Лопе де Вега - Том 2

Шесть тысяч? Мне? Я опустился!..
Я с большей рентою родился,
Чем я приданого возьму.
Что скажет обо мне столица?

А то, что вы жену нашли
Такую, что и короли
Могли б такой женой гордиться.

Ждет кавальеро у дверей.
Он спрашивает, разрешите ль
Войти.

Проси.

Что, поздравитель
Какой-нибудь?

Всего верней.

Я просто слов не нахожу,
Чтоб извиниться перед вами
В том, что, как видите вы сами,
В подобном виде к вам вхожу.
Прошу вас вольностью не счесть,
Что я у вас в походном платье.

Вот кресло вам, сеньор. Присядьте.

Вот здесь удобно будет сесть.

О боже, что еще ему?

Сеньора, что он затевает?

Фисберто, Карлос уезжает!

Что он задумал? Не пойму.

Но, прежде чем дела свои
Вниманью вашему представить,
Сеньор, позвольте вас поздравить.

Какая дерзость!

Не снести!

Желаю вам, жених счастливый,
Блаженства с верною женой.

Я ваш слуга, сеньор.

Какой
Красивый мальчик!

И учтивый.

А вас, сеньора, я прошу
Жить долго и не знать печали.

Того, что вы мне пожелали,
Желаю вам.

Я так спешу,
Что не успею восхвалить,
Как должно, выбор ваш сердечный.
Он безошибочен, конечно…
Я вас прошу меня простить.

Если мне есть что вам прощать,
Прощаю.

Поручаю богу
Вас. Но боюсь я опоздать.
Карета ждет. Пора в дорогу.

Сеньор Аурелио, я еду
Во Фландрию. Прошу я вас
Взять деньги, что со мной сейчас.
Один меняла из Толедо
Мне серебром их уплатил,
И их опасно брать в карету.

Когда он кончит пытку эту!

Крепитесь.

Не хватает сил.

Кому-нибудь, с кем вы ведете
Во Фландрии дела, от вас
Я мог бы привезти приказ
Мне выдать то, что вы возьмете.
Мой путь через Париж сейчас.
Любое место на пути том
Равно удобно для меня.

Ах, если б пользовался я
Во Фландрии былым кредитом,
Я счастлив был бы вам служить!
Но эти дни давно прошли.

Мой рок я должен в том винить.

Сеньор, а вы бы не могли
Остаться на день? Я б успела
Найти кого-нибудь, кто б мог
Для вас уладить это дело.

О, если бы позволил бог,
Чтоб мог остаться я, сеньора!

Останьтесь! Я прошу вас!

Он —
Тот самый, что в нее влюблен?

И едет-то, поди, так скоро,
Чтобы с другим не видеть милой.

Если он любит, почему
Он едет? Что-то не пойму.

Вы что, ревнуете?

Помилуй!

И ничего нельзя устроить,
И отложить отъезд нельзя?

Да, если медлить стану я,
Мне это жизни будет стоить!

Но что случилось?

Что сказать мне?
В немилости жестокой я.
Хоть бегство — это смерть моя,
Страшнее смерти — не бежать мне.

Мы, женщины, все знать хотим,
А вы сказали мне довольно,
Чтоб к горьким жалобам таким
Я не прислушалась невольно.
Что же случилось? Расскажите!

Если вы этого хотите,
Я расскажу. Пусть мой рассказ
Найдет сочувствие у вас.
Был у меня любимый друг,
С которым с самого начала
Так тесно дружба нас связала,
Как тело связано и дух.
И так мы были с ним дружны,
Что краткие часы разлуки
Казались нам часами муки,
Несносны были и скучны.
Мы все друг другу поверяли,
Что волновало нам умы,
Вдвоем беседовали мы,
И забавлялись, и гуляли.
Он часто клялся мне, что телом
Хотел бы сделаться моим,
Чтоб вечно был я в нем и с ним,
А я, в соревнованье смелом,
Ему на это говорил,
Что участи такой не стóю,
Что лучше, чтоб я телом был,
А он — бессмертною душою.
Но, изъясняясь так со мной, —
Кто бóльшую нелепость видел? —
Он с вероломностью такой
Мне изменил и так обидел
Бездушно, после долгой лести,
Что если б впрямь я телом был,
А он душою, я б убил
Себя — убил из жажды мести!
А он завел уже знакомство
Другое, он к другому льнет
И те же речи с ним ведет.
Но выдает он вероломство
За некий долг и послушанье.
Я, чтоб не видеть их вдвоем,
Решил покинуть отчий дом
Для добровольного изгнанья.
Во Фландрии мой жар остынет.
Бог даст, прострелит сердце мне
Шальная пуля там — и сгинет
Один огонь в другом огне.
И эту выполнить задачу
Совсем не трудно на войне.
Любой стрелок поможет мне,
Послав свой выстрел наудачу.

Простите то, что я скажу,
Но это — странное решенье,
И для такого отступленья
Я повода не нахожу.
По-моему, ваш друг едва ли
Обидел вас и оскорбил,
Если он связан долгом был,
А это сами вы признали.
Ну и потом, ведь вы усилий
Не делали, чтобы опять
Пути в то сердце отыскать,
В котором раньше вы царили.
Чем жаловаться, как жесток он,
Не оглядеться ли вокруг:
Как будто нет уж больше слуг,
Ночей, балконов, писем, окон?
И уж такие ли приметы
Любви — позвольте вам сказать —
Любить кого-то из кареты
И от любимой вдаль скакать?
Нет, горячее надо быть
В любви!

А мне это понятно!
Кому же может быть приятно —
Измены горечь ощутить?
И что хорошего, я, право,
Не знаю, в том, чтоб изменить
И жгучей ревности отраву
Заставить любящего пить.
Но от измен и клятв пустых
Лекарство есть: оно — в отъезде,
Чтоб дней не расточать своих
В тоске и в мыслях о возмездье.
Бегите, Карлос, верьте чести!
И пусть он будет уязвлен
Разлукой. Если любит он,
Какой еще искать вам мести?