Палко собирал ягоды охотно и прилежно, и ему жилось хорошо. Однако он отказался бы от любого лакомого кусочка, если бы только чаще мог читать священную книгу. О, почему эта пещера так далеко! Будь у него эта книга дома, он, наверное, нашел бы минуту, чтобы почитать из нее. Но брать ее с собой он не осмеливался, так как она не принадлежала ему.
Палко очень радовался наступающему воскресенью. В субботу он нашел место, где было особенно много ягод, и как только утром рассвело, они вместе с Дунаем побежали туда. Собака гонялась за зайцами и ящерицами, а Палко тем временем собирал ягоды. При этом он думал: "Почему в той книге дальше повторялось то же самое. Наверное, для того, чтобы люди обратили пристальное внимание. Но там были и новые притчи, как например, о расслабленном, которого они через кровлю спустили к ногам Иисуса, чтобы Он исцелил его. А народу не понравилось, что Он простил ему грехи. А что такое грех? Вчера священник своим племянникам пояснял, что красть яблоки в чужом саду грех. Наверное, и этот больной когда-нибудь воровал яблоки и, наверное, при этом упал и расшибся; поэтому он и был болен. Но почему именно Иисус ему простил, а не тот, кого он обокрал? А если я что плохое сделаю, разве тогда и мне Иисус должен простить? Должно быть, ведь там так было написано, что Ему дана власть на земле прощать грехи".
Мальчик на минуту остановился, сложил руки и, обратив свои глаза к небу, сказал: "О, Иисус! Я сознаю, что часто грешил, но до сих пор я еще никогда не просил Тебя о прощении. И так как Ты имеешь власть прощать, то прошу Тебя, прости и меня… Благодарю Тебя, — добавил он через некоторое время. — Ты действительно простил мне все, хотя я так много сделал плохого! Я раньше совсем не знал, насколько я злой и нехороший. Дедушке Рацге я сломал чубук от трубки, чтобы он меня не бил. У молодого дяди я украл кнут, а у тети воровал яйца. Правда, они меня за это сурово наказали, но тем не менее, мои поступки очень нехорошие".
"А что могли бы означать слова Господа Иисуса: "Не здоровые имеют нужду во враче…" или: "Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию"? Что значит "покаяние"? Люди, приходившие к Иоанну, сознавали и исповедовали свои грехи и оставляли их. Должно быть, всякий, кто сделал что-либо худое, приходя к Иисусу, рассказывал Ему об этом и Иисус их прощал. Наверное, всем людям нужно приходить к Иисусу и открывать свои грехи, чтобы получить от Него прощение. Да, должно быть, так. Они это делали, и Иисус прощал им все грехи. Только я, глупый мальчик, всего этого не понимал. Сегодня же спрошу дедушку, простил ли ему Иисус все его грехи".
Прошло совсем немного времени, а у мальчика оба кувшина уже были полны ягод, кроме того, порядочный узел с грибами.
— Дунай, пойдем, нам надо торопиться! — крикнул он собаке. — Оставь птичек в покое! Кто знает, не грешишь ли и ты, так гоняя их? В каком они страхе, бедняжки! Если бы это делал я, безусловно, это был бы грех; но ты ведь только пес, и, может быть, тебе это не вменится в преступление.
Дунай, услышав это увещевание, побежал впереди своего маленького и веселого хозяина.
Когда они вышли из леса, их догнал Лишка. Внизу под горой находилось село.
— Куда же вы торопитесь таким ранним утром?
— Я несу ягоды в дом священника, дядя.
— Я вижу, ты прилежный малый. Наверное, уже скоро заработаешь на сапоги?
— А вы куда, дядя, идете?
— Я? Я иду говеть, к исповеди. Давно я этого не делал, но человек ведь должен время от времени каяться в своих грехах.
— Да, это правильно! — ответил мальчик, сверкая глазами. — Значит, вы уже покончили с вашими грехами? Значит, вы рассказали Иисусу свои грехи и Он простил их вам, как тому расслабленному, не правда ли?
— Что ты говоришь, мальчик? — спросил его Лишка с удивлением. — Я же тебе говорил, что я теперь как раз иду к исповеди, говеть!
— А что это значит: "говеть"? — спросил Палко с любопытством.
— Ну, я иду в церковь, там священнику исповедаю мои грехи, а от него получу прощение.
— От священника? А разве у него есть право на то?
— Ты странный мальчик. Откуда мне знать, имеет ли он на это право или нет? Я об этом не спрашиваю. Я — человек грешный, и поэтому необходимо раза два или три в год ходить к исповеди, и, будем надеяться, Бог смилостивится.
— Так вы неуверенны, имеет ли право священник прощать грехи? Ну, а когда вы вернетесь из церкви, тогда будете знать, что ваши грехи прощены?
— О, мальчик, кто об этом может узнать раньше своей смерти? Об этом мы узнаем лишь тогда, когда умрем.
— Знаете ли, дядя, если бы вы обратились к Иисусу, Он, наверное, простил бы вам грехи, как тому расслабленному, которого спустили к Нему через разобранную кровлю.
— Ты думаешь о Христе? Нет, дорогой, для нас, обыкновенных смертных, здесь на земле Богом является священник. Он все приводит в порядок. А мне нужно только обратиться к нему.
— Разве и вашему священнику Господь Бог когда-либо сказал: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте"?
— Да что тебе в голову пришло? — удивился Лишка. — Такими вопросами ты можешь сбить с толку кого угодно!
— Не обижайтесь на меня, дядя. — Палко умоляюще посмотрел на него своими ясными, голубыми глазами. — Но сегодня я просил Самого Господа Иисуса, чтобы Он мне простил все мои грехи, и Он это сделал. Если бы вы знали, как я счастлив! Ну, желаю вам всего хорошего!
Лишка некоторое время смотрел вслед уходившему мальчику, покачав головой. "Как? Сам Христос простил ему грехи? Какие же у него грехи? Он ведь во всех отношениях хороший малый. О, если бы и мне получить такую уверенность! Понятно, Бог должен мне простить многое, я так часто оскорблял Его. Но как может человек ясно узнать об этом? Мы ходим к исповеди, потому что наши предки это делали, и вообще, человеку так нужно делать. Но этот мальчик спрашивает, имеет ли священник право прощать грехи? Ведь он с алтаря объявляет: "Я, призванный слуга Божий, во исполнение своего святого служения, объявляю вам прощение грехов". Должно быть, у него есть на это право, хотя бы от церкви. Но это ведь так было, есть и будет. Какое мне дело до этого странного малого?"
Лишка поднял голову и направился в сторону церкви, где собирались все те, кто имели такую же цель и которые так же мало понимали в этом деле, как и он сам.
Тем временем Палко уже добрался до дома священника, и так как он нашел садовую калитку открытой, то вошел через нее. Этот путь ему показался более коротким, а для него было важно как можно скорее сделать порученное ему дело.
По широкой аллее, среди разросшихся деревьев, прогуливался сам священник, сухощавый, еще молодой, но уже начинающий седеть мужчина.
Палко поцеловал ему руку, как наставил его дедушка.
— Это, значит, та земляника, которую нам обещали приносить? — спросил он приветливо. — Ты ее, наверное, вчера еще собирал?
— Нет, ягоды совсем свежие, я их собрал сегодня. Я встал еще до восхода солнца.
— Из тебя в жизни может выйти толк, ты, я вижу, прилежный мальчик. Отнеси ягоды на кухню и скажи, чтобы накормили тебя завтраком. Скажи, что я так распорядился. А собаку свою лучше оставь здесь, чтобы она моего кота не прогнала за тридевять земель.
О, сегодня мальчику повезло. Во-первых, он нашел много земляники, потом священник был к нему так добр, и, наконец, на кухне ему дали такой завтрак, что этого хватило бы на весь день. Кроме того, в его сумку они наложили остатки от вчерашнего ужина и кусок хлеба. Они также ему хорошо заплатили, как за ягоды, так и за грибы.
— Подожди, Дунай! — утешал он своего приятеля, когда они возвращались через сад. — Когда мы придем в горы, то и ты получишь свою порцию. У меня есть завтрак и для тебя.
Дунай обнюхал сумку своего хозяина, и ему совсем не понравилось, что священник их немного задержал.
— Ну как, дали тебе позавтракать?
— Да, да! Я вам очень благодарен.
— Но заплатили ли они тебе? — спросил с улыбкой священник. — Покажи, сколько же они тебе дали? Я боюсь, что тебе дали слишком много за такое небольшое количество ягод.
Мальчик с испугом посмотрел на священника, думает ли он так на самом деле, но по его лицу ничего нельзя было разобрать.
— Не знаю, — сказал он робко и со смущением.
— Дедушка мне сказал, сколько просить. Там были и грибы.
— Значит, это дедушкины деньги?
— Нет, они мои. Он только сберегает их для меня, чтобы потом купить мне валенки и сапоги. Если бы я мог еще больше заработать, то купил бы себе новую рубаху. Но для этого нужно очень много денег.
— Понятно, — сказал священник просто. — Но чтобы ты скорее ее получил, вот, возьми это как основание.
И к имеющимся в его кошельке медякам прибавилось еще несколько беленьких монет.
— И так как ты постоянно нас снабжаешь земляникой, я хочу тебя угостить кое-чем из нашего сада. — Он дал Палко пару сочных груш.
