Лопе де Вега - Том 1

Из-за чего переполох?

А вы по шуму не признали?

Наверно, в круг быка пригнали?

Быка? Скажите, целых трех!
Но этот пегий — просто чудо,
В нем от испанца кровь и плоть!
Клянусь я солнцем, приколоть
Он не дал лент себе покуда.
Два раза кувыркнулся Блас.
Ну, бык, скажу вам! Иностранец,
Плясун канатный, итальянец
В такой бы не пустился пляс!
Антона Хиля он кобыле
Все брюхо распорол; у ней
(Ее пригнали с зеленей)
Торчит трава… Да что о Хиле!..
Плохие шутки с ним… Штаны
Томасу он спустил в забаву —
Не изживет дурную славу
Бедняк до самой седины.
Но вот, в быка нацелив пику,
Наш смелый скачет командор,
Оканьи и страны сеньор.
Отважней он, чем сокол дикий.
Клянусь собою, вот когда
Быку с веревки бы сорваться
И налететь…

А он забраться
Не сможет к нам?

Боюсь, что да.

Послушай, Педро, от скотины
Залезу я на крышу, брат.

Зачем, сеньор лиценциат?
Для бегства нет у нас причины.
Скажите вы быку: «Аминь».

К чему?

К чему? Молитвы эти
Помогут вам…

Ах, нет на свете
Быка, что понял бы латынь!

Костанса
Полез на крышу он, возможно.

А шум сильней! Что там за крик?

Бежим туда! Привязан бык
К столбу веревкою надежно.

Размах короткий у нее.
Нас не достать быку, я знаю.

Позволь, я счастье попытаю!

Ах нет, сокровище мое!
Он страшен…

Будь страшней, ни шагу
Я перед ним не отступлю,
Я за рога его свалю —
Пусть видят все мою отвагу.

Но честь твоя мне дорога.
Нехорошо, чтоб в утро свадьбы
Ты сам среди своей усадьбы
К быку забрался на рога.

Из всех пословиц две тревогу
Внушают сердцу моему:
«За светом не ходи в тюрьму»,
«Из-за чернил не суйся к рогу».
Я повинуюсь.

Бог ты мой!
Что там еще?

Беда, несчастье!

Бык натворил там бед, по счастью.

Как счастье сочетать с бедой!

О небеса! Увы, зачем
Сюда из рощи заповедной
Его пригнать вы разрешили?
Клянусь, нельзя вам будет, парни,
Веселым этим днем похвастать!
Будь проклят ты, злосчастный бык!
Пускай в апрельский день дождливый
Не сыщешь на лугу зеленом
Ты для себя травы, как будто
Уж знойный август наступил!
Пускай соперник побеждает
Тебя в час ревности! Пускай
Ты огласишь протяжным ревом
Леса у высохших ручьев!
Умри от рук презренной черни,
Удавленный в глухом лесу!
Пусть рыцарь не сразит тебя
Копьем иль золотым кинжалом,
Но пусть клинок из ржавой стали
Тебе слуга загонит в спину,
Насильно сесть тебя заставив,
Чтоб кровью ты багрил песок!

Умерь, Бартоло, красноречье
И расскажи нам, что случилось.
Предателя Бельидо Дольфос
Сильней Самора не кляла![112]

Случайно командор Оканьи,
Наш господин великодушный,
Дорогой этой проезжал.
Под ним был конь буланой масти,
И грудь и шея в черных мушках,
На лбу серебряный налобник,
Из-под него виднелась морда,
Разгоряченная от бега.
Конь омывал своею пеной
Зелено-красную тафту.
Едва седок быка заметил,
Надвинул шапку он на брови,
Из-под плаща освободил
Он руку ловкую свою,
Взмахнул хлыстом, коня пришпорил,
И взвился конь его буланый,
Как серна… Но, почуяв шпоры,
Среди толпы оторопелой
От страха о канат ногою
Он зацепился и упал
На землю со всего размаха.
Его седок расшибся насмерть,
Он уцелеть не мог никак…
Да что рассказывать? Вы сами
Взгляните. На плечах сюда
Его безжизненное тело
Несут встревоженные люди.

Здесь был лиценциат, — я рясу
Его заметил, — пусть прочтет
Ему отходную.

Да вот
Куда-то скрылся…

На террасу,
Бартоло!

Мигом!

Мы пойдем…
Носилки нужны… Он не дышит,
Но, может, нас господь услышит —
Его живым мы донесем.

Идем, Лухан! Хоть мне сдается,
Что умер командор… Гляди!

Ах, сердце у меня в груди
То вдруг замрет, то вдруг забьется!

Скорей идите! Педро! Взор
Блеснул как будто!.. Он в истоме…
Воды!..

О, если в этом доме
Умрет наш бедный командор,
Будь проклят праздник наш! В Оканье
Не жить мне больше никогда!

Как зло безумствует беда
Над вами, лучший цвет Испаньи!
О рыцарь доблестный, в боях
Храбрец, никем не побежденный!
Не вы ли шпагой обнаженной
На мавров нагоняли страх
Средь скал Гранады? Что ж убило
Того, пред кем склонялся меч?
Канат смог жизнь ему пресечь,
Канатом смерть его сразила?
Ах, верно, потому, что ей,
Воровке злой, всегда по нраву
Так отнимать земную славу
У гордых мужеством вождей!
Ах, командор! Еще мгновенье…

Кто звал меня?

Он жив!

Увы!
Кто здесь?

Сеньор! Со мною вы,
Смирите же свое волненье.
Хочу я успокоить вас:
Вы — там, где счастья вам желают
Не меньше вас самих, хоть знают,
Вы в праве гневаться на нас:
За нашим вы быком погнались.
Пусть так… Но этот бедный дом,
Сеньор, — он ваш…