Лопе де Вега - Том 5

Прошу вас продолжать, посол.

Продолжу, если вы велите:
Великий Магомет, султан
И император Далматинский,
Арабский и Фуэнтеррабский,
Азийский и Тартарарийский,
Властитель всех земель Восточных
И от Персиды до Галисьи,
Со мной, зовомым Мустафой,
Вам шлет привет свой, герцогиня.

Я чрезвычайно удивляюсь,
Что вы в пути, настолько длинном,
Его привет не потеряли,
Тем более что так спешили.

А эти олухи стоят
И слушают!

Не погубите
Меня неосторожным словом.

Когда б вы видели, как дивен
Был Алехандро! Весь — как солнце,
А зависть — словно тень влачилась!

Прошу вас продолжать, посол.

Сейчас мы кухней проходили,
И так мне в нос пахнули шкварки,
Что прямо душу воротило.

А турки кушают свинину?

И выпьют вам бочонок винный,
Когда не видит Магомет.

Свинину!

Что вы! Только вишни.

Прошу вас продолжать, посол.

Когда султан вдвоем с визирем
Свершал свой выход из мечети,
Ему письмо от вас вручили,
Где сказано, что вам угодно
Взять в обладанье Палестину,
Святую землю вашей веры,
А потому в стране Урбинской
Вы собираете войска,
И на знаменах вышит символ
Из буквы Т и буквы П,
Что значит: «Турция погибнет»;
Что вы ему велите тотчас
Разрушить Мекку, где хранится
Копченое бедро пророка,
И требуете дань платить вам:
Сто мавританок ежегодно,
Из коих пятьдесят прилично
Одетых в шелк и в кашемир,
И пятьдесят — в простой холстине,
Да шесть лазоревых слонов
И дюжину лошадок рыжих,
Слонов, груженных желтой амброй,
Лошадок — байкой или фризом;
А если нет, то вы немедля
В войну вступаете открыто
И посылаете, как вызов,
Стальную вашу рукавицу.

Мне Алехандро поручил
Сказать вам, что, как только выдаст
Оружье всадникам, он будет
У вас.

Он мне милее жизни.

Прошу вас продолжать, посол.

Султан, такую весть услышав
И увидав такую дерзость,
Стал теребить свои усищи
И от клокочущего гнева
Раздулся до того обширно,
Что у него на шароварах
Завязки лопнули. Остынув,
Он наконец мне приказал
В дорогу снарядиться мигом
И, где не будет почтовых,
Брать мулов, гнать и торопиться,
Скакать в Италию и здесь,
Явившись к вам, молчать, как рыба.
Я выполнил свое посольство
И двигаюсь обратно в Смирну,
Сьерру Морену и Брюссель,
И в Караманью и в Мессину,
Где он остался так не в духе,
Что на прощанье даже крикнул,
Чтоб я привез ему бочонок
Маслин отборнейших севильских,
А также сажень колбасы,
Которой там у нас не сыщешь.
Засим — храни вас небеса,
А мне при этом разрешите
Открыть ларек, так, чтобы я,
Поторговав вином и дичью,
И кроликами, и копченым,
С деньгой вернулся в Берберию.
Конечно, с вас я буду брать
В два раза меньше, чем другие.

Марсело!..

ваш слуга…

Скажите,
Не будет слишком неучтиво
Зарезать этого посла,
Который был так неприличен,
Иль на дорогу поднагреть
Ему загривок?

Вы забыли,
Что у него охранный лист.

Ведь он был в трауре, как видно?

Я окончательно спокойна:
Мои права неоспоримы.

А я невольным состраданьем
Смягчаю на губах улыбку.

Бьют барабаны. Но не бойтесь:
Кто, как дитя, желает видеть
В своем слуге посла султана,
Не может погрешить двуличьем.
Пойдем, посмотрим, как Отавьо
Вооружил свои дружины.

Я верю искренно, что этот
В военном деле больше смыслит.

Друг Теодора!..

Что угодно?

Что если объявить указ?
И трубы вот трубят как раз.

Указ?

Объявим всенародно,
Что женщины, будь то девицы,
Будь то замужние, должны
Отныне впредь носить штаны.

То был бы праздник для столицы.

Какие будут сбереженья
На верхних юбках и на нижних!
А главное — у наших ближних
Уменьшатся их вожделенья.
То, что всегда доступно взору,
Не так прельщает.

Мудрый шаг!
Пошли вам небо всяких благ!

Я проводила Теодору,
И наготове эскадрон,
С которым Алехандро хочет
Вступить в Урбино, где упрочит
За мною власть, венец и трон.
Пора и мне, не медля доле,
Начать давно желанный бой.
Вернись, свободный разум мой,
К своей первоначальной воле!
Покончим с дурочкой смиренной,
И пусть из тягостной тюрьмы,
Из этой недостойной тьмы,
Выходит мой рассудок пленный!
Для женщины — плохая шутка
Играть в тупицу день за днем;
Ведь так, привыкнув, мы придем
И впрямь к лишению рассудка.
И если мне казалось тяжко
Быть мнимой дурой час-другой,
То каково должно быть той,
Что неумна всю жизнь, бедняжка?
И если лучший друг нам скучен,
Когда он глуп, то дураку
Чем разогнать свою тоску,
Раз он с собою неразлучен?

Я с удивлением внимал,
Друг Фабьо, твоему рассказу.

Сеньор! Я не приврал ни разу.

Второй такой я не встречал!
Что скажут, увидав Диану
С ее блистательным умом?

Что в редком случае таком
Любой поддался бы обману.
Кто и когда умел представить
Такую дурость, как она?

Иным в былые времена
Порой случалось так лукавить,
И я тебе в досужий час
Привел бы многие примеры.
Что может быть достойней веры,
Чем книг божественных рассказ
О том, как царь благочестивый,
Саулом некогда гоним,[129]
Бежать был должен перед ним
И жил, как странник несчастливый?