Кроме латыни, греческого и испанского, он проходил здесь историю Масьеля из растерзанной войной Мексики, который получил поддержку Рима и создал сеть учебных заведений в разных странах. В Америке существовало свыше двух десятков подготовительных школ и две семинарии Легиона[326]. В учебных заведениях Легиона стены украшали фотографии Масьеля, а учащиеся здесь усвоили одну мантру: «Nuestro Padre – ныне живущий святой».
Кунце до сих пор не сталкивался со столь суровой дисциплиной. Каждый член Легиона давал свои частные обеты, характерные только для этого ордена: положив руку на Библию, он клялся никогда не говорить плохо о Nuestro Padre или каких-либо еще руководителях Легиона и доносить на любого члена ордена, который критикует вышестоящих. Хорошо говорить о других считалось добродетелью, а шпионаж за товарищами был актом веры. Хороший член Легиона отказывается от своих амбиций ради любви ко Христу и не критикует других. Три часа ежедневно отводились для молитвы с продолжительными периодами молчания, как это бывает в некоторых монастырях. Начальники читали письма, которые новички писали раз в месяц домой, и вправе были ознакомиться с ответными письмами. С родными можно было видеться раз в год. Отказ от семейных связей здесь считался знаком близости ко Христу.
В свой первый год в Чешире Кунце совершил «большую исповедь», занявшую сорок пять минут, перед ирландским священником Оуэном Кэрнсом. Позднее Кунце вспоминал о подготовке к этому событию: «Я писал одну страницу за другой, вспоминая все грехи моей жизни, включая те, в которых я уже каялся на исповеди. Это меня смущало, а также немного пугало».
Страх обернулся очищением, это была суровая чистота отказа от себя, соединившая его волю со стремлением элитного отряда бойцов, которых Бог призвал снова обратить Католическую церковь. Эти люди верили Масьелю, который призвал их спасать церковь от упадка, наступившего после Второго Ватиканского собора, для чего им надо было сражаться против теологии освобождения. Кунце, как и другие юноши, писал письма к Масьелю, в которых отчитывался перед ним в своих грехах и недостатках, в своих надеждах и стремлениях. Выковывая свою новую жизнь, Кунце чувствовал, что его переполняет чувство праведности.
Много часов отводилось обсуждениям конституции Легиона Христа[327]. Из ее многочисленных параграфов семинаристы запоминали важнейшие, описывающие жизнь в Конгрегации (как там назывался этот орден):
268.1 Злая клевета – худшее из всех зол и величайший враг единства и милосердия между нами.
2. Если кто-либо, с помощью сплетен или любыми другими средствами, пытается создать внутренние разделения среди нас, его надо немедленно удалить из места нахождения и лишить всех обязанностей…
3. Старшим следует научиться твердой и прочной рукой отсекать любой член, пораженный смертоносным раком злословия и интриги, иначе они сами будут нести ответственность за разрушение Конгрегации.
Они изучали послания Nuestro Padre, написанные им на протяжении многих лет, особенно те, в которых он обращался к дочернему движению, состоящему преимущественно из мирян, под названием Regnum Christi, Царство Христа. Оно было основано в 1970-х. Под приведенным ниже отрывком стоит дата «1944, Мадрид», хотя на самом деле он был написан на одно поколение позже[328]:
Самое худшее – это ужасающая угроза коммунизма и протестантских сект, которые стремятся исторгнуть из лона [церкви] всех детей, порожденных ее кровью и питаемых ее обильными и постоянными жертвами…
…Когда я вижу силу молодости, изнуренную и попранную из-за отсутствия Христа в весеннюю пору жизни, я не могу сдержать рыданий моего сердца. И тогда мне хочется, чтобы меня стало больше, дабы я мог писать, учить, проповедовать Христа. И из самых глубин моей души, из духа моего духа рождается один громкий вопль: «Моя жизнь – для Христа!» Надо снова сделать человечество христианским. Такова наша миссия, такова наша цель, вот для чего существует наше движение.
Кунце жил в общине вместе с шестьюдесятью священниками в Центре высшего образования Легиона в кампусе, обсаженном деревьями, который располагался на плато в западной части Рима. Кунце принадлежал к десятку самых молодых священников, которым запрещалось разговаривать со старшими. Там училось 320 семинаристов, одна половина которых специализировалась на философии, а другая на богословии. Им также нельзя было общаться вне академических рамок. Начальники просматривали их электронную переписку и давали им разрешение на просмотр веб-сайтов. Кунце видел, как рядом – не без помощи $1,5 миллиона Пиета Дерксена – возводилось здание Папского Атенеума Регина Апостолорум[329]. По рабочим дням утром Кунце вместе с двумя другими священниками легиона, работавшими в Курии, садился в «Пежо», и они проезжали по Виа Аврелия и сворачивали на Виа делла Кончильяционе, большой проспект, расширенный Муссолини, который вел от Тибра к площади Св. Петра. Конгрегация по делам духовенства помещалась в четырехэтажном бледно-желтом здании в неоклассическом стиле. Над лавочками с религиозными сувенирами, смотрящими на колонны работы Бернини, находилось облицованное мрамором фойе с лифтом.
Когда Кунце впервые приступил к этой работе 8 декабря 1997 года, служащие Конгрегации все еще находились под впечатлением решения суда присяжных в Далласе о выплате компенсации в размере $119 миллионов восьми жертвам преступлений бывшего священника Руди Коса. Этот вердикт прозвучал в июле того года, и о нем говорили СМИ всего мира. Кастрилльон негодовал по поводу жадности юристов к деньгам. Сотрудники Конгрегации не могли понять, почему американские суды столь враждебно относятся к церкви. Та тяжба в Далласе, тянувшаяся шесть лет, закончилась в 1998-м решением о выплате истцам $31 миллиона[330].
Монсеньор Джеймс Энтони Мак-Дейд, коротенький и плотный канонист ирландского происхождения, занимался делами англоязычных стран. Ранее он служил священником в архидиоцезии Денвера. Он решительно не понимал, как могут епископы давать «вторую попытку» педерастам. По его мнению, здесь можно было сделать только одно: лишить преступника сана. Тони Мак-Дейд считал, что само существование Института Св. Луки в Сьюитленде, штат Мэриленд, – госпиталя, принадлежащего преимущественно церкви, где лечили педофилов, – скандально. Тамошняя терапия включала в себя сексуальное просвещение: пациентам демонстрировали учебные фильмы. Мак-Дейд думал, что там священников также учат мастурбировать[331].
Хотя Кунце и не работал в третьей канцелярии, он мог видеть озабоченность своих коллег тем, что некоторые епископы распродают активы церкви. «Уикленд опять это делает», – проворчал Тони Мак-Дейд однажды, указывая на канонический протест против закрытия приходов в Милуоки. Тем не менее Конгрегация духовенства встала на сторону архиепископа Уикленда.
Работа в Конгрегации позволяла Крису Кунце встречаться с самыми разными людьми – такого разнообразия он не видел в своем ордене. Секретарем и вторым лицом в команде был архиепископ Чаба Терняк из Венгрии. Он считал, что священникам нужно разрешить вступать в брак. Это пришлось не по душе Кунце, а архиепископ здесь же добавил, что он не поклонник Легиона.
Кунце читал отчеты епископов, написанные на немецком, иногда занимавшие по сотне и более страниц и описывавшие все возможные измерения жизни диоцезии от финансов до крещения, и давал их краткое резюме кардиналу Кастрилльону. Он также писал отчеты о содержании телефонных переговоров или встреч и помещал документы в нужные дела. Ему запрещалось брать какие-либо из документов домой. Он мог наблюдать за ужасными событиями в Австрии, последовавшими за отставкой венского кардинала-архиепископа Ганса Германа Гроэра, которому пришлось уйти на покой в 1995 году из-за обвинения в том, что много лет назад он вынуждал юношей из монастыря вступать с ним в половую связь. Тем временем между Содано и Ратцингером шла борьба по вопросу о судьбе Гроэра, где победил Содано, так что Гроэр мирно ушел, не выслушав осуждения от Иоанна Павла, что должно было демонстрировать миру единодушие Ватикана[332]. Во время своего визита в Австрию в 1998 году Иоанн Павел не упоминал имени Гроэра. После скандала с Гроэром появилась Группа мирян «Мы – церковь», собравшая полмиллиона подписей, которая выразила протест против контроля Ватикана[333]. Когда немецкие епископы собрались на свою встречу в Ватикане, происходившую раз в пять лет, Кунце готовил досье для Кастрилльона и помогал с переводом на встрече кардиналов.
В вопросе о целибате Кунце разделял мнения Кастрилльона, Тони Мак-Дейда и других, тогда как либеральный лагерь стоял за возможность брака для священников. В отсутствие кардинала Кастрилльона архиепископ Терняк принимал посетившего Ватикан нунция из Венгрии. Кунце вспоминал: «Он во всеуслышание говорил о том, как хорошо шли дела в Венгрии, когда духовенство могло вступать в брак. Некоторые из нас при этом смотрели в пол и краснели, другие посмеивались. Так Терняк немного продемонстрировал свою власть». (Возможно также, эта смелость была связана с привычкой сопротивляться коммунистическому режиму.)
