27. 28. И вопроси их: здрави ли есте? И рече им: здрав ли есть отец ваш, старец, егоже рекосте, еще ли жив есть? Они же рекоша: здрав есть раб твой, отец наш, еже жив есть. И рече: благословен человек оный Богу. И приникше поклонишася ему.
Здрав ли есть отец ваш, егоже рекосте? Братья Иосифа еще при первом свидании поведали ему, что они — люди честные, дети одного отца в земле Ханаанской, — желая очистить себя от высказанного Иосифом подозрения, не соглядатаи ли они, не пришли ли высмотреть хлеба (Быт 42, 11). Теперь Иосиф дает вид, что помнит их слова оботце, — и спрашивает о здоровье его, не давая впрочем им видеть, как ему дорого известие об отце. — Благословен человек оный Богу, т. е. да будет с ним милость Божия. —-Иприникше поклоншиася ему. Этот поклон они сделали за отсутствующего отца, в благодарность за внимание к нему Иосифа, — представляя лицо отца. Таким образом, сбылся сон Иосифа о поклонении ему солнца и луны, т. е. отца и матери. Матери, правда, не было в живых, но ее место в сем случае заступил отец.
29. Воззрев же очима своима Иосиф, виде Вениамина брата своего единоматерня, и рече: сей ли есть брат ваш юнейший, егоже рекосте ко мне привести? И рече: Бог да помилует тя чадо.
После распроса об отце взор Иосифа остановился на Вениамине, привезенном в Египет по его требованию. Сей ли есть брат ваш юнейший? — спросил Иосиф, и не дожидаясь ответа вследствие начавшегося в нем душевного волнения, понятного при взгляде на единоматернего брата, — поспешил прибавить: Бог да помилует тя чадо. Чадом назвал брата своего в знак отеческой нежности к нему и по молодости его. Вениамин, хотя имел уже в это время десятерых сыновей (Быт 36, 31), и было ему больше 30 лет (слич. Быт 30, 25; 31, 41), но он значительно был моложе Иосифа (Быт 35, 18) и был малолетним в год удаления Иосифа в Египет.
30. 31. Возмутися же Иосиф: подвижеся бо утроба его о брате своем, и искаше плакати. Вшед же в ложницу, плакася тамо. И умыв лице, исшед удержася.
Душевное волнение Иосифа, возбужденное видом родного брата, с которым так давно расстался, достигло высшей степени. Иосиф почувствовал, что не в силах сохранить то самообладание, какое до сих пор показывал, что слезы готовы оросить лицо его, дотоле спокойное. Чтобы скрыть свое смущение, он поспешил выйти в отдельный покой, как бы под предлогом нужного дела, которое вспомнил, — и там наедине без свидетелей дал волю слезам. Потом, успокоившись, смыл с лица следы слез и снова предстал братьям своим, с прежним самообладанием и сдержанностью.
Далее в книге Бытия следует описание обеда, каким Иосиф угостил братьев своих. После обеда Иосиф приказал насыпать братьям своим хлеба в мешки, с хлебом тайно вложить деньги, на которые куплен хлеб, а в мешок Вениамина сверх того положить серебряную чашу, и отпустил их. По отъезде братьев, домоправитель Иосифа, по повелению его, догоняет их, обвиняет их в краже чаши, обыскивает, находит ее у Вениамина и возвращает всех к Иосифу. Братья, пришедшие к Иосифу, упали к ногам его, и один из них, Иуда, держал пред ним такую речь: «Хотя мы невиновны в краже чаши, но Бог наказывает нас за прежнюю неправду; вот теперь мы рабы господину нашему, и мы и тот, в чьих руках нашлась чаша». Но Иосиф сказал: «Тот, у кого нашлась чаша, будет мне раб, а вы подите с миром к отцу вашему». Тогда Иуда подошел к Иосифу и сказал: «Мы прежде (т. е. в первое свидание) говорили тебе, что отец наш стар и этого сына любит более всех; если он увидит, что нет отрока, то умрет с печали. Притом я обязался отвечать за отрока отцу моему». — Описание того, что последовало за речью Иуды, составляет продолжение рассматриваемой паремии.
Гл, 45. ст. 1. И не можаше Иосиф удержатися всем предстоящим ему, но рече: отослите всех от мене. И не предстояще ни един Иосифу, егда познавашеся братии своей.
Иосиф долго не открывался братьям и даже сурово с ними обращался с целью получить правдивое сведение об отце, испытать их душевное настроение, узнать, раскаялись ли они в своей несправедливости к нему — Иосифу, и если не раскаялись или не вполне раскаялись, возбудить в них и укрепить раскаяние. Цель сия была достигнута. И при первом свидании с Иосифом они, разговаривая между собой, в суровом обращении с ними господина земли Египетской признали наказание Божие за жестокий поступок с братом. Они держали тогда откровенный разговор на еврейском языке в присутствии Иосифа, не зная, что он, как сам природный еврей, хорошо понимает их (Быт 42, 21 — 23). По вторичном прибытии братьев в Египет, Иосиф еще более убедился в их раскаянии и в правдивости их показаний об отце. Потому, выслушав последнюю речь Иуды, исполненную смиренного самоосуждения и жалости к отцу, Иосиф почувствовал, что не в силах долее продолжать свое притворство в отношении к братьям. Любовь к ним, кипевшая в его сердце, порывалась излиться в слезах и с непреодолимой силой влекла его к откровенному объяснению с ними. Слезы подступали к его глазам, язык его готов был сказать им: я брат ваш; но его стесняло присутствие сторонних свидетелей. Он приказал удалить стоявших при нем египтян, чтобы остаться наедине с братьями и пред ними одними излить свою душу. Удаление египтян нужно было и для того, чтобы не унизить в их глазах своих братьев открытием их преступления.
2. 3. И испусти глас с плачем. Слышаша же вси Египтяне, и слышано бысть в дому Фараонове. Рече же Иосиф братии своей: аз есмь Иосиф: еще ли отец мой жив есть? И не могоша братия отвещати ему, смутишася бо.
Громкий плач Иосифа, оставшегося с одними братьями, плач радости, смешанной с сожалением о братьях, некогда обидевших его, слышаша вси Египтяне, т. е. все те египтяне, которые пред тем удалены были от лица Иосифа, — а чрез их знал о том фараон и члены его семейства и придворные. — Еще ли отец мой жив есть? Что отец был жив и здоров, о том уже поведали Иосифу братья; но сердце сына, полное любви к отцу, побудило его еще раз удостовериться в том. — И не могоша братия отвещати ему, смутишася бо. Неожиданность заявления, сделанного Иосифом, еврейский язык, на котором оно было сделано, тогда как до сих пор он говорил с братьями через толмача, стыд пред тем, с кем они некогда поступили жестоко, и может быть опасение наказания за эту жестокость, — все это так сильно смутило братьев, что они ничего не могли проговорить в ответ на слова Иосифа.
4. 5. Рече же Иосиф братии своей: приближитеся ко мне. И приближишася. И рече: аз есмь Иосиф брат ваш, егоже продасте во Египет. Ныне убо не скорбите, ниже жестоко вам да явится, яко продасте мя семо: на жизнь бо посла мя Бог пред вами.
Приближитеся ко мне. Смущенных и стоявших в почтительном расстоянии братьев ободряет приглашением подойти к нему поближе для братской откровенной беседы. Не скорбите: не смущайтесь никакими страхами и опасениями; вы безопасны: перед вами стоит не господин, а брат. Ниже жестоко вам да явится, яко продасте мя семо: забудьте, что жестоко поступили со мною, и утешьтесь благими последствиями, какие Промысл извлек из вашего дела. На жизнь бо посла мя Бог пред вами (прежде вас). По устроению Божию мое переселение в Египет послужило ко благу не только вашему, но и многих. Думали ли вы, продавая меня в Египет, что Бог сделает меня в Египте орудием спасения жизни вашей и многих? Вы погибли бы, если бы судьба не привела меня прежде вас в Египет. Египтяне не могли сами собой предвидеть неурожайных годов, следственно — не могли предупредить угрожавший голод. Но чего не могла сделать человеческая прозорливость и мудрость, то Господь сделал чрез меня, и теперь хлебных запасов, заготовленных мною в урожайные годы, достаточно для прокормления не только египтян, но даже иностранцев.
6. Сие бо второе лето глад на земли, и еще пять лет оста, в нихже не будет орания, ни жатвы.
Не будет орания В Египте плодородие, как и теперь, зависело от весеннего разлива Нила. Орание (пахота) могло быть только на иле, остававшемся после разлива. Но если Нил не выходил из берегов, или разлив его был незначителен, то не могло быть достаточной почвы для орания и сеяния, особенно при недостаточности в те времена искусственных средств орошения — каналов, плотин и т. п. А в соседних с Египтом странах, например, в земле Ханаанской, не могло быть орания от недостатка зерна для посева.
7. 8. Посла бо мя Бог пред вами (прежде вас) оставити вам останок на земли и препитати ваш останок велий. Ныне убо не вы посласте мя семо, но Бог: и сотвори мя яко отца фараону и господина всему дому его и князя всей земли Египетстей.
Цель, для чего, — говорит Иосиф братьям, — я прежде вас приведен Богом в Египет, состоит в том, чтобы оставити останок вам на земли, т. е. чтобы вы остались в живых, — и препитати ваш останок велий, т. е. прокормить вас, как предназначенных к сохранению для великих судеб. Не вы посласте мя, но Бог. поелику вы не достигли злой цели, с какой сбыли меня на чужую сторону, и удаление меня в Египет послужило только предопределению Божию о спасении чрез меня от бедствий голода вас и египтян, то не могу сказать, что вы послали меня в Египет. Нет, — не вы, а Бог чрез вас послал меня сюда. Не Он, конечно, содействовал вашему поступку против меня, не Он внушил вам злой умысел против меня, — было бы богохульно приписывать Ему участие в вашем грехе, — но Он самые грехи людей, вопреки их воле, обращает к славе Своего Имени, попуская их для достижения Своих святых намерений. — С судьбою Иосифа сходствуют в сем случае судьбы Божии в страдании и крестной смерти Христа — Спасителя: иудеи по личным побуждениям осудили Его на страдания и смерть, но их злое дело попущено было Промыслом Божиим для того, чтобы исполнилось предвечное предопределение Божие о спасении людей от вечной погибели чрез страдания и смерть Сына Божия (Деян 2, 23). —Сотвори мя яко отца Фараону и господина всему дому его Иосиф был как бы отцом фараону в том смысле, что без его совета и согласия, как добрый сын без совета и согласия отца, фараон ничего не делал, и Иосиф заботился о прокормлении фараона со всем его домом и народом, как отец заботится о своем семействе. Подобно сему царь Тирский именует отцом своего ближайшего советника (2 Пар 2,13); Аман именуется отцом Артаксеркса (Есф 13, 16).
