечание, которое, как кажется, не относится к физиологии, — что верным это является не для всех человеческих существ. Ведь если человек в обыденной жизни сбрасывает одни одежды, то он надевает другие. Смотрите, что он одновременно перечисляет в данном им образе: человек снимает очки (многие из нас подвержены недугу, делающему очки необходимыми), но так же искусственные зубы, искусственные волосы. Внушающий отвращение образ разлагающегося существа. Это как бы начало частичного разложения, демонтирования человеческого Я, чьи границы столь нечетки. Конечно, искусственные зубы не являются частью моего собственного Я, но в какой мере частью его являются зубы настоящие? — ведь они вполне заменимы. Таким образом, идея двусмысленного, нечеткого характера границ собственного Я выводится на первый план, подводя нас к метапсихологическому изучению сна. Приготовления ко сну выдают нам его значение.
Д-р Перье: — В следующем параграфе Фрейд, по-видимому, переходит к краткому изложению всего дальнейшего исследования. Он напоминает, что при изучении психозов всякий раз констатируется наличие временных регрессий, то есть наличие тех точек, к которым в каждом случае происходит возврат через этапы собственного же развития субъекта. Фрейд говорит, что подобные регрессии заметны либо в эволюции собственного Я, либо в эволюции либидо. Регрессия эволюции либидо, подобно тому как это происходит во сне, приведет к установлению первичного нарциссизма. Аналогичная регрессия эволюции собственного Я во сне приведет к галлюцинаторному удовлетворению желания. Сами по себе такие утверждения не совсем ясны, по крайней мере для меня.
