Церковь христиан адвентистов седьмого дня - Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12

А. Отцы Церкви до и после Никейского собора

Величайший из ранних греческих церковных теологов Ориген в одном из первых своих трудов обобщил обще–христианские воззрения о сатане: «Что касается дьявола, его ангелов и их подрывной работы, то Церковь уже дала понять, что они действительно существуют; тем не менее она не объяснила достаточно ясно, что они собой представляют или каким образом существуют. Однако большинство придерживается мнения, что дьявол — это ангел, который, отступив от Бога, попытался привлечь как можно больше других ангелов на свою сторону, и эти падшие ангелы до настоящего времени называются злыми» (De principiis, предисловие, 6 [29, 4:239, 240]).

Оригена иногда называют «первым христианским универсалистом». Он рассуждал о том, что «благость Бога, явленная через Христа Его, может вернуть к Нему все Его творения, даже Его врагов, которые будут побеждены и покорены Его благодатью». Под покорностью он в данном случае подразумевал «подчинение» или принадлежность Христу. «Говоря о подчинении, я имею в виду, что мы все являемся подданными Христа, а исходящее от Него спасение принадлежит всем Его подданным» (там же, 1.6.1–3 [29, 4:260]).

Доведенная до своего логического завершения, Оригенова теория восстановления включала также сатану и его демонов. Хотя в нескольких более поздних высказываниях Ориген вроде бы отрицает возможность спасения для сатаны, Августин и другие богословы всегда обвиняли его в пропаганде таких взглядов (см. 24 и 14 в списке литературы).

В конце своей жизни Августин, главный из западных отцов Церкви, разработал обширный ответ язычникам, которые обвиняли христианскую веру, приведшую к упразднению языческих культов, в том, что Рим был завоеван полчищами варваров–готов (410 г. н. э.). В течение 13 лет (413–426 гг.) он написал труд, состоящий из 22 книг, известных под названием «О Граде Божьем» (De Civitate Dei). Первые десять книг Августин посвятил опровержению обвинений, а в последних двенадцати первым из христианских авторов разработал философию истории.

В символах двух городов — небесного (населенного Богом, Его ангелами и спасенными людьми) и земного (населенного дьяволом, его ангелами и нечестивыми людьми) — Августин прослеживает их возникновение, динамику в нынешнем мире со всеми сложными завязками и переплетениями и конечную участь (О Граде Божьем, 11.1 [30, 2:205]). Он охватил всю библейскую историю — от грехопадения ангелов до окончательного наказания погибших и блаженства искупленных, проиллюстрировав ее несколькими событиями и личностями. Опыт Каина и Авеля наглядно демонстрирует «ненависть, существующую между двумя городами: Божьим и человеческим» (там же, 15.5 [30, 2:287]).

Происхождение или «основания» двух городов проистекают из «разделения ангелов» на добрых и злых (там же, 11.1 [30, 2:205]). Хотя дьявол и его ангелы были изгнаны с неба, они пали не потому, что Бог создал их нечестивыми по природе. Он лишил дьявола (доброго при сотворении, но ставшего нечестивцем по своей воле и выбору) его возвышенного положения (там же, 11.17 [30, 2:214]). Августин был уверен: Бог предвидел и знал, что состоится падение сатаны и человечества, однако «никогда не сотворил бы ни единого существа (я уже не говорю об ангеле, но даже человека), если бы одновременно не знал, как использовать его во благо Вселенной и тем самым украсить течение веков, эту изысканную поэму, усиленную противопоставлением добра и зла» (там же, 11.18 [30, 2:215]).

Августин считал 1000 лет и связывание сатаны (Откр. 20:1–3) символом христианской эры. Он говорит, что ангел Господень «обуздывал и ограничивал сатанинскую власть» (там же, 20.7 [30, 2:427]). «Дьявол был скован не только в тот момент, когда Церковь начала свою деятельность… но остается связанным и ныне и до скончания века» (там же, 20.8 [30,2:428]). Он утверждал, что связывание не даст дьяволу возможности действовать «со всей своей властью». В противном случае в течение этого длительного периода времени «многие люди, которых Бог не желал бы подвергать такому искушению, поколеблются в вере или вовсе не уверуют; чтобы этого не произошло, Господь сковывает дьявола» (там же).

Более того, Церковь «уже сейчас является Царством Христовым… И ныне Его святые царствуют с Ним». Он считал, что упомянутые в видении престолы и сидящие на них судьи символизируют «престолы правителей и самих правителей, которыми управляется Церковь (там же, 20.9 [30, 2:430]).

В конце всемирной истории дьявол будет выпущен на свободу и будет «неистовствовать со всей присущей ему и его ангелам яростью в течение трех с половиной лет» (там же, 20.8 [30, 2:428]). Его нападение на «стан святых и город возлюбленный» (стих 9) истолковывается как последнее гонение на всемирную Церковь, организованное ее врагами (там же, 20.11 [30, 2:432]).

«Когда два города, один Божий, а другой дьявольский, достигнут уготованного им конца через Господа нашего Иисуса Христа, Которому надлежит судить живых и мертвых» (там же, 21.1 [30, 2:452]), «тела осужденных демонов и людей» подвергнутся мукам в вечно горящем озере огненном (там же, 21.10, 23 [30, 2:462, 469]). Таким образом, земной город подвергнется заслуженной и окончательной участи.

Принадлежавший ко второму поколению реформаторов, Жан Кальвин прославился тем, что систематизировал вероучение протестантов. Кальвин не соглашался с гуманистами, полагавшими, будто бесы суть не что иное, как «дурные привычки или беспокойства нашей плотской природы». Он был убежден, что это реальные сущности, существование которых доказывается тем, что Библия обрекает их на вечное наказание (Наставления в христианской вере, 1.14.19). Однако исследование сути грехопадения сатаны он не считал чем–то полезным или назидательным для верующих. «Некоторые ропщут на то, что Писание не говорит четко и ясно о падении сатаны, его причинах, способе, дате и природе. Но поскольку все это для нас не имеет большого значения, лучше было лишь вскользь упомянуть о нем, но не вникать глубоко в эти глубины сатанинские» (там же, 1.14.16).

Нынешняя злобность сатаны — это следствие его «развращения, а не сотворения». Когда–то бесы «были Божьими ангелами, но, восстав, они не только погубили себя, но и стали гибельными орудиями для других» (там же).

Кальвин признавал существование космической борьбы между Богом и сатаной, но доказывал, что Бог ограничивает сатану и временами вынуждает его исполнять Свою высшую волю.

«Что касается войны, которую сатана якобы ведет с Богом, необходимо отдавать себе отчет, что он ничего не может делать без согласия и изволения Божьего… Более того, хотя мы говорим, что сатана противится Богу и творит нечто идущее вразрез с Божьими делами, мы в то же время утверждаем, что это расхождение и противодействие зависят от разрешения со стороны Бога… Но поскольку Бог содержит его в оковах и цепях уздой власти Своей, дьявол делает лишь то, что ему дозволяется, и тем самым, пусть и нехотя, подчиняется своему Творцу, будучи вынужден, когда это требуется, оказывать Ему услугу» (там же, 1.14.17).

Твердо веря в Божественное предопределение, Кальвин допускал, что Бог использует сатану и бесов, чтобы «тренировать верующих», но отрицал, что злые силы способны их победить. С другой стороны, Бог «отдает во власть сатаны безбожных и неверующих людей, которых Он не желает видеть в Своем небесном стаде» (там же, 1.14, 18).

В 1667 году, примерно через 100 лет после смерти Кальвина, Джон Мильтон, английский поэт, издал большую поэму «Потерянный рай», еще больше расширив ее несколькими годами позже. Эта поэма, представляющая собой смесь библейских данных, фольклора и поэтических фантазий, приписывает грехопадение человека и потерю рая обольщениям сатаны. Мильтон описывает начало борьбы и неутихающую враждебность дьявола с точки зрения «войны». Его ненависть объясняется гордостью и тщеславным желанием поставить себя выше других, равных ему, и уподобиться Богу:

Мильтон лишь отчасти следует библейскому описанию. Его вера в бессмертие сатаны означает, что войне будет положен конец, но сатана будет обречен на вечные муки.