Помимо всего прочего, йога требует безграничной веры и твердости в избранном духовном пути. Необходимо стойко придерживаться принятого решения и не изменять поставленной цели, невзирая на сомнения, препятствия, отчаяние и трудности. Нужно быть упорным, как само упорство. Шри Ауробиндо много писал ученикам об этом и о других аспектах садханы, рассказывая о бесчисленных трудностях, которые ему самому пришлось преодолеть на этом пути. Показывая ограниченность человеческого интеллекта, он писал:
«Похоже, вы снова забыли, что человеческий интеллект – очень удобный и услужливый инструмент, который действует только в пределах своих собственных интересов, пристрастий и предубеждений. Так, хотя суждения политиков ошибочны и неискренни, но они обладают властью и могут настоять на своих решениях, что приводит к неприятностям в мировых масштабах; интеллектуалы в своих суждения далеко не всегда отражают истину, ибо они продиктованы обычно интеллектуальными склонностями и врожденным умом или уровнем образования, – но даже если они и видят Истину, они лишены необходимой силы, чтобы претворить ее в жизнь. Поэтому мир движется между слепой силой и зрячим бессилием, достигая предначертанного в интеллектуальной неразберихе».[370]
Однажды один из садхаков, будучи в мрачном настроении, написал Учителю следующее: «У вас есть по меньшей мере одно преимущество, на которое мы, ваши подопечные, не можем претендовать: это ваша божественная природа. Не удивительно, что вы настолько терпимы по отношению к нам: в конце концов, страдаем-то мы, а не вы. Видимо, поэтому, я думаю, ваше лицо всегда предстает перед нами столь величественным, audessus de la meleе[371] и невозмутимым: ведь за вами стоит Супраментальное сознание! При таком характере, как ваш, это неизбежно, ибо оно является нишей, уберегающей вас от «сурового мира реальности», как любил говорить Расселл!»[372]
На что Шри Ауробиндо ответил: «Ну что опять за странная идея – будто бы я родился с супраментальным складом характера и ничего не знаю о тяготах жизни! Боже правый! Да вся моя жизнь – это борьба с суровой реальностью, начиная от лишений и голода в Англии, постоянных опасностей и непреодолимых трудностей, до куда более сложных моментов, как внешних, так и внутренних, постоянно возникающих здесь, в Пондичери. Вся моя жизнь – это борьба; и тот факт, что сегодня она проходит в комнате наверху и ведется духовными методами наравне с прочими, внешними, ничего в ее характере не меняет. Но поскольку мы не кричим об этом, то люди, естественно, думают, будто я живу в величественном, пленительном царстве грез и изобилия, не зная трудностей реальной жизни или природы. Что за иллюзии, право!»[373]
Учитель и вправду был само воплощение сострадания. Однажды пробудившееся сомнение ученики обсуждали и возвращались к нему сотни раз. Одни и те же трудности, одно и то же отчаяние и депрессия вновь и вновь выносились на суд учителя. Как-то Шри Ауробиндо написал следующее: «Я никогда не говорил, что легко преодолеть сомнения; это трудно, поскольку природе физического ума человека свойственно терзаться сомнениями ради сомнений. Совсем непросто одолеть мрак, уныние, печаль и страдания, поскольку человеческая витальность требует и, можно сказать, нуждается в этом, как в неотъемлемой части жизненной драмы. Поэтому, увы, я никогда и не говорил, что это легко, поскольку эти отрицательные импульсы присущи человеческой витальности, и даже если удается от них избавиться, они возвращаются снова – либо в силу привычки, либо в результате вторжения Природы в виде отголосков и рецидивов прошлого. Ваше мнение относительно того, что мои трудности отличаются от тех, с которыми сталкиваются все люди, всего лишь ментальная конструкция или вывод, не имеющий никакого реального основания. Если мне неведомы человеческие проблемы и я, как следствие, нетерпим к ним, то откуда же берется моя терпимость, которую вы не можете отрицать? Почему в течение долгих лет я терпеливо обсуждаю с вами все ваши сомнения, тратя на это так много времени, чтобы пролить свет на истинную природу ваших трудностей и показать вам истинное положение вещей, дабы убедить вас в истинности знаний, добытых в результате долгого и бесспорного опыта? А письма, что я пишу вам по вечерам, – это тоже от отсутствия сострадания к обуреваемым сомнениями и трудностями ученикам? Почему я терпеливо помогаю и пишу успокаивающие и ободряющие письма женщинам, решившимся на голодную забастовку и грозящим раз в две недели покончить с собой? Почему мы принимаем на себя все проблемы садхаков, их сопротивление и критику, почему терпим таких людей, как В., Н. и другие, если мы лишены понимания и сочувствия к трудностям человеческой природы? Не потому ли, что я всегда призываю вас к непоколебимой вере и отказу от сомнений как к единственному средству достижения духовной реализации? Но как иначе может поступить духовный наставник, преданный истине?»[374]
В другом его письме мы читаем: «Что касается веры, то вы в своем письме пишете так, будто я никогда не знал никаких сомнений и проблем. Я прошел через все худшее, что можно только себе вообразить. И дело не в том, что я просто игнорирую проблемы, а в том, что вижу их с предельной ясностью, испытал их сполна и в большей степени, чем кто-либо из живущих ныне или моих предшественников, и это дает мне основание, учитывая масштабы трудностей, быть уверенным в результатах моей работы. Но даже если бы я все же видел, что это может ни к чему не привести (что исключено), я бы невозмутимо продолжал начатое мной дело, поскольку намерен как можно лучше выполнять свою миссию, чтобы послужить всеобщей гармонии мироздания. Но почему я должен считать, что мои усилия ни к чему не приведут, когда я предвижу наперед каждый свой шаг и знаю, к чему он ведет, и каждая неделя и каждый день – (когда-то это было с каждым годом и месяцем, а отныне – с каждым днем и часом) приближают меня все ближе к цели? На пути, озаренном высшим светом, каждая трудность вносит свой вклад и приближает момент реализации, ибо мрак ночи скрывает в себе непреходящий Свет.[375]
Кто-то из учеников критиковал Шри Ауробиндо за то, что он по десять часов в день тратит на написание «тривиальных» писем ученикам, и выразил сомнение в том, что таким образом удастся создать новую человеческую природу. Приведем ответ Шри Ауробиндо: «Не понимаю, что вы имеете в виду под «созданием новой человеческой расы» путем сочинения «тривиальных» писем по десять часов в день». Этого нельзя добиться никакими письмами, ни тривиальными, ни важными; даже если бы мне пришлось тратить свое время на сочинение прекрасных стихов, новую расу таким образом не создать. Каждый вид деятельности хорош на своем месте – электрон, молекула или зерно хотя и малы, но на своем месте они необходимы для построения мира, который не сможет состоять из одних живописных горных кряжей, закатов солнца и сияния утренней зари, хотя всему этому есть в нем место. Все зависит от того, какая сила стоит за этими явлениями и какова цель их действия – а это известно одному Космическому Духу, занятому своей работой; и могу добавить, что Дух руководствуется не разумом или человеческими мерками, но всеобъемлющим сознанием, которое на основе электрона может построить целый мир и сделать сплетение нервных клеток исходным базисом для деятельности Разума и Духа в Материи, породить Рамакришну, Наполеона или Шекспира. Разве жизнь великого поэта сводится только к большому и великолепному? С какими заурядными вещами приходится иметь дело, прежде чем на свет появится «Король Лир» или «Гамлет»!… Творец знает и уважает тот материал, с которым он работает, равно как и то, почему нужно заниматься мелочами и «пустяками» и каково их истинное место в его творчестве».[376]
Как много потерял бы литературный мир в целом и искатели духовных истин в частности, если бы Шри Ауробиндо не написал своих писем!
Объем переписки все возрастал, как увеличивалась и нагрузка на Шри Ауробиндо по написанию писем, что очевидно из его ответа на одно из писем: «Милостивый государь, если б вы видели, как целыми днями с полудня до полуночи я сижу, зарывшись в бумаги, разбирая и расшифровывая написанное и составляя бесконечные ответы, то дрогнуло бы даже каменное сердце, и вы бы не толковали о печатании на пишущей машинке и спячке. Я уже не пытаюсь (по крайней мере на сегодня) сократить поток корреспонденции; я смирился со своей судьбой, подобно Рамана Махарши – с бесконечным прасадом[377] и почитателями, но, по крайней мере, не собираюсь добивать себя разговорами о печатании на пишущей машинке».[378]
Однако ученик на этом не успокоился и написал следующее: «Какая польза в ваших жалобах? Вы совершили серьезную ошибку, придя в этот исполненный скорби мир с всесильным волшебным пером поэта. Шри Кришна, я полагаю, с целью смягчить наши сердца, мог бы пожаловаться на нездоровые легкие из-за непрерывной игры на флейте». В ответ Гуру отшутился следующим образом: «Вот это мысль! Странно, что никто из поэтов об этом не вспомнил – модернист сразу бы за нее ухватился. «Флейта и легкие», или «бронхит у Кришны».[379]
