Есть еще одно обстоятельство, которое вводит в обман дикаря и всегда будет обманывать всех тех, кого разум не научил не доверять видимости; это - случайное совпадение некоторых явлений с причинами, которые их не произвели, или же сосуществование этих явлений с причинами, не имеющими с ними никакой реальной связи. Так, дикарь станет приписывать доброту или желание сделать ему добро любому неодушевленному или одушевленному предмету, например камню какой-нибудь определенной формы, скале, горе, дереву, змее, животному и так далее, если обстоятельства складывались так, что при всякой встрече с этими предметами он пользовался удачей на охоте, в рыбной ловле, на войне или в каком-либо другом начинании. Тот же дикарь - и столь же неосновательно - будет приписывать коварный или злой умысел любому предмету, который встретится ему в тот день, когда он испытает какую-нибудь неудачу; не умея рассуждать, он не замечает, что явления зависят от естественных причин и необходимых обстоятельств; ему легче приписать их происхождение мнимым причинам, в действительности неспособным влиять на него или желать ему добра и зла; под влиянием своего невежества и лености ума он обожествляет их, то есть приписывает им разум, страсти, намерения, наделяя их сверхъестественным могуществом. Дикарь всегда ребенок: последний бьет неугодную ему вещь, подобно тому как собака кусает ударяющий ее камень, вовсе не думая о руке, которая бросила этот камень.
Таковы основы веры в счастливые или несчастливые предзнаменования у человека, лишенного опыта; такой человек считает их предупреждениями, исходящими от смехотворных богов, которым он приписывает проницательность и предвидение - эти недостающие ему самому качества. Под влиянием невежества и страха человек начинает думать, будто какой-нибудь камень, пресмыкающееся, птица знают гораздо больше, чем он сам. Те немногие наблюдения, которые оказались доступными невежественному человеку, сделали его только более суеверным: он заметил, что некоторые птицы своим полетом или криком возвещают перемены в погоде - холод, тепло, бури, ясную погоду; он заметил, что в известное время из глубины некоторых пещер поднимаются пары; этого было достаточно, чтобы заставить его думать, будто это существа, которые знают будущее и обладают даром порицания.
Если с течением времени опыт и размышление показывают человеку, что он напрасно приписывает могущество, разум и добродетели бесчувственным предметам, то он все же предполагает, что эти предметы приводятся в действие какой-то тайной причиной, каким-то невидимым деятелем, орудиями которого они являются. Он начинает тогда обращаться к этому скрытому деятелю; он взывает к нему, старается добиться его благосклонности, умоляет его о помощи, пытается смягчить его гнев, прибегая для этого к тем средствам, которыми пользуется в аналогичных целях по отношению к людям.
В начале своей общественной жизни люди, часто претерпевая бедствия по вине природы, приписали стихиям или управляющим ими скрытым силам волю, намерения, потребности, желания, подобные тем, которые имеются у человека. В этом - источник жертвоприношений, придуманных, чтобы кормить эти неизвестные существа; возлияний, предназначенных утолять их жажду; фимиама и ладана, которые должны доставлять удовлетворение их обонянию. Полагали, что раздраженные стихии или повелевающие ими силы можно умиротворять, как раздраженного человека, мольбами, низкопоклонством, подарками. Воображение без устали работало над тем, чтобы угадать, какие подарки и приношения приятнее всего этим немым существам, не обнаруживающим своих наклонностей. Вначале им давали земные плоды, снопы; затем им стали приносить мясо ягнят, телят, быков. Так как они почти всегда казались раздраженными против человека, то им мало-помалу стали приносить в жертву детей, людей. Наконец, под влиянием исступленного воображения стали думать, что верховное существо, управляющее природой, пренебрегает земными приношениями и может быть умиротворено лишь принесением в жертву бога; предположили, что бесконечное существо может быть примирено с человеческим родом только бесконечной жертвой.
Так как старики обладали большим опытом, то на них обыкновенно возлагалась миссия примирения люден с раздраженным божеством. Греческое слово оioйapus, от которого происходит французское слово prкtre (жрец, священнослужитель), означает старик. Люди всегда окружали уважением все, что носит черты древности; они всегда связывали с древностью представление об особой мудрости и опытности. Вероятно, под влиянием этого предрассудка люди обыкновенно предпочитают в затруднительных случаях авторитет древности и решения предков указаниям здравого смысла и разума. Это особенно относится к религиозным вопросам: воображают, будто в древности люди получили религию из первых рук и будто религию во всей ее мудрости и чистоте можно застать в период ее детства, в колыбели. Предоставляю читателю решить, насколько обосновано такое рассуждение! Эти старики окружили обряд примирения с богом всякого рода церемониями, предосторожностями и формулами: они записали для своих сограждан полученные ими от предков сведения, сделанные ими наблюдения, выдуманные ими сказания. Так возникло жречество; так сложился культ; так мало-помалу образовалась религиозная доктрина, передававшаяся в каждом обществе от поколения к поколению. Одним словом, таковы бесформенные и случайные элементы, из которых повсюду возникла религия; религия всегда была системой поведения, созданной невежественным воображением, чтобы снискать благоволение неизвестных сил, которым, как полагали, подчинена природа; в основе религии всегда имеется какое-нибудь гневное и неумолимое божество. На этом детском, нелепом понятии жреческое сословие основало свои права, свои храмы, алтари, богатства, свой авторитет, свои догматы - одним словом, на этих грубых основах держатся все религии мира; выдуманные некогда дикарями, они и в настоящее время руководят судьбой самых цивилизованных народов. Эти столь пагубные по своим принципам системы в дальнейшем были по-разному видоизменены человеческой мыслью с ее природным влечением к неизвестному:
люди вначале всегда приписывают неизвестному огромное значение, а впоследствии никогда не осмеливаются хладнокровно его анализировать.
Так изменились воображаемые представления о божестве, выдуманные теми или иными людьми или полученные ими со стороны. Первая богословская система вначале заставила человека бояться и почитать стихии, материальные и грубые предметы; затем он стал поклоняться существам, управляющим стихиями, могущественным гениям, гениям низшего порядка, героям или людям, одаренным великими доблестями. В ходе дальнейших размышлений он решил упростить эту систему, подчинив всю природу одному-единственному агенту - верховному разуму, духу, мировой душе, приводящей в движение эту природу и ее части2. Восходя от одной причины к другой, люди в конце концов перестали различать что бы то ни было, и в этом-то мраке они поместили своего бога; в этих темных безднах их встревоженное воображение продолжает фабриковать химеры, которые будут страшить людей до тех пор, пока познание природы не освободит их от веры в эти призраки - предметы их постоянного и бессмысленного поклонения.
Если мы захотим понять сущность наших представлений о божестве, то должны будем признать, что словом бог люди всегда обозначают наиболее скрытую, далекую и неизвестную причину наблюдаемых ими явлений; они употребляют это слово лишь в тех случаях, когда перестают разбираться в механизме естественных и известных им причин; утратив из виду последовательность и связь этих причин, они прекращают свои поиски; чтобы покончить с затруднениями, называют богом последнюю причину, то есть ту, которая находится за гранью всех известных им причин; таким образом, они дают лишь туманное название некоторой неизвестной причине, перед которой останавливаются под влиянием лености мысли или ограниченности своих познаний. Во всех тех случаях, когда говорят, что бог есть виновник какого-нибудь явления, это означает просто, что не знают, как могло произойти подобное явление при помощи известных нам в природе сил или причин. Так, невежественное большинство приписывает божеству не только поразительные и необычные явления, но и самые простые события, причины которых совсем нетрудно узнать всякому, кто поразмыслит над ними. По-видимому благодаря незнанию истинных причин страстей, талантов, поэтического дарования, опьянения и так далее, эти явления были обожествлены под именами Купидона, Аполлона, Эскулапа, фурий. У страха и лихорадки тоже были свои алтари. Одним словом, человек охотно приписывал какому-нибудь божеству все те явления, которых он не мог понять. Вот, без сомнения, почему считали божественными явлениями сновидения, истерические припадки, галлюцинации. Магометане еще и поныне почитают сумасшедших. Христиане считают экстаз небесной милостью. Они называют видениями то, что другие назвали бы безумием, галлюцинацией, мозговым расстройством: страдающие истерическими припадками женщины особенно подвержены видениям и экстазам; умерщвляющие свою плоть, предающиеся посту монахи находятся в особенно благоприятных условиях, чтобы получать милость всевышнего, то есть предаваться бредням. Германцы, согласно Тациту, думали, что женщины обладают чем-то божественным. Женщины возбуждали воинский дух дикарей, побуждая их к сражениям. У греков были свои пифии, сивиллы, пророчицы. Одним словом, человек всегда окружал почтением неизвестные причины поражавших его явлений, понять которые ему мешало его невежество.
