То обстоятельство, что праведный Шем служит Богу, не означает, что для него нет других богов, кроме Него. Шем – священнослужитель Высшего, Бога над всеми богами, Властелина, всеми владеющего. Поразительная победа крохотного войска Авраhама над огромной силой четырех царей изменила взгляд Малки-Цедека на характер владычества Бога в Мире и Истории. Для Шема ясно, что Авраhам победил не вооруженной силой, а силой своей праведности. «Конэ», о котором он говорит, это обретение не силой руки, а иное владение, в котором выражается нравственная сторона отношения Бога к Миру. Бог Авраhама, понимает Малки-Цедек, это Бог этически осваивающий сотворенные Им Небо и Землю, заново обрабатывающий их нравственной духовной силой, заново «делающий» как пишет РаШИ, Небо и Землю.
Все в этом Мире признает своего Высшего Хозяина и принадлежит Ему. Но через человека Он устанавливает новое отношение к Миру, вступает в моральное владение им. И потому делает свободную нравственную волю человека реальной действующей силой, способной совершить историческое чудо. А это значит, что в мире людей может в конечном счете свершиться то, что называется Царством Бога, в процессе осуществления которого Он «обретает» Небо и Землю. Вот почему, продолжает Малки-Цедек:
«И благословен Бог Всевышний, Который предал твоих притеснителей в твою руку» (Б. 14:20).
И дал Авраhам Малки-Цедеку «маэсер», что обычно переводится словом «десятина». Но это не «десятая часть», а «каждое десятое». Есть разница. Всякое число в первой десятке цифр имеет свой смысл. «Первое» имеет смысл «начатка», «первенца». «Десятое» имеет смысл последнего, конечного, завершающего все, что в счете, имеет смысл завершения счета. Отдать каждое десятое – то же самое, что отдать все, что отсчитывалось.
Вместе с Шемом к Авраhаму вышел и царь Содома. Происходило это на ристалищной равнине Шава, где цари ездили на колесницах; поэтому она называлась «царской равниной».
«И сказал царь Содома Авраму: отдай мне души, а имущество возьми себе» (Б. 14:21).
Надо знать, что по законам того времени все, что отвоевал Авраhам, принадлежало ему. Но в Содоме действовали особые законы, по которым «мое – только мое» и которые запрещали отдавать свое другому человеку. Захваченное у него на войне имущество царь Содома не считает «своим», но подданные Бера, считает он, принадлежат ему, так как это души царства тотального зла и никакого другого царства.
«И сказал Аврам царю Сдома: «Поднял я руку свою к Господу Всевышнему, обретающему небо и землю. Ни нитки, ни шнурка сандалий не возьму из того, что принадлежит тебе и не скажешь: я обогатил Аврама! Мне – ничего!» (Б.14:22-24).
Желая указать на совокупность всего, что есть, еврейский язык не мыслит пирамидально: «от малого до великого», от самого неценного (нити) до самого дорогого, а как бы рисует словами разомкнутое кольцо, в котором начало и конец рядом, но через все кольцо. Так о всем народе не говорят иерархически: «от нищего до царя», а говорят «от дровосека до водовоза». И Авралам, говоря о «нитке» и «шнурке сандалия», имеет в виду все, чем владеет «погрязший во зле» царь Бера.
К тому, что сказал Малки-Цедек о Боге Всевышнем, обретающим (заново) Небо и Землю, Авраhам добавляет Собственное Имя Бога:
«Поднял я руку свою к Господу (`Гашем), Богу Всевышнему».
Это добавление Имени – важнее всего в его речи.
Поднимая руку к Господу и называя Его по Имени, Авраhам подчеркивает тем самым, что в фантастической победе, которая произошла на поле боя, от него ничего не зависело, что все дело в его отношении с Тем, Кто управляет всем.
Авраhамов жест руки предельно значим.
Многие люди и до сих пор, признавая подобно Шему значение задачи праведности и мира (шалом), признавая и Бога Высшего, все же считают, что то, что они делают, есть плод их собственной изобретательности в данных обстоятельствах действия, зависит от их умения предвидеть события, их везения в жизни, их тонкого знания действительности и хода «естественного порядка вещей». Но такого порядка в биении человеческого бытия в сущности нет, есть только привычный порядок, дающий иллюзию законообразности происходящего в мире людей. Господь действует (когда действует) в конкретной действительности, учитывая то, что происходит в душе человека, но независимо от того, как он сам продумал свои действия. Жизнь же Авраhама управлялась Господом всякую минуту. И войну Авраhам вел с поднятой к Господу рукой. Тут нет и не может быть речи о правах победителя на имущество побежденных. И потому: «мне – ничего!». Не царю Содома, и никакому другому царю, обогащать Авраhама, поднявшего руку свою к Господу!
Все это столь важно, что именно в соответствии с этим местом Торы евреи носят ремни на руке от тфилин и нити цицит на талит.
В истории Авраhама есть всего два места, когда сказано: «ахар hа дварим hа эле», «после этих событий». Фраза эта как будто делит путь жизни Авраhама на принципиально важные поприща. Второй раз эти слова мы прочтем в Торе после жертвоприношения Ицхака.
«Ахар» – «по другую сторону». Первое поприще пути Авраhама завершилось на том, о чем мы только что прочли. Начинается второе поприще – до «связывания» Ицхака, до акеды, по другую сторону от первого. Это второе поприще пути Авраhама открывается обращением Господа к нему, но обращением особого рода. Раньше мы встречали: «и сказал Господь», «и явился Господь». Здесь же:
«… было слово (давар) Господа Авраму в видении (ба-махазе), говоря: «Не страшись, Аврам! Я – защита тебе» (Б.15:1).
Авраhам – победитель царей мировой империи. Он – на пике величия земной жизни. Чего же ему страшиться? От кого или от чего исходит такая опасность, что Богу надо защищать его?
Отметим, во-первых, что Господь на этот раз не просто говорит, а шлет Авраhаму Свое слово. Во-вторых, «махазе» есть видение невидимого. «Хазе» – грудь, то, что вмещает сердце, откуда человек способен видеть то, что глазами не увидишь. В смысле видения «махазе» не есть одно из высших степеней откровения; это именно видение – откровение издалека. В-третьих, надо знать, что когда говорится «ба-махазе», то это всегда тяжкое видение. И «давар», слово, которое посылает Авраhаму Господь, это тоже тяжелое, жесткое слово.
Таким образом мы видим, что Господь обращается к Авраhаму иначе, чем прежде: издалека и жестко. Авраhам чувствует это Его удаление от себя и слышит в Его слове, что что-то тяжелое готовится ему. Он страшится. Рамбан, впервые ставший вводить в свой комментарий мистические намеки, говорит, что знающим скрытую Тору понятна связь этой речи Господа в видении с тем, что сказано о Синае: «и весь народ видят звуки голоса»… И эта «речь», и это «видение», по традиции наших учителей, обозначают высшую степень пророчества, но намекают и на что-то грозное – это из рода «видений тяжких», по свидетельству знающего толк в пророчествах (Ишая 21:2). Авраhам вдруг ощутил себя «сразу после», «по другую сторону» неуклонного подъема своей жизни: эта жизнь будет теперь что-то другое. И поэтому тоже – Бог говорит ему: «Не бойся!»
Слово Бога застает Авраhама в страхе. Оно приходит к нему после и в результате победы, военной и нравственной, над могущественными противниками и заносчивым союзником. Но Авраhам не торжествует победу, а он испуган победой. Замечает тут Рамбан (Нахманид) – праведным не свойственно укрепляться в мире. И поэтому торжество есть повод для сомнений: нет ли в тебе каких-то низших качеств, которые дают умение торжествовать в этой жизни? не исчерпывают ли блага мира все благо, назначенное тебе? Не может Авраhам не понимать того, что победы в войнах и земное величие не для него. И на это Господь говорит ему, что он побеждает и возносится не так, как обычно бывает в земных делах, где побеждают худшие, злейшие, наглейшие, а потому, что «Я – защита тебе».
Есть тут у Авраhама и ещё одна причина для страха. Он, праведник, а воевал, убивал, проливал кровь. И вот на это его опасение Господь говорит ему, что в данном случае он поступал не дурно и что, более того, ему положено нечто, что в конце первого стиха 15 главы названо словом «сахар». Слово это почти не появляется в Торе. По его простому смыслу это не плод наработанного, не результат труда, а то, что приходит помимо результата твоего труда, как «награда». Надо понять это слово полнее и глубже.
При создании человека на него возложены две задачи: одна – работать, другая – хранить. Задача хранить в духовной сфере называется «захор», помни. Понятие «захор» противостоит понятию «аведа», потери того, что уже наработано в духе. «Захор» и «сахар» – слова близких корней.
Понятие «аведа», потеря, по глубинному смыслу связано с понятием «авода», работа. Сущность назначенной человеку работы в том, что она – всегда жертва. Сам труд предполагает трату сил, потерю чего-то, отказ в чем-то. «Эвед», работник, есть тот, кто работает не на себя, кто в некотором смысле отказывается от себя.
