В ответ на расследование, которое многое обещало, Махони создал Комитет по надзору за неправомерным поведением духовенства из тридцати человек, преимущественно мирян, и трех бывших агентов ФБР, готовых заняться разбором любой поступившей жалобы. Он ввел в действие программу охраны детей, участниками которой стали восемнадцать тысяч работников церкви и школ. Этими мерами и своими выступлениями он хотел показать, что желает участвовать в исцелении людей, жаждущих справедливости, однако в то же время принимал защитные меры. Махони знал, что благодаря распоряжению одного бостонского судьи газета Globe заполучила личные дела священников, и это обернулось катастрофой для репутации кардинала Лоу.
Оценив потенциальную опасность шума в СМИ, Роджер Махони вступил в самую дорогостоящую юридическую битву в истории церкви в Америке за то, чтобы суд не затребовал выдачи личных дел подозреваемых священников. Он не намеревался спокойно смотреть на то, как сотрудники обвинителя Уильяма Ходгмена будут исследовать его роль как соучастника, покрывавшего преступников. Утверждение о том, что личные дела духовенства находятся под защитой принципа свободы вероисповедания, отвергнутое бостонским судом, стало в Лос-Анджелесе знаменитым прецедентом, о котором много лет вспоминали в связи с уголовными и гражданскими делами.
Благодаря журналистскому расследованию газеты Los Angeles Times в конце лета 2002 года стали известны данные о священниках, которые, пройдя курс терапии, были возвращены на приходы, о чем церковь не извещала полицию, – такая же практика иерархов была отмечена в Луизиане, Миннесоте, Иллинойсе, Новой Англии, Нью-Йорке, Техасе и других местах. Опубликованные фотографии священников стали наводить на мысли о фото для уголовных дел. «Меня ужасает все это, – сказал Махони. – Каждому на долю выпадает свой крест, и, несомненно, для меня этот крест невыносимо тяжел».
Times выявила 32 приходских священника и одного диакона, которых после приезда Махони в 1985 году обвиняли в сексуальных преступлениях против несовершеннолетних. Семеро духовных лиц были отстранены от служения кардиналом в феврале, шестеро пропали из поля зрения, трое осуждены за преступления и в отношении 17 правоохранительные органы проводят уголовное расследование. Журналистам Times удалось также провести более сотни интервью с официальными представителями церкви, высокопоставленными сотрудниками правоохранительных органов, потерпевшими и их адвокатами[575].
Собор Пресвятой Девы Ангелов был торжественно открыт 2 сентября 2002 года: хор исполнял «Оду радости», нигерийские и шотландские музыканты били в барабаны, одна семья несла мощи святых, шествовало множество епископов в облачениях из муарового шелка, за ними следовали священники, диаконы, монахини, всего около семисот человек из посвященных; величественная процессия вошла через трехъярусные бронзовые двери внутрь храма, где царила возвышенная красота. «В этой точке мирское и священное соединяются ради славы Божией и для блага города», – писал Ларри Стеммер в журнале Los Angeles Times Magazine. Махони назвал собор «символом самых глубинных стремлений и надежд всего нашего полиса, всего народа Лос-Анджелеса, земного города, жаждущего завершения, той грядущей полноты, что наступит в Новом Иерусалиме»[576].
В это время на правовом фронте всех интересовал «подземный город», облик которого приоткрылся во время процесса в Стоктоне в 1998 году. Джефф Эндерсон и собравшаяся армия юристов знали, что личные дела священников позволят откопать другую Калифорнию, землю, оставшуюся в памяти католиков, где втайне совершались сексуальные преступления над несовершеннолетними, такими как Мэнни Вега. Рей Баучер, прислуживавший мальчиком в алтаре в Новой Англии, стал главным адвокатом истцов Лос-Анджелеса, которому нужно было вести переговоры с советником архидиоцезии Майком Хенниганом. В Бостоне 542 клиента получили компенсации на общую сумму в $85 миллионов – примерно по $156 тысяч на истца. Калифорнийские диоцезии были богатыми, они владели недвижимостью и были надежно застрахованы. Юристы заключали контракты с клиентами из города, над которым возвышался собор, напоминавший о присутствии Христа в нашей истории, здание потрясающей красоты – символическое наследие Махони.
Бюджет архидиоцезии в $116 миллионов составлял примерно половину от бюджета Ватикана. Не прошло и месяца после торжественного открытия собора, о котором много говорила пресса, как Махони урезал бюджет семи церковных программ, «чтобы покрыть дефицит в $4,3 миллиона… с помощью увольнения около 60 работников», как об этом писала газета Los Angeles Times. Пятеро из важнейших помощников Махони были так этим разочарованы, что ушли в отставку.
Махони и другие представители архидиоцезии заявили, что это сокращение бюджета необходимо для покрытия дефицита, образовавшегося в результате неудачного хода дел на фондовом рынке. Некоторые же считают, что церковь решила отложить деньги ввиду предстоящих расходов на урегулирование отношений с жертвами сексуальных преступлений[577].
Пока Джефф Эндерсон искал духовную жизнь, Джон Мэнли терял веру. Юридическая фирма, где работал Мэнли, располагалась в многоэтажном доме неподалеку от аэропорта Джона Уэйна в округе Ориндж. Основу практики республиканца Мэнли составили законы о недвижимости. Он учился в католических школах и посещал собрания для духовных упражнений, будучи старшекурсником Южнокалифорнийского университета. Какое-то время он прослужил офицером разведки во флоте, а затем стал изучать право. Он был женат и имел четверых детей. В наступающих декабрьских сумерках 2004 года, глядя на панораму огней торговых центров и улиц с гладко выстриженными деревьями, Мэнли говорил: «Во всем этом есть зло. У нас есть клиенты на Аляске, они пережили такие вещи, которые просто выше моего понимания».
В 1996 году Мэнли вместе с Кэтрин Фреберг, адвокатом из Ирвайна, занялись делом Райана Димариа, молодого человека двадцати одного года, который боролся с алкоголизмом. Он не мог прийти в себя после случая, когда стал объектом вожделения для отца Майкла Харриса, знаменитого директора средней школы, когда Димариа, будучи подростком, пришел побеседовать со священником в связи с самоубийством друга. Димариа сообщил об этом другому священнику, отцу Патрику Зимэнну, отпрыску местной благородной семьи и приятелю Махони по семинарии. В тот самый момент Махони готовился сделать Зимэнна епископом Санта-Розы, расположенной к северу от Сан-Франциско. Зимэнн расточал накопления диоцезии и, оставив после себя $16 миллионов долга, в 1998 году ушел со своего поста, когда один священник заявил, что епископ вынуждал его вступить с ним в сексуальную связь. Чтобы избавить Махони от дачи показаний по делу Димарии, диоцезия Оринджа согласилась выплатить невероятную сумму в $5,2 миллиона и согласилась выполнить одиннадцать требований Димарии и его адвоката, в частности касавшихся применения радикально строгих мер по отношению к подобным преступникам. Позже Райан Димариа стал юристом и представлял интересы жертв священников. Правонарушитель Харрис оставил священство, но никогда не подвергался судебному преследованию.
Фирма Джона Мэнли занималась делами сотни жертв сексуальных преступлений духовенства. Расследованиями в ней руководил Патрик Уолл, глубоко знавший каноническое право; прежде он был священником ордена бенедиктинцев в Колледжвилле, штат Миннесота, и здесь его пять раз назначали на новые приходы, причем в каждом случае он должен был заменить настоятеля, присваивавшего деньги либо растлевавшего детей, после чего он оставил священство. Уолл переехал в Калифорнию и здесь узнал из газет о Мэнли. Он позвонил юристу, желая поделиться с ним тем, что знает. Мэнли мгновенно его нанял. Позднее Уолл женился и родил ребенка, он перешел в Епископальную церковь. Этот человек имел необычайный нюх, когда дело касалось церковных документов. Другой свидетель-эксперт Ричард Сайп, психотерапевт из Ла-Хойи, ранее тоже был бенедиктинским священником и писал книги о целибате. Занимавшиеся расследованиями Сайп, Уолл и Том Дойль, имевшие десять ученых степеней на троих, были для Джеффа Эндерсона и Джона Мэнли группой экспертов. Эти трое вместе написали книгу «Секс, священство и секреты» о том, как каноническое право обращается с систематическими сексуальными преступлениями духовенства, и о том, как в недавнее время иерархия использует для этого психиатрические лечебные центры[578].
«В некоторых диоцезиях, – сказал Мэнли, – если ты не принадлежишь к этой сексуальной культуре, ты не сделаешь карьеру и не получишь хорошего места. И никто не смеет об этом говорить, потому что предателя ждут катастрофические последствия».
Джон Мэнли чувствовал, что погружается во мрак, тогда как Пэт Уолл не терял чувства юмора. Оба они расставались с кумирами своего прошлого. Уолл после знакомства с каждым новым документом пересматривал свою веру. «Роджер Махони крайне важен для Ватикана, – сказал он мне в 2010-м, уже став буддистом. – Он был одним из кардиналов, приглашенных участвовать в Консистории по изучению особых экономических вопросов Святейшего Престола. (Так называлось совещание 1980 года при Иоанне Павле II, посвященное проблемам дефицита Ватикана.) Там был также Джеймс Стэффорд, архиепископ Денвера; теперь он служит в Курии. Туда пригласили Мэрфи О’Коннора из Лондона, а затем Эда Игена из Нью-Йорка. Эти кардиналы поставляют Риму наибольшее количество денег. Ежегодно Лос-Анджелес вносит в казну Ватикана больше любой другой диоцезии США. Лепта Петра и оплата расходов кардиналов, путешествующих в Рим, – за всем этим стоит Роджер».
