Лопе де Вега - Том 2

Мой Карлос!..
Ах, мысли у меня мешаются!.. Не мой,
А только свой… А так недавно мой!..
Но с той поры придти успела гибель.
Когда тебе дала я обещанье,
Что буду я твоей, кто б мог подумать,
Что у судьбы такой Самсон[52] найдется,
Который мимоходом храм разрушит
Моей любви и всех надежд моих?
Мальчишка этот глупый прикоснулся
К устоям, на которых я воздвигла
Свое блаженство, и они качнулись
И рухнули, и мы погибли все.
Твое негодование находит
Несчастьям этим объясненье в том,
Что я тебя забыла, мой любимый,
Что я изменчива… О боже! Нет!
Но преклоненье пред отцовской волей
Таилось у меня в душе, как видно.
И вот, когда он стал передо мною,
Как господин мой, — в сердце задохнулось
Желание и замерла любовь.
Он дал мне жизнь, и под его охраной,
Как птенчик, осеняемый крылами,
Я с детских лет жила. Я не могу,
Я права не имею не ценить
Его забот и быть неблагодарной.
Но если пощадит нас эта буря
Или твоя любовь и гений твой
Найдут такое средство, чтоб исправить
Непоправимое, — о, я с тобою!
С тобой твоя Элиса!

Ты сказала:
Она со мною? Это не Элиса,
А просто женщина! Вот имя,
Которое тебе подходит
И внятно говорит о женской
Изменчивости. Все вы только
Непостоянство и измена.
О, если бы стояла здесь
Та, настоящая Элиса,
Она б свое сдержала слово!
Элисы больше нет в Элисе,
Она во мне, она в аду,
Который мне сжигает душу.
Все это не случайно было!
Нет, у тебя был уговор!
Нет, ты с Лауренсией недаром
Сегодня утром совещалась
И здесь поставила меня
За пологом своей постели,
Чтоб я увидел свой позор.
И поделом тому, кто ищет
Себе небесного блаженства
И благодати у алькова!
О, как меня ты излечила
От заблужденья моего!
Но позолоченною ножкой
Постели брачной я не буду —
Вот этой львиной головою,
Что стережет твою постель.
Нет, я бегу от лжи и ложа,
Я по ветру теперь пускаю
Надежды глупые мои.
Прочь! Дон Фернандо де Толедо[53]
Полк набирает. Вон отсюда!
Вон из Испании! С тобою
Погибло все. Я уезжаю,
Чтоб умереть. И пусть мне бог
Пошлет, чтоб в первом же сраженье
Погас от пистолетной пули
Твой образ у меня в душе!
Ты говоришь, повиновенье?
Покорность, говоришь? Но где же,
Когда любовь была покорной
Отцу, супругу, брату, чести
И небу самому?

Постой!

Идешь ли ты со мною?

Нет.

Зачем же ты меня зовешь,
Безумная?

О, если б я
Могла, была бы я с тобою!
Но, Карлос мой, я рождена
В семье, где честь всего дороже.
Что станут говорить? Придумай,
Чем можно тут помочь.

Кто любит
И думает еще, — не любит,
Или пришла к концу любовь.
С тобой сейчас заговорили
О свадьбе. А при слове «свадьба»
Вы сходите с ума. Могу ли
Я сомневаться, что и ты
При слове «свадьба» все забыла?
Так пусть же бог тебе пошлет
Такое счастье, чтоб на утро
После счастливой брачной ночи
Из Фландрии ты получила
Письмо о том, что я убит!

О, выслушай меня! Хоть слово
Дай мне сказать.

Я жду не слов,
А дел. А слов с меня довольно!

Что скажешь ты, Эстеван? А?

Скорей позволю, чтоб ядро
Упало рядом, — скажем, этак
За милю, что ли, от меня, —
Чем вздумаю к тебе вернуться!
Тут жизни нет! Вон из жестокой
Испании! И пусть с обозом
Меня во Фландрию доставят!
А если выйдешь замуж…

Слушай…

Лет через сто пусть принесут
Тебе известие, что умер
Свирепый Дрейк, гроза морей,
Или малыш — король гранадский[54].

О Паула, вороти его!

Я из того окна, сеньора,
Его окликну.

Ах, скорее!

Не далеко уйдет. Влюбленный
Чем в большем гневе убегает,
Тем больше замедляет шаг.
Он удаляется от центра,
К которому стремится тайно,
Идет он, а душа горит.

О беспощадный долг, о честь — горнило
Высоких душ, безжалостных к себе!
Вы гоните любовь, вы с ней в борьбе,
Вам надо, чтоб я жизнью заплатила…

Ах, я изнемогла! Какая сила
Сильней любви? Но, слеп и глух к мольбе,
Осилит долг, чтоб, уступив судьбе,
Ушла любовь и сердце в муке стыло.

Обвенчана, но не с тобой! Жену
Не ты ведешь… Сознанье я теряю…
Но ты во мне, душой к тебе я льну,

Ему я только прах мой оставляю.
Так раб алжирский — телом он в плену,
А дух его летит к родному краю.

Когда ж, однако, возвратится
Фелисиано!

Вы гордиться
Должны, сеньора, что у вас
Такой поклонник.

Кто б из нас
Мог устоять и не влюбиться!

Сеньора, правду вы сказали.
Так и Фисберто: стоит мне
О нем подумать, — я в огне,
И щеки розовыми стали,
И я живу, как в сладком сне.
И так мой сон меня тревожит,
Что не могу придти в себя.

Мы все безумствуем, любя.
Элиса мне сказать не может,
Что попусту хвалилась я,
Когда рассказ мой рисовал
Лицо, где небо отразилось,
Как в самом лучшем из зеркал.
Она сегодня убедилась,
Что друг мой выше всех похвал.
Я думаю, она в волненье
И мне завидует.

Она
В другого тайно влюблена.

Но он не выдержит сравненья
С моим!

Какое увлеченье!

Люблю!

Понятны чувства эти.

Так диво ли, что для меня
Он лучше всех?

Не спорю я.
Любовники и сыновья
Обычно лучше всех на свете…
Шаги!

А, это он идет!
Когда влюбленный умирает
От нетерпения, и ждет,
И милые шаги узнáет,
Всем существом он ощущает
Их приближенье, их полет.

Не угадали.

Нет, постой,
Ошиблась ты сама. Мой милый
Идет, а вместе с ним и твой.

Сабина!