Боль в спине прошла. Я продолжала делать всё возможное, чтобы наладить мою новую жизнь. Как только моя дочь уходила в школу, я садилась за компьютер и искала работу, посылая резюме и сопроводительные письма. Меня стали периодически приглашать на интервью, но результатов это не приносило.
Очень трудно найти первую работу в новой стране, когда у человека нет рекомендательного письма. Каждый раз ожидание звонка после интервью вносило напряжение в мою жизнь. Посещение каждую неделю центра по оказанию помощи безработным тоже добавляло напряжения в мою жизнь. Все эти причины напрягали, но они были не так важны для меня, как отношения с моей дочерью. Я думала об этом постоянно, пытаясь найти выход из создавшегося положения.
Однажды, разнося своё резюме по организациям одного из районов Великого Ванкувера, я прочитала объявление о сдаче в аренду двухкомнатной квартиры. Этот двухэтажный дом с двенадцатью квартирами выглядел очень привлекательно. Я вдруг подумала: а что, если поменять район проживания, квартиру, иметь дополнительную комнату – всё это позволит нам начать всё сначала, позволит изменить наши с ней отношения. Я тут же придумала красивую сказку в своей голове о том счастливом моменте, когда мы так близки друг с другом, как мы любим друг друга. Сказка повлияла на мои действия. Я тут же нашла управляющего домом и посмотрела квартиру. Мне она очень понравилась, и у меня создалось впечатление, что вот тут-то и находится ключ к развязке наших отношений. Я спешила домой сообщить эту новость моей дочери. Она была не против, но и радости особой не выказала. Видно, наследственность её отца – не реагировать, а смотреть, что из этого получится. Смотреть со стороны, наверно, очень интересно. Человек наблюдает, ничего не делает, участия не принимает и обязательств никаких не несёт.
Жизнь дала мне большой опыт в переезде из одной квартиры в другую, так что я знала, что дело это нелегкое, но выполнимое. Я горела желанием переехать так, как утопающий хватается за соломинку. К тому времени у меня появилось несколько знакомых среди русских семей, которые помогли мне с приобретением коробок, мешков для упаковки вещей и обещали помочь в день переезда.
За несколько дней до переезда я вернулась домой и увидела большую дыру в стене коридора. Дома в Ванкувере строятся из «бумаги», специально предназначенной для возможных землетрясений, ведь Ванкувер с одной стороны расположен в горах. Я не могла поверить своим глазам, но чётко в тот момент осознала, что моя дочь таким образом проявила свою злость. Я тут же нашла объяснение её злости, ведь у неё подростковый возраст, гормональные изменения и т. д. Когда она появилась дома, то объяснила мне, что она разозлилась на что-то, или на кого-то, что это произошло случайно. Я была рада и этому объяснению, что она мне хоть что-то объясняет. Бог знает, как я хотела наладить наши отношения! После её «откровенных» слов, у меня появилась надежда, что всё у нас будет хорошо – надо только верить.
Мы переехали в новую квартиру без проблем. Некоторое время всё было дружно, пока мы были заняты обустройством нашего нового жилища. Я не расставалась со своей мечтой наладить наши отношения. Как только квартирный вопрос успешно завершился, я старалась найти общие с ней интересы. Почти каждое воскресенье я стала посещать церковь, которая находилась недалеко от нашего нового дома, и туда ходили несколько моих русскоязычных знакомых. Я не принадлежу ни к какой церкви и вероисповеданию, но с уважением отношусь к людям, которые нашли себя там. Я любила ходить туда потому, что после каждой службы (это время я использовала, чтобы улучшить мой английский язык) там было церковное пение.
Более ста человек выходили на сцену и пели церковные песни. Изумительные голоса, очень хорошая акустика и такая оптимистичная энергия исходила от поющих людей. Там были люди всех цветов кожи, разных национальностей изо всех уголков нашей прекрасной Земли, толстые и худые, блондинки и брюнетки, лысые и волосатые. Когда они пели и радовались тому, что они делают, то все физические различия между ними исчезали – они становились одной яркой, красочной и счастливой семьёй. Каждый раз, когда я видела их и слушала их пение, одна и та же мысль приходила ко мне в голову: «Бог создал нас всех. Бог любит нас всех одинаково. Это люди разделили человечество по признакам: белый, жёлтый, богатый, бедный и т. п.»
Я пыталась уговорить свою дочь пойти со мной туда и разделить то наслаждение пением этих людей, которое испытывала я. Когда же она соглашалась это сделать, то она просто издевалась надо мной. Каждый раз она была чем-то недовольна, отказывалась идти со мной рядом и разговаривать, грубила. Я сказала себе, что хватит издеваться над собой и над ней. Ей это не нравится, значит, я буду ходить туда одна, а ей дам свободу.
Я не бросала свою надежду наладить наши взаимоотношения. Я вспоминала, что в своём подростковом возрасте я была так занята спортом, музыкой, книгами, что мне некогда было показывать свои подростковые заморочки. Я стала расспрашивать всех людей, которых только могла найти, о спортивных секциях для подростков. Так как я не могла платить за это деньги, находясь на пособии по безработице, то я искала общественные спортивные секции.
Кто-то посоветовал борьбу дзюдо. Я спросила у дочери, не хочет ли она начать там тренироваться? Она согласилась. Я съездила по данному мне адресу, поговорила с тренером, и он назначил время и день первой тренировки. Мы приехали туда. Всё необычно, но очень дружеская обстановка. Она потренировалась день, два и сказала, что ей это не нравится, что прижиматься мокрыми от пота телами друг к другу ей очень неприятно. Каждый раз, когда она разговаривала со мной откровенным тоном, я готова была взлететь от радости вверх, я всегда её понимала, когда она говорила со мной так. Конечно, я поняла её и сказала: «давай попробуем найти футбольную команду. Там должно быть много девочек твоего возраста, ты сможешь найти подругу, да и тренироваться в коллективе очень интересно». Её тон резко изменился, и она сказала с металлом в голосе, что никаких других спортивных занятий она не хочет, и я должна оставить её в покое.
Это тоже не работало. Я не сдавалась. Я стала её уговаривать ходить играть со мной в теннис. Она играла с хорошим настроением до первого ошибочного мяча, потом она так раздражалась, так грубила мне, что продолжать игру было невозможно. Я думаю, что ей не нравилось, что я играю в теннис намного лучше её. Она во всём хотела быть лучше, а если не получалось, то это выливалось в злость.
Я упорно пыталась найти потерянные ключи к её сердцу. Я пригласила её пойти в любой ресторан по её усмотрению. Мы вышли из дома. Я спросила, куда идём. Она грубо ответила, что не знает. Я стала предлагать места, куда можно пойти, а она грубила ещё больше. Почему я не прекратила тогда это издевательство? Я думаю, что мой страх придал мне позу ничтожества. Это было просто кошмаром. Я плакала на улице. Она грубила мне. Я опять говорила, мол, давай пойдем, побудем вместе, покушаем, а она грубила опять. Когда мы подошли к вьетнамскому ресторану и я уговорила её зайти туда, то она вела себя очень неприлично. Моя душевная боль просто душила меня, не давая перевести дух.
Попытка проявить к ней повышенное внимание не сработала.
Попытка уходить из дома, чтобы дать ей отдых после школы и ничем её не раздражать, не сработала.
Мои крики и слёзы, что я не могу так больше жить, не сработали.
Молчание днями не сработало.
Попытка занять её спортом не сработала.
Попытка найти те места, где нам обеим было бы хорошо, не сработала.
И тут я поняла, что я ничего больше не знаю, что я могла бы сделать для улучшения наших отношений.
Я решила оставить её в покое. Это была та же точка отсчета, с которой всё начиналось. Ей нет дела до меня и до наших отношений. А быть таким ничтожеством я больше не могла. Боль. Боль. Боль.
Звонки моей маме немного снимали эту боль. Но, как раз в тот момент, когда все мои идеи по налаживанию отношений с дочерью иссякли, когда я просто измучилась безрезультатными поисками работы, когда я со страхом осознала, что в Канаде я совсем одна, зазвонил телефон.
Мой бывший муж сообщил мне, что мою маленькую мамочку забрали в больницу, что там ей сделали операцию, и что операция была очень серьезная. Через несколько дней она умерла. Я не могла поехать на её похороны по многим причинам. Но ведь это совсем и не важно. Моя маленькая, такая любимая и дорогая мамочка ушла туда, откуда не возвращаются. Ушёл навсегда мой самый дорогой мне человек. Только одному Богу известно, как мне нужна была тогда поддержка моих дочерей! Старшая дочь, даже в такой момент моей жизни, зная, как близка я была со своей мамой, продолжала игнорировать меня. Младшая дочь ни звуком не выразила мне своего сочувствия.
Всегда, когда чего-то ждёшь от людей и не получаешь ожидаемого, то это делает тебе очень больно. Не надо ждать, и больно не будет. Я быстро почувствовала это, и перестала ждать от них тёплого слова. Сразу стало легче и не так больно.
