Конечно, это экономически нецелесообразно. Ни одно правительство, если бы у него была возможность хоть что-то изменить, такого бы не допустило. Только потому, что ничего с этим поделать нельзя, все идет, как и раньше; иначе мы бы сохраняли жизнь старикам и препятствовали появлению на свет детей. Все происходящее сейчас — просто расточительность. Новорожденному опять придется пройти через все то же самое: школа, учеба, прописи, азбука — его заново придется учить уму-разуму; и когда он станет ценным членом общества, его смерть будет уже не за горами.
Поэтому наши ученые пытаются найти средство, как сохранять жизнь старикам. Со второй половиной своей задачи — ограничением рождаемости — они успешно справились. Контроль рождаемости уже свершившийся факт; половина дела сделана. Теперь они работают над второй половиной — как избежать смерти пожилых людей. А некоторые из стариков и вправду принесли бы немало пользы.
Возьмем Эйнштейна. Если бы можно было предотвратить его смерть! Пройдут века, прежде чем такой человек снова родится на свет. Если бы можно было продержать его в живых еще сотню лет. Трудно себе представить, что бы он мог сделать еще, ведь ему пришлось уйти в то самое время, когда его интеллект обрел мощь и зрелость. Если бы мы могли продлить его жизнь на сто лет или около того, этот зрелый ум мог бы создать много нового. Разве дети способны принести такую же пользу, какая могла бы быть от Эйнштейна? Так что в этой области в настоящее время прилагаются значительные усилия.
Ты знаешь, что тысячи людей платят за то, чтобы сохранить свои тела после смерти, ведь существует вероятность, что к концу этого столетия придумают технологию оживления мертвых. В Америке есть несколько мест, где при очень низких температурах хранятся мертвые тела.
Это очень дорогое удовольствие, только миллиардеры могут позволить себе такое; хранение одного тела стоит более тысячи долларов в день! Эти люди основали фонды, в которых хранятся все их сбережения, фонды гарантируют, что тела будут содержаться в сохранности, пока наука не придумает, как возвращать мертвецов к жизни. Все эти приготовления были сделаны в надежде, что в ближайшие 20-25 лет этих людей оживят. Ожидается, что к этому времени ученые изобретут соответствующую технологию.
Не сегодня так завтра ученые смогут что-то придумать, изобретут какую-то хитрость. Если можно сделать так, чтобы не рождались дети, значит, рано или поздно можно будет придумать и средство от смерти. Если можно контролировать рождаемость, значит, можно найти управу и на смерть; это лишь другая сторона одного явления. Как только мы научимся останавливать смерть, будет введен тотальный контроль рождаемости, поскольку места и старикам, и новорожденным попросту не хватит. Сейчас все обстоит так, что старики должны уходить, чтобы освободить место для детей. Обрати внимание вот на что: когда в твоей семье рождается ребенок, ты должен отдавать себе отчет в том, что скоро не станет кого-то из стариков. Иначе откуда возьмется свободное место? Каждому новому вздоху необходимо пространство; старик должен будет уйти.
Важно увидеть, что в природе Божественного — убирать старое, уничтожать завершенное и привносить незавершенность. Старые листья должны опасть, а новые побеги прорасти. Божественное играет на стороне нового против старого; мы же отдаем предпочтение старому и противимся новому. Для нас старое — это золото! А о новом мы говорим только: «Это же новое — как ему можно доверять?» Bqt почему чем древнее священная книга, тем большее благоговение она у нас вызывает; чем старше религия, тем она для нас ценнее. И вот все религии всеми правдами и неправдами пытаются доказать, что они — самые старые, что их священные книги самые древние. Нас так интересует все старое. А вот бытию оно совсем не интересно. Его занимает новое. Бытие говорит: «Если это старое, оно должно умереть. Если новое — тогда дай ему жизнь». В новом бытие видит какое-то совершенство, которого мы не замечаем; мы видим совершенство только в старом.
Откуда у нас эта одержимость старым? Старое обладает опытом, старое знает, старое прожило жизнь, оно созрело, а новое неопытно, ничего не знает, незрело и у него есть все шансы завернуть куда-то не туда. Но если мы попытаемся посмотреть на это с позиции бытия, то чем больше у кого-то опыта, тем больше у него ума, хитрости и осторожности. А все эти качества уводят его от невинности и простоты. Двери Сущего открыты для души, в которой есть простота. Сущее одаривает блаженством лишь тех, кто доверяется ему с таким простодушием, что ни малейшего следа сомнений в их доверии не остается.
Только детская доверчивость рождает святость.
Маленький ребенок испытывает к тебе абсолютное доверие; у него не появляется и мысли о том, что он доверяет, так как сама эта мысль приходит в голову тому, кто сомневается. Думает о своем доверии именно тот, чей разум точит червь сомнений. Доверие ребенка столь абсолютно, что он даже не осознает его; доверие — это его естественное состояние.
Эта история прекрасна. В конце мироздания, когда все развалилось, уцелел маленький ребенок. И спасли его не ученые; именно Сущее спасло ребенка, а совсем не ученые. А Сущее — всегда на стороне нового. Вот почему я утверждаю, что во всей Вселенной не существует более революционной идеи, чем само существование. Сущее — великий революционер: «Пусть старое уйдет, пусть новое появится!» Это фундаментальная основа революции.
Старое уже отмерло, вот почему оно состарилось; новое полно жизни, поэтому-то оно и новое.
Если бы ты смог овладеть тем искусством, которое я называю медитацией, а это искусство никогда не стареть, тогда Сущее будет всегда оберегать тебя. Тогда в день, когда мироздание прекратит свое существование, ты уцелеешь; когда произойдет великий распад, ты спасешься. Конечно, нужно будет, чтобы сохранился и клочок земли подходящего размера. Но суть в том, чтобы ты оставался подобен новорожденному младенцу, чтобы никогда не старился. Да, тело станет дряхлеть и даже умрет, и все же ты не постареешь. Пусть твоя душа остается новой, как молодой побег, как свежая утренняя роса. Тогда Сущее всегда будет оберегать тебя. Как только ты становишься старым, ты идешь против Сущего, ты призываешь свою смерть. Если ты всегда нов — ты бессмертен.
Новизна — это бессмертие.
На сегодня достаточно.
Глава 11
МИСТИЦИЗМ: ОСОЗНАННАЯ АНАРХИЯ
Ошо,
мастер дзэн Хотей странствовал с котомкой на плечах, доверху заполненной конфетами. Он раздавал их детям, с которыми играл. Когда ему случалось встретить последователя дзэн, он кланялся и произносил только одну фразу: «Пожалуйста, подайте монетку». А когда его просили посетить храм и провести там беседу, он отвечал точно так же: «Пожалуйста, подайте монетку». Как-то раз Хотей играл с детьми, и к нему подошел дзэнский монах. Он спросил: «В чем смысл дзэн?» Не сказав ни слова, Хотей уронил свою котомку на землю. Тогда монах задал другой вопрос: «Что значит "достигнуть" в дзэн?» Хотей, улыбнувшись, поднял котомку, повесил ее на плечо и пошел прочь. Впоследствии тот монах стал очень знаменитым мастером дзэн. Не мог бы Ты объяснить смысл этого диалога?
И словам, и образу жизни мистиков чужды любые логические построения. В их жизни отсутствует расчетливость, они не придерживаются традиций и условностей. Жизнь мистика — это спонтанность, пульсация. Мы можем ощутить эту пульсацию, можем попробовать ее на вкус, но нельзя дать ей логическое, интеллектуальное определение. Поэтому первое, что следует усвоить, — жизнь мистика не соответствует предписаниям каких-то моральных кодексов, священных книг или традиций. Его жизнь — это не тихая запруда, она похожа на бурную реку. В ней нет места тщательному планированию. Напротив, жизнь мистика — это живая, рождающаяся ежесекундно пульсация осознанности во всей своей тотальности.
Если в человеке есть склонность к злу, мы скажем, что он порочен по складу своего характера. Он живет в соответствии с этим складом характера, в соответствии с неким шаблоном, который и определяет его порочность. Человек совершает кражи, занимается мошенничеством, его путь — это путь порока, и он идет по нему совершенно сознательно; он все рассчитал. Порочность была его собственным решением, такой образ жизни он избрал по своей воле. Если человек сделал своим образом жизни добродетель, мы назовем его добродетельным. Благотворительность, милосердие, добрые дела — все это тщательно им обдумано и признано подходящим для того образа жизни, который он избрал. И жизнь порочного человека, и жизнь человека добродетельного втиснуты в шаблон.
Есть еще и третья возможность. Это жизнь мистика, свободного от любых шаблонов. Так что жизни двух мистиков никогда не будут одинаковыми. Они могли бы стать одинаковыми, если бы их изготовили по единому шаблону — как машины «фиат», которые штампуют на конвейере. Но не бывает двух одинаковых растений. Ведь даже два листика на одном дереве не могут быть совершенно идентичны. На всей огромной земле не найдется двух одинаковых камней, потому что каждый камешек рожден Бесконечностью, его не отлили по какому-то образцу. Вот почему у Сущего не бывает повторений. Ничто не повторяется дважды, все уникально и ни с чем не сравнимо.
