Танский монах рассказал им все по порядку о том, что с ним случилось.
– А как их зовут, этих старцев? – спросил Сунь Укун.
– Старшего зовут гун восемнадцатый, по прозвищу Крепкий Сучок, – отвечал Танский монах. – Второго зовут Гу Чжи, третьего – Лин Кунцзы, а четвертого – Фу Юньсоу; деву они величали феей Абрикосов…
– Где они живут и куда могли исчезнуть? – спросил Чжу Бацзе.
– Этого я не знаю, – ответил Танский монах. – Но то место, где мы слагали стихи, совсем недалеко отсюда!
Все трое учеников последовали за своим наставником к тому месту, где было каменное строение, и там увидели скалу с высеченными на ней тремя иероглифами: «Скит лесных праведников».
– Здесь! – сказал Танский монах.
Сунь Укун внимательно все оглядел и вдруг приметил четыре старых дерева: можжевеловое, кипарис, сосну и бамбук. За бамбуком рос клен. Продолжая всматриваться, он заметил с другой стороны скалы старое абрикосовое дерево, а рядом с ним два деревца восковой сливы и два коричных деревца.
– Видите эти деревья? – сказал Сунь Укун. – Это и есть оборотни.
– Как ты догадался? – спросил Чжу Бацзе.
– Очень просто, – отвечал Великий Мудрец. – Гун восемнадцатый значит «сосна». Гу Чжи – это кипарис; Лин Кунцзы – можжевеловое дерево, а Фу Юньсоу – бамбук; слуга – это клен, фея Абрикосов – абрикосовое дерево, а ее прислужницы – две восковые сливы и два коричных деревца.
Тут Чжу Бацзе стал колотить по деревьям своими вилами и подрывать их корни рылом. Он сразу же выворотил оба деревца восковой сливы и оба коричных деревца, абрикосовое дерево и клен. Когда он повалил их на землю, то на корнях выступили капли крови.
Танский монах подошел к Чжу Бацзе и сказал:
– Не губи ты их! Они хоть и оборотни, но не нанесли мне никакого вреда. Давайте лучше выйдем на дорогу и отправимся дальше!
– Наставник! – сказал Сунь Укун. – Не жалей этих негодяев. Неизвестно еще, какие превращения они примут в будущем и сколько бед причинят людям!
Услышав это, Чжу Бацзе одним ударом своих вил повалил сосну, а затем и остальные три дерева. После этого он предложил наставнику сесть на коня. Они выбрались на большую дорогу и продолжали путь на Запад.
О том, что случилось с паломниками в дальнейшем, вы узнаете из следующей главы.
повествующая о том, как оборотень воздвигнул ложный храм и дал ему название «Малый храм Раскатов грома» и как четверо путников попали в беду
Итак, паломники продолжали свой путь. Снова прошла зима и наступила весна.
И вот однажды паломники увидели высокую, неприступную гору. Она сплошь поросла лесом, который кишмя кишел разными зверями.
У Танского монаха сердце сжалось от страха.
Но Сунь Укун взмахнул своим посохом с золотыми обручами, рявкнул, и все звери в страхе разбежались, тогда Великий Мудрец провел наставника прямо к вершине горы. Они благополучно перевалили через нее и спустились по западному склону на ровное плато. Тут они вдруг заметили чудесное сияние, исходившее от дворцовых построек с высокими стенами и башнями, и услышали мелодичные звуки колокола и била.
– Братья! – воскликнул Танский монах. – Посмотрите, что это за обитель?
Сунь Укун поднял голову, приложил руку к глазам и стал всматриваться. Вдали стоял монастырь. Места там были очень красивые, но сквозь божественное сияние Великий Мудрец узрел какие-то зловещие струи.
– С виду монастырь этот очень походит на храм Раскатов грома, – сказал Сунь Укун, – но нам ни в коем случае не следует входить внутрь, не то попадем в лапы к злодеям.
– Мимо нам все равно придется пройти, – сказал тут Шасэн. – Иного пути нет. Вот и посмотрим, что это за монастырь!
Они двинулись дальше и вскоре достигли врат монастыря.
Увидев надпись: «Храм Раскатов грома», Танский монах скатился с коня, распростерся на земле и стал ругать Сунь Укуна:
– Ах ты, мерзкая обезьяна! Погибели моей хочешь! Ведь это самый настоящий храм Раскатов грома!
Сунь Укун, смеясь, ответил:
– Наставник! Не сердись на меня, лучше взгляни хорошенько еще раз на вывеску. Ведь на ней не три, а четыре иероглифа.
Дрожа всем телом, Танский монах поднялся на ноги, еще раз взглянул на вывеску и увидел, что там и в самом деле четыре иероглифа: «Малый храм Раскатов грома».
– Ну и что же? – произнес он. – Пусть Малый храм, но и в нем, я уверен, находится Будда. А у древних есть такое выражение: «Где Будда, там и его учение». Я думаю, мы можем, откинув страх и сомнения, войти внутрь! Я должен выполнить свой обет: поклоняться Будде везде, где встретится его обитель.
И он велел Чжу Бацзе достать рясу, сменил головной убор, подпоясался и, приняв осанистый вид, двинулся вперед.
В это время в воротах кто-то крикнул:
– Танский монах! Что же ты не идешь, почему медлишь? Ты ведь прибыл сюда из восточных земель поклониться нашему Будде!
Услышав это, Танский монах принялся отбивать поклоны. Вслед за ним опустились на колени Чжу Бацзе и Шасэн и тоже стали отбивать поклоны. Только Великий Мудрец Сунь Укун продолжал как ни в чем не бывало стоять у них за спиной, держа коня под уздцы, приводя в порядок поклажу. Когда путники вошли в монастырский двор и приблизились ко вторым воротам, глазам их представился великий дворец Будды Татагаты. Перед входом, внизу, у престола Будды, выстроились рядами пятьсот архатов, три тысячи подвижников, вникших в суть учения Будды, четыре великих бодисатвы, восемь Цзиньганов, хранителей Закона Будды, монахи и монахини бицю, а также бесчисленные толпы приверженцев Будды. Вот уж поистине это зрелище являло собой картину, достойную быть воспетой в стихах.
Танский монах, Чжу Бацзе и Шасэн, продвигаясь вперед, не переставали кланяться и так дошли до священного трона, устроенного наподобие лотоса. Вдруг раздался окрик:
– Эй! Сунь Укун! Ты почему не кланяешься, представ перед Буддой Татагатой?
Сунь Укун внимательно всмотрелся в того, кто это крикнул, оставил коня и поклажу и вооружился посохом.
– Ах ты, скотина! – заорал Сунь Укун. – Да как посмел ты принять облик Будды! Сейчас я тебя проучу!
С этими словами Сунь Укун стал яростно вращать своим посохом и бросился вперед, намереваясь нанести удар обманщику. Но в этот момент откуда-то с воздуха вниз полетели две музыкальные тарелки из чистого золота. Сунь Укун очутился между ними, и тарелки захлопнулись. Чжу Бацзе и Шасэн быстро выхватили один – вилы, другой – посох, но не успели они и пальцем шевельнуть, как их сразу же окружили плотным кольцом все архаты, приверженцы Будды, святые иноки и праведники. Танского монаха тоже схватили. Паломников крепко связали и уволокли в заднее помещение. Сунь Укуна так и оставили, захлопнутого тарелками. Великий Мудрец был прав. Восседавший на лотосовом троне Будда оказался главарем оборотней, а его многочисленные приближенные – разной нечистью. Сунь Укуна оборотень намеревался сгноить в своих золотых тарелках, а учителя его сварить и съесть.
К каким только волшебным способам не прибегал Великий Мудрец, чтобы выбраться на свободу! Но все было тщетно. С помощью заклинания он увеличился, увеличились и тарелки. Он стал величиной с горчичное зернышко, стали величиной с горчичное зернышко и тарелки.
Сунь Укун выдернул у себя две шерстинки, превратил их в сверло с пятью лепестками, напоминающими цветок сливы, приладил сверло к посоху и принялся сверлить, но даже крохотной ямки не мог просверлить. Окруженный непроницаемым мраком, задыхаясь от нестерпимой жары, Сунь Укун произнес еще одно заклинание, и снаружи тотчас же послышались голоса духов – хранителей пяти стран света, духов-служителей Людина и Люцзя и восемнадцати духов – хранителей кумирен и пагод.
– Великий Мудрец! Мы давно здесь оберегаем твоего наставника и не допустим, чтобы оборотень причинил ему вред. Зачем ты нас звал к себе?
– Наставник не послушал меня, – ответил Сунь Укун, – и мне его не жаль. А вот я пострадал невинно. Помогите же мне скорей выбраться из этих тарелок. Ведь в такой жаре и задохнуться недолго.
Все духи дружно взялись за тарелки, но те будто вместе срослись.
Тогда Златоглавый дух вознесся на благодатном луче к Южным небесным воротам, вошел прямо во дворец Чудотворного Неба, пал ниц перед Яшмовым владыкой и рассказал ему, в какую беду попали паломники.
И Яшмовый владыка не мешкая отдал распоряжение:
– Срочно отрядить духов – правителей всех двадцати восьми созвездий к Малому храму Раскатов грома, дабы они освободили страждущих и покарали оборотня!
В тот же миг духи – правители двадцати восьми созвездий вместе с духами – хранителями пяти стран света вышли из Небесных ворот и в следующий миг уже входили в ворота монастыря. Наступило время второй ночной стражи, и все оборотни, большие и малые, после обильного возлияния по случаю поимки Танского монаха спали крепким сном. Воспользовавшись этим, духи – правители двадцати восьми созвездий приблизились к металлическим тарелкам и обратились к Сунь Укуну:
