Всегда, когда чего-то ждёшь от людей и не получаешь ожидаемого, то это делает тебе очень больно. Не надо ждать, и больно не будет. Я быстро почувствовала это, и перестала ждать от них тёплого слова. Сразу стало легче и не так больно.
Все свои слёзы, все рыдания по случаю смерти моей мамочки я вылила на вечерние и ночные улицы Ванкувера. Я уже уходила из квартиры не для того, чтобы сделать «доброе» дело для своей дочери, а потому, что мне было тяжело находится с ней там.
Я искала работу очень напряженно. Результата не было. У моей дочери уже появилась привычка мне грубить и делать больно. Я стала часто звонить своему бывшему мужу и жаловаться на поведение дочери. Я не знала, что мне делать. Я совсем растерялась. Денег хватало только на минимум. Но еда всегда была на плите и в холодильнике. Дочь продолжала тратить «свои» деньги и ни разу не купила мне даже шоколадку. Наши отношения превратились из плохих в невыносимые.
Однажды она открыла холодильник и не нашла там молока. Она грубо спросила у меня, где молоко. Я сказала, что забыла его купить, но ты и сама не маленькая, возьми деньги и сходи в магазин. Она кричала, что я обязана это делать!
Моя нервная система просто пришла в негодность. Я явно не знала, что делать, но однажды, после вновь сказанных ею слов «я тебя ненавижу!», я схватила длинную пластиковую палку, помогающую надевать обувь, и стала бить мою дочь этой палкой. Я никогда в жизни не наказывала её. Она не стала сопротивляться – она встала в позу жертвы обозленной матери и повторяла раз за разом, что ненавидит меня. Палка быстро сломалась. Мои силы быстро истощились. Боль и безысходность парализовали меня. Мне стало так страшно, так одиноко. В тот момент мне казалось, что прощения мне больше нет. Я ушла к себе в комнату. Моя кровать была залита слезами.
Однажды дочь попросила у меня, как всегда в грубой форме, денег на какую-то вещь. Я сказала, что у нас сейчас нет денег на такие вещи, что мы должны экономно тратить те деньги, которые у нас остались. Она получила от меня первый в её жизни отказ. Я никогда не делала этого раньше. Она просто вышла из себя. Она стала грубо говорить мне «страшные» для меня слова. Она сказала, что по канадским законам я обязана давать ей небольшие деньги каждый день. Она вдруг добавила, что она ненавидит меня, что за постоянные избиения подростка она посадит меня в тюрьму. Сейчас это звучит смешно, но тогда, когда наш конфликт просто измучил меня, я была не в состоянии услышать там смешное – я восприняла это как оскорбление. Боль. Боль. Боль. Безысходность.
Она приводила в дом одноклассницу и перед ней издевалась надо мной. Я не знала, что отвечать, как реагировать, но душа болела очень сильно.
Я попросила моих хороших знакомых прийти к нам и поговорить с моей дочерью. Я думала, возможно, люди со стороны могут как-то остановить её злость и успокоить её. Но вышло всё не так, как я хотела. Она громко захлопнула дверь в свою комнату. Когда они стучали в её дверь и просили её выйти и поговорить с ними, моя дочь грубо отвечала в ответ:
– Уходите!
Эти люди мне искренне посочувствовали и ушли. Я пригласила свою подругу прийти и поговорить с ней. Опять грубость, опять ненависть.
Через несколько дней после моих попыток наладить наши отношения с помощью моих друзей мне позвонил работник из социальной службы. Она сказала, что от моей дочери поступила информация, что я постоянно её избиваю, что у неё нет необходимых продуктов питания и что я не даю ей денег, чтобы их купить. Мне осталось только умереть после услышанных слов. Это был удар ниже пояса. Я не помню, какие я находила оправдания за своё поведение и что я говорила этой сотруднице. Мне было сказано, что я нахожусь под их контролем, и при малейшей жалобе моей дочери-подростка у меня будут большие неприятности, вплоть до суда, после которого мой ребёнок будет забран от меня и передан на попечительство государства.
Этот момент можно сравнить с попаданием в чёрный туннель, где нет света и нет выхода.
Неделями я уходила из дома всякий раз, когда моя дочь появлялась там. Я ходила по улицам и плакала. Душевная боль была такой сильной, что казалось, что я схожу с ума. Я готовила еду, убирала квартиру, наполняла холодильник всеми необходимыми продуктами и уходила из дома. Когда проливной дождь или плохая погода не позволяли мне выйти из дома, я закрывалась в своей комнате и пила вино. Вино помогало мне хоть на какое-то время расслабиться. Но вино также усиливало мою безысходность утром.
Однажды я поняла, что не могу больше так жить. Моя дочь предала меня. Я подумала, что я сначала убью её, а потом себя. Это мысль человека, который полностью сошёл с ума. Наверно, это случилось со мной. Я не видела выхода из создавшегося положения. Потом я подумала, что я просто убью себя, а мой подросток пусть порадуется, что наконец освободилась от такой мерзкой матери, как я. Вот, что творит воспалённый мозг.
Я находилась в этом состоянии много дней. Но однажды простая и светлая мысль пришла мне в голову. Я отправлю свою дочь обратно в Беларусь, к её отцу. Возможно, на расстоянии мы изменим наше отношение друг к другу. Это было появлением маленького лучика света в таком длинном и чёрном туннеле. Я позвонила своему бывшему мужу и поделилась с ним этой идеей. Он радостно сказал, что, конечно, отправляй её ко мне, за пару месяцев я научу её готовить, убирать, заботиться о других. Его оптимизм тогда очень сильно согрел мою душу. Я почувствовала впервые за многие и многие месяцы, что я счастлива, что у меня есть место на этой земле, куда можно послать свою дочь. Спасибо, мой дорогой бывший муж, ты спас мою жизнь во второй раз.
Итак, план был составлен. Я понимала, что, купив своей дочери билет на самолёт, я практически останусь без денег. Зная её характер, я опасалась, что, даже с билетом на руках, она может в последнюю минуту отказаться лететь в Беларусь, и я потеряю все свои деньги. Я решила взять у неё подписку. Я составила какой-то документ, который требовал её подписи, подтверждающий, что она летит на родину. Она подписала и, видно, поняла, что я не шучу.
Я купила билет. Господи, ты был свидетелем, как трудно мне было это делать. Отправляя свою девочку на родину, я расставалась с ней первый раз в нашей с ней совместной жизни. Как только я могла постоянно добавлять боль к уже имеющейся душевной боли?
Моя дочь стала тщательно собирать свои вещи. Она собирала их так, что не оставалось надежды, что она когда-либо вернётся ко мне. Как выяснилось позже, она взяла и некоторые мои вещи. Почему она это сделала? Я бы отдала ей всё, что бы она ни попросила.
В последний вечер нахождения моей дочери в Канаде, я закрылась в своей комнате и пила вино. Ничего другого я не могла делать. Истерзанная душа, истерзанные мысли, истерзанное тело.
Когда наступило утро того дня, когда моя дочь должна была покинуть меня, мне казалось, что мир вокруг меня рушится. Я привезла её в аэропорт, зарегистрировала её билет. Вот она уже стоит в нескольких шагах от двери, которая, возможно, разлучит нас навсегда. Я говорю ей:
– Доченька, я люблю тебя.
Она произносит мудрые слова:
– Теперь ты узнаешь, что такое быть одной.
Она с презрением отворачивается от меня и уходит. Как оказалось, на многие годы, а возможно, и навсегда.
По дороге из аэропорта я покупаю много литров вина, возвращаюсь в свою двухкомнатную квартиру и в одиночестве пью вино три дня. Просто пила вино, спала, просыпалась, мысль о моём полном одиночестве в этой жизни пугала меня, я, пытаясь спрятать этот страх, снова пила вино и снова спала. И так продолжалось 72 часа, где не существовал день, и не начиналась ночь, где была только боль, и был только страх.
Утром четвёртого дня зазвонил телефон. Меня приглашали на интервью.
Прощай, моя дорогая маленькая Мамочка
Я очень часто звонила моей маме из Канады. За ней ухаживала наша родственница по линии отца. Мама любила эту женщину и была хорошо досмотрена.
Моя мама знала о том, что произошло между мной и старшей дочкой. Она, зная мою любовь к моим детям, строго сказала мне:
– Никогда не звони ей первая. Пусть она сама найдёт к тебе дорогу.
Я последовала маминому совету. Моя мама спрашивала мою старшую дочь, что же такого твоя мама сделала тебе, что ты не хочешь с ней общаться? Ответ простой:
– Я не хочу говорить на эту тему. Ответа нет, причины нет, сказка в голове играет.
Моя мама знала о моих проблемах с младшей дочерью. Она говорила:
– Она перебесится, подрастёт и будет твоим лучшим другом.
Я всё ещё на это надеюсь, моя мамочка.
Когда моя старшая дочь решила прервать со мной всякие отношения, она вдруг стала посылать моей маме каждый месяц деньги. Я не думаю, что это случайное совпадение, но я была этому рада. Моя старенькая мамочка очень изменилась, когда стала получать эти деньги. Она стала с подчеркнутой любовью говорить о моей старшей дочери и ворчать на меня. Деньги – хорошая проверка для людей. Я просто продолжала любить свою маму, хотя чувство, что она меня предала, периодически возникало. Я гнала это чувство прочь.
