Екатерина Хорикова - Как начать жить и не облажаться

Псих эстрадный

Он упивается и гордится своей не-вполне-нормальностью и всячески ее подстегивает. Легкую тревожность по поводу оставленного включенным утюга и незакрытой двери он расковыряет до регулярных панических атак, а некоторая природная болезненность вдохновит его на взращивание масштабной ипохондрии. Это накручивание само по себе доставляет ему мазохистское наслаждение, но оно несравнимо с тем, которое эстрадный псих испытывает, когда у него появляются зрители. На работе он то и дело хлопает дверью, топает и орет, чтобы отстоять свою правоту, а любые близкие отношения плавно перетекают в череду истерических сцен по поводу и без, но стоит эстрадному психу понять, что отношения на грани краха, пускание соплей и заламывание рук выходит на новый уровень. Он будет кататься по полу и выцарапывать себе глаза, пытаться выпрыгнуть из окна по любому поводу и хрипеть: «Я просто такой! Почему? Почему никто не может принять меня таким, какой я есть?! Я думал, с тобой будет иначе!!! За что мне это, Господи?»

Непереносимой и самой затратной для эстрадного психа оказывается ситуация, когда страдает его партнер. Но и тут он находит выгодный для себя выход! Все вокруг теперь знают, какой тяжкий груз сострадания и ужаса от переживаний близкого он несет. А вот настоящие золотые времена наступают для эстрадного психа тогда, когда любой нормальный человек страдает. Разрыв и тяжелая болезнь, потеря работы или съемной квартиры сказываются на нем, будто отдых в санатории. Эстрадный псих стремительно теряет лишний вес, а на его щеках появляется румянец, он открывает в себе поэтический или музыкальный талант, работает с небывалым энтузиазмом и легко находит общий язык с окружающими. Но все это заканчивается, как только прекращаются одинокие рыдания в подушку и нервные просыпания в 5 утра: в жизнь эстрадного психа возвращается стабильность, а вместе с ней и потребность эту стабильность хорошенько расшатать. А потом все по новой.

Из описания вы, должно быть, уловили, что основные ваши взбрыки случаются в периоды стабильности или (как ни парадоксально) из страха ее потерять. Ну не можете вы обустраивать домашний очаг, смотреть с партнером сериалы и воспитывать троицу розовощеких довольных детей. Не можете просиживать задницу в офисе ни за какие радужные перспективы и золотые горы. Да и гори оно синим пламенем! Станьте автором путеводителей, капитаном дальнего плавания или репортажным фотографом: постоянная смена декораций оживит вас и не оставит места для театральных сцен, а когда найдется человек, готовый неделями или месяцами ждать вашего возвращения, вряд ли вы захотите тратить часы свиданий на выцарапывание глаз и акробатическое катание по полу в конвульсиях. Ну если он вдруг не найдется, то вам гарантировано увлекательное сексуальное разнообразие. А когда стабильности в жизни никакой нет, то и терять нечего.

Если вы не готовы убедить его пойти на описанную выше авантюру, то вам следует понять простую истину: вашему возлюбленному позарез нужен зритель. Разработайте систему дрессуры: поощряйте его цветами и овациями, когда он играет доброго героя – поет песенки собственного сочинения, танцует стриптиз или пробует себя в стендап-комедии, и отказывайте ему во всяком внимании, когда на ущербной луне эстрадный псих входит в фазу тяжелой истерики. Уезжайте ночевать к маме или другу детства, запирайтесь в ванной, надевайте наушники и включайте музыку на полную – любыми способами убедите его, что это амплуа ему не подходит, никому не интересно смотреть грошовую мелодраму. Поначалу будет очень тяжело: у синусоиды, по которой живет эстрадный псих, сократится период и фазы закидонов участятся. Но не отчаивайтесь: оставленный один на один со своими припадками, он станет зрителем для самого себя, увидит, как неубедительно выглядит его деланое сумасшествие, и подуспокоится.

Он всю жизнь проводит с поджатым хвостом. Если что-то делает, то из страха: не сделаю домашку – поставят двояк, не выпью водки с дворовыми – засмеют, не забеременею поскорее – останусь старой девой. Если чего-то не делает, то тоже из страха: а вдруг я пойду на физмат, а Эйнштейном не стану; а вдруг я постригусь коротко, а мне не пойдет; а вдруг я подкачу к той, у барной стойки, а она мне врежет сумкой или состроит тоскливую физиономию… Поначалу пугливый псих кажется даже нормальным, просто осторожным и самокритичным, но по мере взросления его тревожная пассивность перерастает в инфантильную беспомощность. Кажется, партнер ему нужен только для того, чтобы постоянно хныкать: «Помоги мне», «Скажи, они все дураки, что меня не повысили», «Скажи, что у меня все получится».

Напоминать психу, что в помощи он не так уж и нуждается, а для своего повышения и пальца о палец не ударил (потому что боялся разозлить начальство), бесполезно – от этого он еще глубже спрячется с головой под одеяло. Другой вариант выражения неизбывного страха: «Это меня просто недостойно, так что я вообще ничего не буду делать и с дивана никогда не встану». И он, конечно, ничем не лучше первого. Успокоить пугливого психа могут только серьезные опасения, что уставший от жалоб партнер его бросит. Тогда он некоторое время будет выставлять себя храбрым портняжкой, но вскоре его обязательно что-нибудь снова испугает.

Придется сыграть в шашки с собственными страхами. Скажем, вы написали роман и мечтаете отправить его в издательство, чтобы прославиться. Вдруг ваше детище будут читать глупые толстые тетки, которые не оценят его по достоинству? Вдруг роман не так уж хорош, вам откажут и вы никогда не сможете ничего больше написать? Ну да, ссыкотно, как обычно. А теперь представьте все ужасы, которые произойдут, если вы сейчас не отправите свою рукопись. Вот вы состарились в безвестности и умираете от алкоголизма в обшарпанной каморке. Ваши девять кошек обгадили пожелтевшие страницы неизданного романа и готовятся съесть ваше лицо. Добавьте побольше красочных деталей. Потряситесь от ужаса пять минут. Выхода нет – отправляйте.

Ему нужна закалка. Как только вы видите, что он испугался, разводите его на слабó, подкалывайте, соревнуйтесь с ним – только не осуждайте. Без укоров дайте понять, что это новые правила игры. Поначалу он будет демонстративно отказываться поддерживать вашу затею, но если вы будете твердо гнуть свою линию, страх разочаровать вас в какой-то момент станет таким сильным, что пугливый псих того и гляди прыгнет с парашютом. Бояться он не перестанет и в целом не изменится, но удивительным образом смелые поступки вообще порой совершаются из страха.

«Вчера опять весь день была депрессия» – такое от него можно услышать по пять раз в неделю. При этом, конечно, депрессии у него нет и близко – и с кровати встает, и пьет в кафе чай с капкейками, и даже иногда пылесосит любимый ковер. Но вот только походит-походит и снова приляжет, в чай с капкейками того и гляди капнет слезка, а на любимый ковер он так и хочет упасть лицом вниз, чтобы красиво сдохнуть. Родители человека-меланхолии долго думали, что это все переходный возраст: как только их ребенок подрастет, его перестанет тянуть к кладбищам и угольно-черным тряпкам, а настоящие жизненные трудности отвлекут его от мировой скорби. Ребенок вырос, разбавил черные тряпки парой бордовых или зеленых, узнал, что музыка мрака – это не только готик-металл, но и полтора десятка более изысканных направлений, а вместо походов на кладбища занимается экспрессивной живописью или пробует снимать кино. И все бы хорошо, если бы внутренняя тьма оставалась уютной и подконтрольной, но она все так же хлещет через край, мешая доводить дела до конца и открываться тем, кто почему-то надеется построить с человеком-меланхолией гармоничные отношения.

Моделей поведения у меланхоличных психов бывает две. Одни вечно ссылаются на «накопившуюся усталость», которая не проходит ни в выходные, ни после отпуска, ни за полгода на Гоа. Это якобы оправдывает их постоянную напряженную раздражительность и лень. Других не покидает состояние лирической обиды на всех и вся, они чувствуют себя недооцененными и несправедливо униженными (и людьми, и судьбой) и оттого решают больше ничего не делать и не пытаться добиться, ведь никто все равно не поймет глубины их таланта и угрюмой душевной красоты. Результат всегда один – опять целый день депрессия.

Признайте, что раз вы до сих пор живы и читаете этот текст, мрак и тлен привлекают вас не так уж фатально. Что заставляет вас чистить зубы по утрам и расчесывать волосы, искать интересную работу и встречаться с людьми? Дайте этой части себя имя и придумайте ей образ. И ту, другую – макабрическую, – тоже как-нибудь назовите. Теперь вам под силу наладить между ними отношения. Если меланхолия остается для вас мощным творческим импульсом, не пытайтесь ее искоренить. Но всю власть ей отдавать тоже не стоит. Когда вы понимаете, что уже три дня не были в душе или скурили за ночь полторы пачки сигарет, самое время отдать управление в руки второй части, а меланхолию отправить вздремнуть.