Я нечто вроде игры в прятки, в которой прячущийся и ищущий никогда не встречаются, потому что каждый укрывается в другом.
Все ушли в гости, но поскольку никто не остался дома, чтобы встречать гостей, нет встреч. Мы все храним дистанцию, переходя с места на место и живя наизнанку.
Одна из причин, по которой мы никогда не можем встретиться, – в том, что мы больше, чем встречаемся: мы становимся друг другом.
Странно. Мы думаем, что хотим увидеть, Кто мы. Мы думаем, что хотим быть свободными.
Но я ощущаю сильное сопротивление, в основном из-за представления, что увидеть, что мы ничто, – это конец.
Если мы сможем тут же пойти дальше и ощутить, что как «ничто» мы являемся всем, что это просто замена одного маленького человечка целым миром, тогда станет понятно, что это очень неплохой бизнес.
Это не убыток. Совсем наоборот.
Говорить Да! всему происходящему со мной часто бывает мучительно трудно, но получается, что это рецепт единственно стоящего покоя.
Я вижу, что прямо здесь всё моё сопротивление рассеивается, и я широко распахиваюсь, чтобы принимать всё, что уготовано мне.
И, наконец, парадокс гласит:
Моя воля исполняется, потому что у меня нет воли.
Я обнаружил, что когда ясно вижу, Кто видит, не нужно – даже губительно для этого видения – беспокоиться о том, что говорить или делать, думать или чувствовать: подходящее выражение Первого Лица приходит само собой, спонтанно, в соответствии с обстоятельствами. Результат непредсказуем.
Если он оказывается нешаблонным, безумным, шокирующим или даже безнравственным по местным меркам третьего лица, с этим ничего нельзя поделать. В конечном счёте, это именно то, что необходимо.
Я знаю, как ждать, но перестаю дергаться.
Правильные вещи происходят, когда они нужны по-настоящему.
Я не решаю заранее не быть нелюбящим, злобным, мелочным и раздражительным, не объедаться, не красть, не льстить, не презирать, не злиться, не дуться (этот список бесконечен), хотя вполне может оказаться, что такое поведение не происходит, когда моё внимание направлено на Источник всего поведения.
Когда люди говорят, что они не видят этого, они в основном имеют в виду, что не чувствуют этого – внутренний ландшафт оставляет их безучастными.
Но конечно, так и есть! И слава Богу! Это вопрос фактов, а не чувств, твоей вечной лишённой качеств Природы, а не возникающего благодаря ей вечно меняющегося калейдоскопа мыслей и эмоций.
Именно Истина делает нас свободными, и она не может быть более ясной – ясной в смысле простой и неприукрашенной, ясной в смысле несокрытой.
Мы всегда пытаемся манипулировать своими чувствами.
Единственный способ сделать хоть что-то в отношении наших чувств (пожалуй, не очень много), – подняться вверх по течению и увидеть, Кто их обладатель.
Так что чувства – как позитивные, так и негативные, – это возможность увидеть, Кто мы. Это не симметрия, это ассиметрия. Это чувства по отношению к Не-чувствам.
Пространство, которое есть я, – не чувствующее Пространство. Это ёмкость для чувств. Моя природа – быть свободным от того, что меня наполняет. Чувства означают взлёты и падения. Это делает жизнь интересной. Но Тот, кто я Здесь, не подвержен этим изменениям.
Кто я на самом деле – моё благословение, моё прибежище.
В разных местах бывает разное время, и чтобы узнать это время, ты сверяешься с часами. Чтобы узнать, какое время Дома, ты подносишь часы прямо к своему Оку – лишь чтобы обнаружить, что здесь времени нет!
Изначально ты безвременный.
Постичь это мгновенное Сейчас, жить в настоящем моменте, не думая о завтра и вчера, – вот о чём я должен беспокоиться в первую очередь. А во вторую – найти в этом Сейчас все мои завтра и сейчас.
Видение того, Кто ты, происходит вне времени, потому что когда ты видишь, Кто ты есть, – это Бог видит, Кто Он есть.
Чистый Дух, Осознание, Я ЕСТЬ и Бытие, которое должно быть, которое автоматически является своим единственным Я, изначально и вечно, – чудесно.
Но ещё более чудесен Дух, Бытие, которое не должно быть, Осознание, которое без всякой помощи и причины постоянно возникает из Неосознанности, вообще из Ничего – и делает это Ничто невероятно ценным и незаменимым.
Благодаря этому Ничто, потрясающее великолепие Духа не в том, что он есть, а в том, что он есть. То же самое можно сказать и о возникновении всего нашего Тела-Ума (которое есть не что иное, как сама вселенная), без всякой помощи и причины, из чистого Духа.
Какая это вселенная, какие невероятные богатства и разнообразие неустанно изливаются из этого предельно простого Я ЕСТЬ, которое и есть я!
Парадоксально, я вечно возвращаюсь к Месту, которое никогда не покидал.
И помоги мне Бог, если я обманываюсь, что путешествовал по этой дороге слишком часто, спасибо большое, и теперь уже самое время обосноваться с комфортом в конце пути.
На практике это означает, что каждый раз, когда я прибываю сюда, – это «первый раз», потому что в действительности он вне времени.
Это значит, что моё исчезновение в твою пользу становится все более и более изумительным, моё единственное око открывается всё шире и шире от удивления, и я никогда не привыкну к тому, что мой Рено Клио перемешивает мир, как если бы это была тарелка овсяной каши.
Если бы мы расслабленно погрузились в то, что так ослепительно очевидно, мы бы нашли всё, в чем нуждаемся. Это добрый, добрый старый мир. Он не прячет ничего существенного. Чем более существенна вещь, тем более она доступна. Мы воображаем, что всё наоборот. Но то, что на самом деле важно, даётся совершенно бесплатно. Если я не могу увидеть, что я есть (и в особенности, что не есть я), – это потому что во мне слишком много воображения, «духовности», взрослости и знаний, легковерия, обусловленности обществом и языком, страха перед очевидным, чтобы принять ситуацию такой, как она есть в данный момент.
Только я могу сказать, что здесь есть.
Мне нужна некая чуткая наивность. Требуется чистый взгляд и пустая голова (не говоря уже об отважном сердце), чтобы признать свою совершенную пустоту.
Пока не увидишь, Что ты такое, не узнаешь, что такое очевидность! Всё остальное более или менее сокрыто. В сравнении с этим Видом, все остальные виды такие неясные, нечёткие, размытые, туманные.
Не то чтобы я мог ошибаться насчёт того объекта вон там, я в какой-то степени и должен ошибаться: воспринимать его вообще хоть как-то – значит воспринимать его неправильно.
И наоборот, не то чтобы я вероятно был прав насчёт чистого Субъекта здесь, я должен быть прав: видеть его вообще – значить видеть в совершенстве, какой он был, есть и будет на веки вечные, точно так же, как видели его и будут видеть все смотрящие на него.
Поскольку видеть Нечего, я не могу видеть его частично или неясно. Это всё-или-ничего (всё-и-Ничего), бескомпромиссное открытие, устраняющее всякое беспокойство о том, как бы моё Просветление не оказалось бледнее твоего, менее зрелым или с каким-нибудь дефектом.
Видеть это единственный Вид – это совершенное Видение, поэтому среди тех, кто наслаждается им, не может быть элиты или какой-то иерархии – пока длится видение.
Величайшая тайна жизни, величайшее знание – не знать, быть в недоумении, находиться буквально на границе ума, где начинается Ум Одного – того, кто на самом деле и есть я.
Любой «выбор», сделанный из не-знания, не-записывания этого, не-укладывания в портфель, не-следования сценарию или правилу, а из Ясности Здесь и того, что её наполняет, кажется мне чем-то совершенно иным, истинным смирением.
Всё, что я делаю, исходит или из моей человеческой природы, из моего «образа Дугласа», незаконно и бессмысленно наложенного на Центр моей жизни, или из того, что находится в этом Центре, из того, Кто я.
Разница между этими двумя видами действия не кажется такой уж большой, но на самом деле она очень, очень глубока.
Можно сказать, что подлинный единый есть не-знание.
Только не знай.
Пока я остаюсь в центре, в совершенстве Нового Человека, моей Истинной Природы как Первого Лица Единственного Числа, множественные несовершенства старого человека уменьшаются.
Пока я живу ценностями Нового Человека – необусловленной любовью, отсутствием власти над другими, необорачиванием к ним спиной, приятием уничижения и так далее, – противоречивые ценности старого человека становятся всё менее и менее тяжёлыми, невесёлыми и причиняющими беспокойство, и всё более и более сговорчивыми, реалистичными и здоровыми. Другими словами, более естественными.
