После того как он стал кардиналом, зимой 2006 года О’Мелли ввел финансовую прозрачность – начал публиковать важнейшие данные и ежегодные отчеты, которые показали, что архидиоцезия обладала активами на сумму в $330 миллионов при долге в $345 миллионов. «Мы не держим эти вещи в секрете, – сказал он на пресс-конференции. – Мы хотим использовать те ограниченные ресурсы, что у нас есть, для осуществления миссии церкви». Синтия Дейшер отозвалась о нем с похвалой: «Мы никогда ранее не видели подобного рода финансовой открытости в нашей архидиоцезии»[311]. О’Мелли удалось вернуть к себе доверие некоторых бостонских влиятельных деятелей, таких как Джек Коннорс, исполнительный директор компании, занимающейся пиаром, который добывал средства для приходских школ.
Кастальди смотрел на кризис с пенсиями не так мрачно, как Борре. По его мнению, трастовый фонд, обеспечивающий духовенство в случае выхода на пенсию и инвалидности, был полностью профинансированным в конце 1990-х. «Деньги можно было использовать для других целей, – пояснял он. – Падение на фондовой бирже началось в 1999-м и продолжалось до 2005 г. В это же время выросла стоимость расходов на здоровье и жилье духовенства… Когда я в этом участвовал, священники принимали решения, не посоветовавшись с мирянами. Нас не спрашивали. Это положение вещей нужно было изменить. Мне приходилось участвовать в решении вопросов о фондах для мирян или средствах на обеспечение здоровья, но никогда не приходилось надзирать за Трастовыми фондами духовенства».
Архидиоцезия допустила серьезную ошибку, не вкладывая ежегодные пожертвования туда, куда они предназначались. Тем не менее Кастальди делал такой вывод: «Я не вижу здесь незаконного присвоения или растраты средств».
Однако документы, отражающие то, как расходовались средства Фондов духовенства между 1986 и 2000 годами, архидиоцезия скрывала от глаз публики. «Как же мы можем понять, что с ними произошло?» – спросил я Кастальди. Кивком дав понять, что он понял вопрос, Кастальди ответил: «Это документы с детальным описанием сделок. От них не стоит ждать великих открытий. Подобные документы не принято хранить вечно». Но Кастальди не мог дать мне ответа о тайнах, скрытых в этих документах: сколько было потрачено на юристов, на терапию, на жилье, в связи с преждевременной отправкой на пенсию множества растлителей детей, которых Лоу тихо отстранил от служения? По его мнению, это более сложная проблема, чем стоимость содержания дурных священнослужителей. «Культура закрытого клуба предписывает помогать его членам – и здесь есть много хорошего. Священники ее инстинктивно чувствуют. Они верят, что нужные деньги найдутся. Подобные установки основаны на дурной работе структур, так что эту работу трудно взять под контроль. Сексуальный скандал стал переломным моментом для этого клуба».
История реконфигурации достигла нового этапа 16 ноября 2006 года, когда архидиоцезия продала приход Св. Марии Звезды моря в восточном Бостоне за $850 тысяч коммерческому фотографу Майклу Индресано. Двадцать дней спустя он перепродал купленную собственность за $2,65 миллиона евангелической группе, руководство которой находилось в Бразилии, называвшейся Универсальная церковь Царства Божия. Индресано представил архидиоцезии план, согласно которому он воспользуется недвижимостью архидиоцезии, чтобы оборудовать фотостудию, пять квартир и стоянку для машин, но контракт не обязывал его придерживаться этого плана, который он быстро оставил, поняв, что может моментально получить прибыль в $1,8 миллиона от новой сделки[312].
Новые владельцы церкви вызвали шумные споры в Бразилии в 1995, когда их пастор «неоднократно пинал ногой статую святого патрона страны, выступая по национальному телевидению, и произносил проклятия в адрес Римско-католической церкви от имени Универсальной церкви Царства Божия», писала Лора Кримальди в Boston Herald. Епископ, основавший эту группу, «владеет крупнейшей телестанцией в Бразилии, а также радиостанциями, газетами и футбольной командой»[313].
Питер Борре послал протест папскому нунцию в Вашингтоне, Дэвид Кастальди обещал расследовать подробности этой сделки с помощью своего комитета по наблюдению за реконфигурацией. Кардинал О’Мелли тотчас же нанял вышедшего на пенсию судью, чтобы тот провел расследование и дал заключение о том, где здесь были допущены ошибки.
Ранее другая церковь предлагала купить собственность за $2 миллиона, но архидиоцезия отвергла это предложение. «Беседа с бывшим канцлером [архидиоцезии] Дэвидом Смитом позволяет сделать следующий обоснованный вывод: она [Бостонская архидиоцезия] не желала гласно заявлять о том, что не намерена передавать эту собственность другой религиозной организации, вне зависимости от характера деноминации, – писал Кевин Хэрлихай, судья на пенсии. – Мистер Смит также дал однозначно понять, что генеральный викарий епископ Ричард Леннон, доктор богословия, видел, прочел и показывал другим служебную записку от 19 января 2006 года, обращенную к консультативному совету [архидиоцезии], содержащую рекомендацию не препятствовать сделке с Индерсано. Хотя эта записка формально обращена от имени Смита к генеральному викарию, Смит не исключает, что на самом деле автором рекомендации был епископ Леннон»[314].
Отчет судьи Хэрлихая был опубликован в октябре 2007 года, к этому моменту злосчастный план реконфигурации Леннона породил проведение бдений в девяти приходах, а в Рим поступила новая порция апелляций. Кардинал О’Мелли не желал привлекать полицию. Однако он был рад тому, что может более не заботиться о репутации Леннона. Среди князей церкви ошибочные действия часто вознаграждаются, так что Ричарду Леннону надлежало вскоре получить повышение и стать епископом в собственной диоцезии.
7
Отец Масьель, владыка собственности
Отец Кристофер Кунце начал работать в Конгрегации по делам Духовенства в декабре 1997 года, когда ему было 36 лет. Его все больше восхищал кардинал Дарио Кастрилльон Ойос. Этот колумбиец с серебряными волосами и манерами патриция, вспоминал отец Кунце, «говорил на всех современных языках и знал арабский, венгерский и русский». Журналисты, пишущие о Ватикане, считали кардинала Кастрилльона papabile, то есть таким прелатом, который может стать очередным папой.
Улыбчивый, с редеющими светлыми волосами и ростом метр восемьдесят восемь американец Крис Кунце стал доктором богословия в университете, который был открыт в Риме его религиозным орденом, носящим название Легион Христа. Ватикан выплачивал ему заработную плату около $28 тысяч в год, и Кунце пересылал эти деньги Легиону. Священника ценили за то, что он говорил по-немецки. Кардиналу Кастрилльону нужен был подручный для ведения дел из Германии и Австрии. Кунце провел несколько лет в архидиоцезии Кельна в качестве университетского капеллана, он должен был помогать сети учебных заведений Легиона. Существуют такие старинные ордена, связанные с учебными заведениями, как иезуиты и доминиканцы, Легион же Христа начал свою деятельность лишь полстолетия назад, во время Второй мировой войны. Его основатель с экзотическим именем Марсиаль Масьель Дегодалло был родом из Мексики. Он воспитывал боевую духовность и славился непреклонной верностью папе.
Отец Масьель подружился с Кастрилльоном в конце 1980-х, когда последний возглавлял совет епископов Латинской Америки. Кастрилльон, удостоившийся похвалы Габриеля Гарсии Маркеса, который назвал его «деревенским человеком с орлиным профилем», был яростным противником латиноамериканской теологии освобождения. По словам ее представителя бразильского богослова Леонардо Боффа, «церковь рождается из веры бедных»[315]. Кастрилльон считал, что нужно помогать бедным, но ориентировался по ветру, дующему из Рима. В 1985 году кардинал Ратцингер нанес удар по бразильским епископам, повелев Боффу в течение года соблюдать «молчание», что сделало этого писателя-францисканца национальным героем. Бофф, который некогда был учеником Ратцингера в Германии, сравнивал трибуналы Ватикана «с кафкианскими судебными процессами, где обвинитель, обвиняемый, адвокат и судья – одно и то же лицо»[316]. Бофф хотел, чтобы суд над его богословием был открытым. Ратцингер обвинял Боффа в «некритичном использовании марксистского анализа»[317]. Профессор Гарвардского богословского института, бесстрастно описывающий этот конфликт, пишет:
На судьбоносной встрече в колумбийском городе Меделлине в 1968 году епископы Латинской Америки заявили, что церковь должна делать выбор в пользу бедных. Это положение отражает теология освобождения. Она представляет собой стремление интерпретировать Библию и христианство с точки зрения бедных. В ней нет никаких либеральных или модернистских отклонений. Скорее это особый метод, попытка взглянуть на жизнь и учение Иисуса глазами людей, которых обычно исключают или не слышат… [Сторонники теологии освобождения] тесно связаны с распространенными в Латинской Америке «базовыми христианскими общинами». Это группы живущих рядом католиков, многие из которых принадлежат к социальным низам, которые изучают Библию, черпая в ней вдохновение для политической борьбы на местном уровне. Таким образом, теология освобождения – это, с одной стороны, альтернатива академическому и церковному богословию с его иерархическим подходом, а с другой стороны – руководство к действию для отверженных людей, которыми все пренебрегают[318].
