— Если победите, получите чиновничью должность!
— Должности нам не нужны! Потеху людям хотим устроить!
Разговор прекратился, и хозяин вышел.
— Слышали? — сказал Юй Лэй. — Они хотят победить! А что, если и мы померимся силами с этим Чжаном?
— Не торопитесь, — прервал братьев Юэ Тин. — Сперва я разузнаю, что здесь творится.
Он прошел в домик напротив, где остановились новые постояльцы, почтительно приветствовал их и спросил:
— Откуда вы, уважаемые господа?
— Из Хугуана.
— А кто вы такие?
— Я — У Лянь.
— Не приходитесь ли вы родственником У Сян-чжи из Таньчжоу? — спросил Юэ Тин.
— У Сян-чжи — мой отец.
Так Юэ Тин нашел еще одного брата, сына верного соратника Юэ Фэя.
У Лянь представил Юэ Тину Хэ Фына, сына Хэ Юань-цина, и Чжэн Ши-бао, сына Чжэн Хуая, — своих названых братьев, — и рассказал о себе. Оказывается, его отец, распустив войско в Чжусяньчжэне, вернулся домой и от расстройства умер, а вдова отправила сына принести жертвы на дядиной могиле.
Юэ Тин тоже представил братьев У Ляню, и молодые люди стали советоваться, кому из них выйти на поединок.
До поздней ночи сидели юноши за столом.
Утром они купили трех баранов и четыре корзины всякой снеди и отправились к могиле Юэ Фэя.
Юэ Тин с У Ляном, Юй Лэем, Хэ Фыном и Чжэн Ши-бао решили сначала осмотреть арену Поединков. У кумирни Светлого счастья уже собрался народ. Над толпой высился помост, а по обе стороны от него виднелись шатры телохранителей.
На помост поднялся Чжан Го-цянь. За ним следовали его учителя Ци Гуан-цзу и Ци Цзи-цзу.
Чжан Го-цянь показал несколько приемов кулачного боя и сел на стул посреди помоста. Ци Гуан-цзу обратился к толпе:
— Слушайте, люди! Господин Чжан — прославленный герой. Прошло уже двадцать дней с начала состязаний, и он до сих пор не нашел себе достойного соперника. Через три дня состязания закончатся. Ну, кто посмелей? Выходи!
Из толпы вынырнул человек лет тридцати, с головой как у барса и круглыми глазами.
— Ты кто такой? — спросил Чжан Го-цянь, поднимаясь ему навстречу.
— Кто не знает Чжао У-чэня из Шаньдуна, по прозвищу Тигр, переворачивающий горы! — хвастливо ответил тот. — Хочу помериться с вами силой.
Поединок начался. После нескольких схваток Чжан Го-цянь внезапно сделал ложный выпад, отскочил в сторону и с такой силой ударил противника ногой под зад, что тот кубарем полетел с помоста. В толпе послышались возгласы восхищения. Пристыженный Чжао У-чэнь поспешил скрыться.
Ци Цзи-цзу покатывался со смеху.
— Ну, кто еще?
Никто не отзывался. У Лянь хотел было открыть рот, но Юэ Тин его одернул:
— Не торопись, брат! Сперва попробую я. Если не добьюсь победы, уступлю ее тебе.
Юэ Тин выбрался из толпы и одним прыжком вскочил на помост.
Чжан Го-цянь с пренебрежением посмотрел на худощавого подростка и спросил:
— Ну, а ты кто такой?
— Потом скажу! Сначала поборемся! — отвечал Юэ Тин.
Чжан Го-цянь распахнул на груди атласный халат и встал в позу «всадник с плетью». Юэ Тин избрал позу «всадник с копьем». На его выпад Чжан Го-цянь ответил приемом «Цзиньган топает ногой». Юэ Тин мгновенно принял позу «отрок кланяется богине Гуань-инь». Чжан Го-цянь начал горячиться и нанес противнику удар, который называется «черный тигр крадет сердце». Тогда Юэ Тин присел на корточки, схватил противника одной рукой за левую ногу, другой — за шиворот, поднял в воздух и сбросил вниз с помоста.
Толпа одобрительно загудела.
Чжан Го-цянь так ударился при падении, что потерял сознание. У Лянь подскочил к нему и изо всех сил ударил ногой под ложечку. Изо рта Чжан Го-цяня хлынула кровь, и он испустил дух.
Братья Ци хотели схватить Юэ Тина, но тот уже соскочил с помоста и скрылся в толпе, а Юй Лэй выхватил молоты и разбил помост.
Телохранители Чжан Го-цяня пытались преследовать Юэ Тина, но Чжэн Ши-бао сунул юноше меч, и они вступили в бой с врагами. Ци Гуан-цзу пытался зарубить Юэ Тина, но Юй Лэй ударом молота выбил из его рук оружие. Ци Цзи-цзу хотел было пустить в ход копье, но Хэ Фын взмахнул плетью, и копье отлетело в сторону.
Телохранители Чжан Го-цяня побежали к отцу погибшего, а толпа стала расходиться. Воспользовавшись суматохой, юноши благополучно выбрались из города. Братья уже ждали их на могиле Юэ Фэя. Четыре телохранителя расставили жертвенную утварь, юноши сожгли бумажные деньги и оплакали умерших.
После жертвоприношения Юэ Тин отправил телохранителей Цзун Фана обратно в Нинся, а сам вместе с братьями прямиком через горы двинулся в Юньнань.
Чжан Цзюнь, которому слуги донесли о гибели сына и бегстве братьев Ци, послал за ними в погоню два вооруженных отряда, но те вскоре вернулись ни с чем.
А сейчас пойдет речь о Ван Нэне и Ли Чжи, которые вот уже три года со дня гибели Юэ Фэя носили по нем траур, постились, жгли благовония и во всех храмах молились о мщении.
Время шло, а изменники по-прежнему оставались в силе. Тогда терпение богомольцев лопнуло — в гневе стали они громить храмы и проклинать святых.
Подошло восемнадцатое число восьмого месяца. В этот день река Цяньтан широко разливалась. Наблюдать за бушующей стихией было излюбленным зрелищем жителей Чжэцзяна. По этому поводу даже написаны стихи:
Цзы-сюй на белом жеребце
Явился в час прилива,
Бросали волны к небесам
Клокочущие гривы.
Ударил гром… Из берегов
Вода на волю рвалась,
Подули ветры — и весь мир
Вдруг превратился в хаос!
Ты, одинокая ладья,
В стремнине билась гордо…
Звучит печальная свирель,
Звучит протяжно, скорбно.
Слагая оды, знал Му Чэн
Не только стиль высокий,
И не были ему чужды
Стихов Чжан Ханя строки…[55]
В этот день Ван Нэн сказал другу:
— В нашем мире изменники блаженствуют, а честные люди страдают. Жаловаться духам на несправедливость и молить Небо — бесполезно. Хоть помирай с досады! Давай посмотрим разлив, — может быть, на душе легче станет!
Ли Чжи согласился, и друзья отправились к берегу. Но, как назло, река в этот день не разлилась. Разочарованные Ван Нэн и Ли Чжи решили прогуляться по берегу. Прошли немного и вдруг увидели храм, с надписью над входом «Храм покровителя речных разливов».
— Мы уже молились всем богам, и только духа разливов не уважили, — сказал Ли Чжи. — Может быть, зайдем.
— Какой от этого толк? Кому только мы не кланялись, и никто не помог! Думаешь, этот дух лучше других?!
Друзья вошли в храм, огляделись. На алтаре стояла табличка с надписью: «Покровитель разливов — У Цзы-сюй».
— Вот этот святой нам и нужен! — воскликнул обрадованный Ван Нэн, — Великий дух, ты нас поймешь! Ты погиб от клеветы Бо Пи, но потом совершил чудо: когда злодей переправлялся через реку, ты поднял бурю и утопил его! Неужели ты не возмущаешься тем, что изменники погубили Юэ Фэя?
— Да что ты кланяешься этому истукану! — воскликнул рассерженный Ли Чжи, схватил камень и вдребезги разбил статую У Цзы-сюя.
Поистине:
Беспричинно героев
На смерть обрекшие люди
Зря о долге и чести
Лицемерный ведут разговор.
Их в небесных чертогах
Судить будут высшие судьи,
Час возмездия близок —
И будет суров приговор!
— Вот! Теперь на душе стало легче! — перевел дух Ван Нэн.
Друзья покинули храм и зашагали дальше. Тут они почувствовали, что проголодались, и свернули к трактиру, расположенному у самой реки, в живописном месте. Поэт воспел его в стихах:
Жизнь прервалась!
Мне все равно, —
Лишь было бы вино!
Из всех десятков тысяч дел
Мне не наскучит лишь одно:
Тянуть вино…
Цветы раскрыли лепестки,
Щебечет воробей —
Смеется, видно, надо мной!
— Ну, пей! Коль налил, пей!
С одним товарищем своим
Развеял грусть-печаль,
С тобою тоже за вином
Не привелось скучать.
А чаша вот уж вновь полна —
К чему теперь слова?
Мы ляжем спать — коль станет вдруг
Тяжелой голова…
Оба зашли в трактир и сели за столик. Подошел слуга:
— Что прикажете, почтенные господа? Вы, должно быть, купцы?
— Мы не купцы и не господа, — отвечал Ван Нэн, — Подай нам вина и закусок — мы расплатимся!
Слуга накрыл на стол, и друзья принялись за еду. Попивая вино, они то смеялись, то плакали, то пели. Так и просидели до вечера.
Глядя на них, слуга пожимал плечами:
— Не везет мне! Попались какие-то сумасшедшие. Не поймешь их: то плачут, то смеются!
