И к имеющимся в его кошельке медякам прибавилось еще несколько беленьких монет.
— И так как ты постоянно нас снабжаешь земляникой, я хочу тебя угостить кое-чем из нашего сада. — Он дал Палко пару сочных груш.
У мальчика сразу мелькнула мысль отнести одну дедушке. Он вежливо поблагодарил священника и уже собрался было уходить, но вдруг задержался и повернулся к священнику.
— Что ты еще хочешь, мой мальчик? Может, ты что-нибудь забыл? — спросил священник, с удовольствием смотревший вслед уходящему мальчику.
— Нет, я лишь хотел кое-что спросить у вас. Я знаю, вы священник, и люди приходят к вам исповедоваться. Правда ли то, что вы имеете власть прощать грехи?
Священник с удивлением сделал отрицательный жест на этот неожиданный вопрос.
— Разве ты хотел исповедаться у меня, мое дитя?
— Я, нет! — Глаза мальчика горели. — Знаете ли, я поступил так, как тот народ на Иордане: я все открыл и исповедал Иисусу, и Он действительно все простил. Я спросил об этом только ради тех людей, которые еще не знают, что и им Иисус может простить все их грехи, если только они обратятся к Нему. А вы можете им простить? Имеете ли вы эту власть? Сказал ли вам Бог когда-либо: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте"?
Священник положил свою руку на белокурую головку мальчика и с любопытством вглядывался в его ясные, голубые глаза. Он был истинный друг народа и детей и часто говорил, что в детях кроется будущность народа. Он чувствовал, что в этом бедном, деревенском мальчике обитает царственная душа и высокий дух.
— Знаешь ли, дитя мое, этого милосердный Бог мне никогда не говорил. Только один Иисус Христос есть Сын Божий, и Его мы должны слушаться. Той власти, которую Он имел, у меня нет. Я смею только говорить народу, что милосердный Бог простит их грехи, если они будут делать много добрых дел.
— Значит, для простых людей священник не является их Богом, приводящим для них все в порядок?
— Сохрани Бог, ни в коем случае! Кто тебе наговорил таких глупостей? -
Дядя Лишка. Но вам милосердный Бог, наверное, простит, если вы будете просить Его, ведь вы делаете очень много добрых дел. Меня вы велели накормить завтраком и, кроме того, дали денег на рубашку. Вы воистину слушаетесь Бога и Господа Иисуса Христа!
— Уже звонят, и я должен идти, — сказал священник, быстро обернувшись. Еще раз он кивнул мальчику головой, и Палко с Дунаем стали быстро подниматься в гору.
"Вы воистину слушаетесь Господа Иисуса, — звучало в душе священника, когда он уже в полном облачении стоял в ризнице. — О, я с самого детства ищу то, о чем говорил этот мальчик! Правда, я делаю кое-что хорошее, но Тебе, о, Божий Сын, я не повинуюсь и Тебя не слушаюсь. Мои грехи мне не прощены, как я знаю и то, что те, кто сегодня ко мне придут с исповедью, не получат ни прощения грехов, ни мира. И все же, как служитель церкви, я должен это делать. Но где же этот мальчик мог почерпнуть такие ясные понятия, эту живую веру в Христа?"
Углубившись в размышления, он взял в руки молитвенник. Книга открылась там, где, по Евангелию Матфея, ангел объявляет Иосифу: "Наречешь Ему имя: Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их". Священник чуть было не забыл, что молящиеся ждут его выхода; так сильно поразили его эти слова.
"Спасение от греха, это как раз то, о чем я так томлюсь, но не могу достичь. Это спасение приготовил Иисус, но как мне прийти к Нему?"
И в то время, как в костеле священник Малина с рассеянными мыслями совершал богослужение, Палко сидел в своей пещере и читал. Проходил час за часом. Над горами нависли черные грозовые тучи. Часть неба еще была освещена солнцем, в другой — гремел гром и сверкала молния. "Страна солнца" Палко тоже была освещена лучами солнца, и потому мальчик спокойно продолжал чтение. Он читал и читал.
По дороге в гору поднимался одинокий путник с опущенной головой — то был Лессинг. Хотя он искал убежища от приближающейся грозы и дождя, все же на все окружающее он обращал очень мало внимания. Тучи горя, омрачавшие его лицо, были темнее туч, закрывавших горизонт.
Да, тогда, много лет тому назад, была такая же гроза, как сегодня, и тогда он совершил преступление, которое уже не в силах был исправить своей дальнейшей доброй жизнью. Мысли об этом не давали ему покоя и теперь, и раскаты грома ему казались отдаленным звоном колокола, извещающим о погребении того, которого он так любил. Отдельные крупные капли дождя предвещали сильный ливень. Лессинг, озираясь вокруг, искал место, где бы укрыться, не столько самому, сколько сберечь свой праздничный костюм. Тут он увидел в двадцати шагах скалу: может быть, там можно укрыться. Подойдя быстрым шагом, он заметил в скале расселину, открывавшую вход в пещеру, а в ней он увидел невыразимо трогательную картину: на земле лежал Палко, обняв рукой Дуная, совершенно погрузившись в чтение какой-то книги.
Мальчика он не особенно любил, так как всякий раз один вид его колол его в сердце, как острием меча. У него когда-то был сынишка, но из-за своего греха он его потерял. И если бы теперь он и все глаза выплакал о своем любимом мальчике, ему уже не вернуть его. Опершись на скалу, он волей-неволей посмотрел на мальчика.
"В таком возрасте, наверное, был бы и мой Мишко". — В невыразимой скорби он закрыл лицо своими мозолистыми руками. Но потом что-то потянуло его к этому ребенку. Ему хотелось подойти и обнять маленького читателя.
Сверкнула молния, а за ней последовал сильный раскат грома, от которого проснулась собака. Она подняла голову и, почуяв присутствие своего хозяина, виляя хвостом, побежала к нему навстречу.
— Дядя Лессинг! — вскакивая, весело воскликнул Палко. — Как вы сюда попали?
Во время грозы всякий рад присутствию другого человека. Палко даже забыл свою застенчивость.
— Я пришел сюда, чтобы укрыться от дождя, но что вы тут оба делаете? — Лессинг впервые обратился к мальчику с вопросом.
— Это я вам сейчас расскажу, только подойдите ближе. Здесь вы будете в безопасности от дождя. Садитесь, вот мой стул, а это мой стол.
— Это совсем похоже на комнату. Но ты мне еще не сказал, что вы тут делаете. Дедушка думает, что ты собираешь ягоды и грибы.
— Это я уже сделал, — ответил Палко, — я уже успел отнести ягоды и вернуться.
— А ты ел что-нибудь?
— О, у священника нам дали хороший завтрак. Не правда ли, Дунай, и тебе понравилось?
Собака радостно запрыгала, облизываясь и весело виляя хвостом.
— Ну, этому я охотно верю, но то было утром, а теперь уже около четырех часов. Почему ты сидишь тут и не идешь домой?
— Мне некогда было. Дедушке я не нужен, так как сегодня воскресенье; и я пришел сюда, чтобы скорее прочитать эту священную книгу. О, как сильно сверкает молния и гремит гром. Недавно я еще очень боялся грозы, но с тех пор, как я знаю, что Господь Иисус всегда со мной, я грозы совсем не боюсь. Тише, Дунай! Это похоже, как будто сам Бог с нами разговаривает.
Лессинг не мог оторвать взора от мальчика.
"Какой он славный! До сих пор я этого совсем не замечал".
— Покажи, что же это ты там читаешь? Новый Завет! Где же ты достал его? В нашей хижине, кажется, его не было?
— Нет, но если вы хотите, я вам расскажу все с начала.
— Ну, расскажи!
Палко уселся на полу пещеры и стал рассказывать, как он искал страну солнца, как он нашел пещеру и в ней эту священную книгу и что он теперь в этой книге ищет путь в настоящую страну вечного света.
Лессинг открыл книгу и долго разглядывал написанные на первой странице слова.
— А что ты сегодня читал?
— Сегодня я много прочитал. Я снова дочитал до того места, как они Его мучили и как Он умер. Дальше будет, вероятно, о том, как Он восстал из гроба. Я хочу эту книгу, названную Евангелием Марка, еще сегодня закончить.
— Когда пройдет эта темная туча и станет светлей, я почитаю тебе вслух, там осталось совсем немного, — сказал Лессинг.
Казалось, что солнце услышало эти слова, так как лучи его пробились сквозь темные тучи, но дождь еще шел.
— О, как я рад, — ликовал Палко. — Видишь, Дунай, разве я не говорил тебе, что мы узнаем, что там дальше было? — обратился он к собаке.
Лессинг улыбнулся.
— Ну, вот теперь светло. Садись и слушай. Нет, сядем лучше там, у входа в пещеру, и там дождь до нас не доберется.
Лессинг сел с одной стороны, Палко — с другой, а Дунай лег между ними, как будто и его присутствие тут было необходимо. У их ног расстилалась "страна солнца", а над их головами сверкала молния. На западе светило солнце, а на востоке, как огромнейшие ворота, виднелась семицветная радуга. Оживляющий природу дождь понемногу затихал. На лугу сверкали мириады росинок — и Лессинг читал о том чудном утре воскресенья, когда три верующие женщины подошли ко гробу Господню, чтобы помазать Его тело, но нашли камень отваленным, гроб пустым; и когда они из уст ангела услышали радостную весть, что Он, Который был распят, жив и придет к ним в Галилею. Он читал, как воскресший Спаситель явился Своим, сперва Марии Магдалине, как Он послал ее известить о том учеников и как они не поверили ей. Потом Он явился двоим, потом всем одиннадцати и упрекал их, что не поверили видевшим Его. Потом Он повелел им идти по всему миру и проповедовать Евангелие… и потом… и потом… Лессинг читал о том, что мальчику показалось таким чудесным, именно, что Иисус вознесся на небо и сел одесную Божию.
