на бумаге. Но других примеров нет. И даже совместив в одном человеке все эти черты, все равно мы не получим ничего сравнимого с тем, что представляли собой герои прошлого. Хотя и в старину таких людей было немного. Сейчас, чтобы выделиться, достаточно чуть-чуть напрячься, но молодежь даже этого не хочет делать.
47. Дзётё говорил Гоннодзё: «Сейчас — это тогда, а тогда — это сейчас. Люди разделяют эти две временные точки, полагая, что происходящее с ними „сейчас“ отличается от того, что происходило „тогда“, и, когда наступает момент для действия, оказываются не готовы. Что будет, если такого человека вдруг вызовут к господину и попросят без промедления высказаться по какому-то вопросу? Скорее всего, он придет в замешательство, и это покажет, что он разделяет эти два момента. „Тогда“ и „сейчас“ в его голове существуют по отдельности. Если же человек может свести эти две точки воедино, он — настоящий слуга, хотя, возможно, никогда и не станет советником повелителя. Чтобы научиться четко излагать суть дела, будь то перед самим повелителем, его старейшинами и в замке самого сёгуна в Эдо, следует порепетировать в уголке своей спальни.
То же самое относится и к другим делам. Нужно действовать так же и тщательно все проверять. Это касается всего — от заточки копья до официальных функций. При таком отношении к службе становятся понятны небрежение и недостаток решимости и готовности действовать, сделавшиеся сейчас обычным явлением».
48. Когда заседающий в присутственном месте чиновник допускает ошибку, ее можно объяснить, сославшись на небрежность или отсутствие опыта. Но чем оправдать случившуюся недавно позорную историю? [135] Мастер Ёситада [136] всегда говорил: «Достаточно, если воин имеет дерзость», и это происшествие подтверждает его слова.
Если воин испытывает обиду или досаду, от него отворачивается военная удача. Он оказывается больше не способен к быстрому действию и теряет доброе имя. Чем дальше жить в бесчестье, сгорая от позора, лучше вспороть себе живот. Если же ему жаль расстаться с жизнью и он предпочитает искать оправдания нежеланию умереть «бессмысленной смертью», совершив сэппуку, он может прожить еще лет пять-десять. Люди будут относиться к нему с пренебрежением, он покроет себя бесчестьем, которое останется на нем и после смерти и тень которого упадет на его ни в чем не виновных потомков. Он опозорит и память своих предков, надолго запятнает свою фамилию. Бесцельное существование, когда человек проводит день за днем без всякого смысла и даже в мечтах не задумывается о том, что значит быть воином, — это преступление.
Человек, которого зарубили в этой распре, возможно, не мог оказать сопротивления, или удача от него отвернулась. Того, кто нанес ему смертельный удар, вынудили это сделать обстоятельства и чувство, что у него нет другого выбора. Не задумываясь о последствиях, этот человек поставил свою жизнь на кон, и мы не можем его за это осуждать. Конечно, самурай должен проявлять сдержанность, но двух людей, сошедшихся в схватке, обвинять в трусости нельзя. А вот те, кто был на месте происшествия и остался жив, заклеймили себя позором; они не заслуживают того, чтобы называться воинами.
Человек должен понимать, что «тот самый момент — это сейчас», и иметь в голове представление о том, как он будет действовать в любой ситуации. Это очень странно, когда люди проживают жизнь без всякой цели, в состоянии нерадивости и безразличия. Путь воина предполагает, что человек каждое утро готовит себя к смерти, представляя, как он умрет, как может окончиться его жизнь. И этого можно добиться, хотя это необычайно тяжело. Нет ничего невозможного.
Там, где применяется сила и оружие, важна роль слов. В упомянутом случае идеально было бы остановить человека. Если бы этого не удалось сделать, его следовало бы ликвидировать. Обратись он в бегство — преследователям надо было крикнуть: «Стой, трус! Куда бежишь?» То есть в зависимости от ситуации слова могут помочь добиться цели.
Человек, который в конечном счете остановил преступника, достоин восхищения за то, что проявил внимание и сообразительность. Это является доказательством того, что «сейчас» и есть «тот самый момент». Еще одним подтверждением этого можно считать ёкодза-но яри — телохранителей-копейщиков, обязанность которых — при возникновении опасности для господина немедленно взять на изготовку свое оружие. Нужно находиться в постоянной готовности.
О многом надо беспокоиться заранее в ожидании чрезвычайных событий. Если на территории резиденции высокопоставленного лица оказался убийца, которого не удается обуздать, чтобы не дать ему возможности приблизиться к покоям господина, первый же слуга должен убить его на месте. Нельзя исключать, что потом этого человека могут обвинить в том, что он был сообщником убитого или испытывал к нему личную неприязнь. На такие обвинения надо отвечать так: «В тот момент я думал только о том, как его остановить. У меня не было времени на раздумья».
49. Чем больше стараний прикладывает человек, тем больше он может добиться. Свидетельство тому — события, участвуя в которых Ёдзаэмон Митани выполнил порученную ему мужскую работу. В этом ему помогло заступничество бога войны [137].
50. У мастера Гэнсина спросили: «Ходят разговоры, что, если человек, с которым вы повздорили во дворце повелителя, уже потянул меч из ножен, разумнее будет ограничиться сообщением о происшествии инспекторам, даже если вас станут осуждать за это. Стоит ли, рассчитывая на какую-то выгоду в будущем, терпеть унижение?»
Гэнсин ответил: «Это тот случай, когда нужно дать работу словам. Вы можете либо явиться к инспектору вместе с обидчиком, либо пойти к нему один и объяснить, что произошло. Скажите ему: «Мне очень тяжело выносить пережитое унижение, но этот случай произошел во дворце нашего повелителя, поэтому все мои мысли сейчас о нем. Ради него я терплю позор оскорбления и надеюсь, что вы поймете положение, в котором я оказался. Жизнь мне уже недорога. Я рассказал вам все, как было. Если после моего обращения ничего не произойдет, я просто убью своего обидчика. Мне терять нечего».
51. Дзётё задали вопрос: «Мое отношение к предназначению воина и службе постепенно меняется. Как-то мне показалось, что я наконец понял, как должен поступать, но спустя некоторое время убедился, что мое понимание далеко от совершенства и даже представляет опасность. Если бы я в юности начал записывать, как менялись мои взгляды, наверное, это было раз сто или двести. И этому нет конца. А хотелось бы все-таки прийти к конечному результату». Дзётё ответил: «Процесс переосмысления очень важен. Но думать, что ты открыл секрет, — это уже ошибка. Надо понимать, что учиться будешь всю жизнь».
52. Даже если человек вдруг лишится головы,
