Раматиртха получил громадное признание в Америке, но не в Каши. Однажды на встрече в Каши поднялся пундит и сказал: «Ты не знаешь даже санскритского алфавита и при этом берешь на себя смелость рассуждать о познании брахмана, конечной реальности? Сначала пойди и выучи санскрит». И несчастному Раматиртхе ничего не оставалось, кроме как заняться санскритом.
Итак, у каждого из нас есть пределы, ограничения, уровни. Вероятно, даже Раматиртха не мог наслаждаться славой в Нью-Йорке так же, как в Каши. В Америке Раматиртха никогда не был расстроен, опечален или обеспокоен, но зато в Каши он чувствовал себя несчастным. Раматиртха рассуждал о конечной реализации, но в Каши ему не хватило смелости сказать: «Что даст санскрит для постижения брахмана? Идите к черту со своим санскритом!» Даже на это ему не хватило мужества. Напротив, Раматиртха нашел учителя и стал изучать санскрит. Вы можете понять, какая боль стояла за этим шагом?
Слова, которые не устает повторять Арджуна, — это полнейшая ложь. Он не отдает себе в этом отчет, неправда так глубоко проникла в кровь человека, что ее невозможно заметить. По существу, подлинная ложь — та, которая растворилась в крови человека. Неправда, в которой мы отдаем себе отчет, не проникла так глубоко. Ложь, которую мы не можем обнаружить, которую не осознаем, становится нашей плотью. В речах Арджуны такая же ложь, как в словах каждого из нас.
Муж говорит жене: «Я делаю все для тебя». Жена отвечает мужу: «Я делаю все только для тебя». Никто ничего не делает для другого. Вся наша жизнь глубоко эгоцентрична. Мы стремимся лишь к удовлетворению собственного эго за счет тех людей, которые, как нам кажется, входят в границы нашего эго, нашего чувства «я». То, что мы делаем для своих близких, напрямую зависит от того, в какой степени они стали частью нашего эго и удовлетворяют свойственное нам собственническое чувство.
Когда жена начинает говорить о разводе, она перестает быть вашей женой, и вы делаете все возможное, чтобы остановить ее. Вы готовы убить своего лучшего друга, за которого еще недавно рады были умереть сами. Вы забыли обо всем. Но почему? Пока кто-то усиливает мое «я», он «мой». Но когда он больше не способен на это, он перестает быть «моим».
Нет, Арджуна говорит неправду, но он не отдает себе в этом отчет. Если бы он понимал, что лжет, то все было бы совсем иначе.
Медленно, шаг за шагом, он начнет отдавать себе отчет в собственной лжи. Он поймет, что ошибался, говоря: «Те, кого ради желанно царство...» Ему следовало сказать: «... те, без кого царство не составит счастье...» В действительности, мы стремимся к чему-либо только ради себя и обретаем подлинное счастье лишь, когда близкие могут оценить наши успехи. Разве может доставить удовольствие победа в борьбе за власть, достижение на пути эго, если о вашей победе узнают одни только чужаки и незнакомые люди? Лишь когда вы достигнете небес на глазах у тех, кто вас знает, вы получите право с огромным самообожанием сказать: «Смотрите, чего я добился!»
Запомните, мы соперничаем не только с врагами. На значительно более глубоком уровне мы боремся с друзьями. Подлинное соревнование идет с теми, кого мы знаем. Совсем не так мы противостоим чужакам. Два незнакомых человека никогда не возненавидят друг друга настолько, как два брата. Свою состоятельность нам по-настоящему хочется доказать только знакомым людям.
Арджуна делает ложное утверждение, но он этого не понимает. Его слова непродуманны. Осознанная ложь всегда очень поверхностна. По-настоящему глубока лишь та ложь, которую мы высказываем не задумываясь — она вошла в нашу кровь. Со временем такая ложь становится одним целым с нашим «я». Именно эта ложь звучит в словах Арджуны: «Те, кого ради желанно царство... какой для меня смысл в царствовании без них?»
Нет, правильными, точными были бы слова о том, что человек, несомненно, желает царство для себя. Но какой смысл в царстве, если вокруг больше нет людей, которых он хотел ослепить своим блеском?
Но пока еще Арджуна не может этого сказать. Если бы он мог, Кришна в тот же момент остановил бы свою речь в Гите. Из слов Арджуны явствует, что герой еше способен делать утверждения, противоречащие внутренней реальности.
Если бы Арджуна сказал хоть одно истинное, прямое слово — сделал бы одно-единственное подлинное утверждение — Кришна бы мгновенно умолк. Он сказал бы: «Разговор окончен. Пришло время повернуть колесницу назад». Но разговор продолжается, потому что Арджуна не прекращает произносить двусмысленные высказывания. Его истинные желания идут вразрез с его словами; самооценка Арджуны не совпадает с его истинным обликом. Дилемма лежит в глубине Арджуны — но он все время пытается представить себя тем, кем в действительности не является. Арджуна ищет в себе то, чего в нем нет.
Мы должны отдавать себе отчет в этой особенности речей Арджуны, только тогда мы сможем разобраться в ответах Кришны. Пока мы не поймем дилемму и сложность, лежащую в основе вопросов Арджуны, нам будет трудно постичь глубинный свет, содержащийся в ответах Кришны.
Ошо!
В контексте убийства близких ему людей, когда Арджуна говорит, что не видит в этом конечного духовного блага, он, очевидно, не вкладывает в свои слова мирской, материальный смысл. Или в данном случае имеется в виду сугубо материальное счастье? Если так, то каким же образом оно может стать по-настоящему религиозным?
Исходя из настоящего положения Арджуны, его слова могут относиться лишь к материальному счастью. Это не значит, что истинная вера никак не связана с материальным счастьем. Конечно же, такая связь существует. Но чем больше верующий ищет мирское счастье, тем лучше он понимает, что оно недостижимо. И лишь когда поиски материального блага приводят человека к осознанию его невозможности, только тогда начинается духовный поиск.
Следовательно, стремление к мирским благам вносит важный вклад в поиски духовного счастья. И главнейший вклад такого стремления состоит в том, что оно неизбежно приводит человека к чувству разочарования и тревоги.
Теперь обратите внимание на интересный факт: не только дорога к храму ведет нас к божественному, но также и путь, ведущий совсем в другом направлении. Это кажется парадоксальным: не только лестница на небеса помогает нам их достичь, но, как это ни странно, мы, в первую очередь, идем к божественному по лестнице, ведущей в ад. И по существу, пока человек не постигнет полную тщетность пути, ведущего в ад, он не сможет начать путешествие в рай. Пока ему не станет совершенно ясно, что избранная им дорога ведет в ад, он не сможет понять, какой из путей ведет в рай.
Материальные радости играют роль негативного предупреждающего сигнала на пути к духовному счастью. Вновь и вновь мы ищем счастье в материальных наслаждениях и никогда не находим его. Вновь и вновь мы стремимся к чему-то и опять не можем ничего достичь. Вновь и вновь мы надеемся, и каждый раз напрасно.
В древнегреческой мифологии есть история о Сизифе. Камю написал книгу «Миф о Сизифе». Боги наказали Сизифа, заставив его закатывать камень на вершину горы. А другая часть наказания состоит в том, что как только Сизиф достигает вершины, — уставший, потный, едва способный дышать от усталости, — камень вырывается из рук и раз за разом скатывается в долину. И вновь Сизиф спускается с горы и катит камень на вершину. И этой муке нет конца. Наказание длится вечно.
Сизиф вновь спускается в долину и начинает катить камень на гору. Он всякий раз надеется добиться своего. Сизиф думает, что уж на этот раз он сможет закатить камень на вершину горы. И тогда он покажет богам, как они ошибались, и скажет и ' Смотрите, Сизиф все-таки закатил камень на вершину!»
И опять Сизиф начинает катить камень, тяжко трудится неделями и месяцами и, наконец, полуживой достигает вершины горы. Но когда ему остается один шаг, камень вырывается из рук и катится в долину. И Сизиф начинает все сначала.
Вы, наверное, скажете, что Сизиф сумасшедший: почему он не откажется от этой идеи и не бросит работу? Если вы поистине пришли к этой мысли, то подлинная религиозность скоро проникнет в вашу жизнь.
Все мы Сизифы. У нас могут быть разные истории, разные горы, но каждый из нас — Сизиф. Мы раз за разом повторяем одни и те же вещи. Вновь и вновь наш камень срывается с вершины и скатывается в долину. Но сознание человека устроено очень странно, оно непрерывно утешает себя: «В этот раз что-то пошло не так. Но вот в следующий раз все получится». И история начинается сначала. Если бы подобная ошибка случалась в течение одной или двух жизней, это можно было бы перенести. Но знающие люди говорят, что мы совершаем одну и ту же ошибку в течение бесконечного количества жизней.
Стремление к материальным благам играет важнейшую роль в духовном поиске. Неудача, конечный крах надежды является первым шагом к обретению духовного блаженства. Именно поэтому я не называю людей, ищущих мирских наслаждений, нерелигиозными. Они также стремятся к божественному, но идут в неправильном направлении. Они также ищут блаженство, но там, где его невозможно найти. Однако эти люди неизбежно сделают первый шаг: они поймут, что материальное счастье недостижимо. Только после этого они смогут свернуть на другой путь.
