Ах, колите заслон да щепайте лучину,
Добывайте огонь, кладите на огонь середи избы,
Валите крестьянина брюхом в огонь,
А старуху валите жопой на огонь!»
Не мог крестьянин огня стерпеть,
Ах, стал крестьянин на огонь пердеть,
Побежал крестьянин в большой анбар,
Вынимал из-под каменю с деньгами кубышечку,
Приносил крестьянин да бряк на стол:
«Вот вам, усам, по пятидесят рублев,
А большому-то усищу полтораста рублев!»
Вставали усы, они крестьянину кланяются:
«Да спасибо те, крестьянин, на хлебе, на соли,
И на овсяном толокне, и на кислом молоке,
Напоил нас, накормил, животом наделил.
Ах, мы твой двор знаем и опять зайдем,
И тебя убьем, и твоих дочерей уведем,
А дурака твоего в есаулы возьмем!»
Хороша наша деревня, только улочка грязна,
Вот усы, вот усы, вот усы, усы, усы,
Хороши наши ребята, только славушка худа.
Мужички сверху глядят, всё ворами нас бранят,
Нас ворами называют и разбойничками.
Мы не плуты, мы не воры, не разбойнички -
Мы Волконского князя рыболовщички.
Сети-неводы вязали полушелковые,
Живу рыбочку ловили по сухиим берегам,
По сухиим берегам, по амбарам, по клетям;
Изловили осетра у дяди у Петра,
У дяди у Петра – златогривого коня.
Мы пойдемте-ка, ребята, в чисто поле далеко,
В чисто поле далеко – там избушечка стоит;
Как во этой во избушке богат мужик живет.
Вы беритесь за забор да мечитеся во двор!
Здравствуй, брат хозяин, нет ли хлеба у тебя?
Что хозяин-от идет – шесть ковриг больших несет;
Что хозяюшка идет – молока ведро несет.
Благодарствуй, брат хозяин, за хлеб, за соль за твою;
Уж брат ты наш хозяин, нет ли денег у тебя?
Хозяин-то божится: «Нету денег у меня».
Что хозяюшка божится: «Нет полушки за душой».
А маленький Николка тут промолвился:
«У них деньги-то в клете, там закопаны в муке».
Ай диди, диди, диди, диди,
Князи, послушайте,
Да бояры, послушайте,
Да вы все, люди земские,
Мужики вы деревенские,
Да солдаты служивые,
Да ребятушки маленькие,
Не шумите, послушайте.
Да старушки вы старенькие,
Не дремлите, послушайте;
Молодые молодушки,
Не прядите, послушайте;
Да красные девушки,
Да не шейте, послушайте.
Да как я вам пословицу скажу,
Да пословицу хорошенькую -
Про того ли про большого быка,
Про быка рободановского.
Да как тот ли великие бык -
Да как степи рукой не добыть,
Промежду роги косая сажень,
На рогах подпись княжеская:
Василья Богдановского,
Да еще Рободановского.
Да как наш-от великие князь,
Афанасий Путятинский,
Да не ест он гусятинки,
Да ни белые лебядятинки,
Да ни серые утятинки,
Ни индейской курятинки,
Да свинина отъелася,
Баранины не хочется -
Захотелося говядинки
Да урослой телятинки.
Да как сам-то похаживает,
Да как сам-то покрякивает,
Бородой-то потряхивает
Да как сам выговаривает:
«Да как есть ли у меня на дворе
Да такие люди надобные —
Да сходили бы на барский двор,
Да на поместье дворянское,
По того ли по большого быка,
По быка рободановского».
Да как был-то Зиновий слуга,
Да он часто по Волге ходил,
Да он много-то сел там громил,
Да и тем голову кормил.
Хватил конопля на плетень
Да скочил за Москву за реку,
Ко двору-то боярскому,
Да к поместью-то дворянскому.
Да как свил-то ведь вязивце,
Да как он, вор, догадлив был,
Быку липовы лапотцы обул,
Наперед он пятами повернул,
Да как так-то быка увел.
Да завел быка в рощицу,
Привязал быка к деревцу,
Да как сам-то похаживает,
Да как сам поговаривает:
Да как кто-то быка-то увел,
Да и тот-то безвестно ушел,
Да как кто с быка кожу сдерет,
Да и тот концом пропадет».
Да как был-то Алеша-мясник,
Да у него кулаки мясны,
Да у него клепики востры —
Да как ткнул быка палкой в лоб,
Да как ткнул клепиком-то в бок,
Да как взял с быка кожу слупил,
Да слупил, в трубу завертел,
Завязал его вязивцем,
Да и чуть на плечо воротил.
По несчастью Алешенькину,
По наважденью по дьявольскому,
Да как люди-те пробаяли,
Да собаки-те облаяли,
Да обстали собаки в круг,
Да лише только кожа кинуть с рук.
Да скочил за Москву за реку,
Да как к Митьке к кожевникову.
Полтора годы в деле была,
Да не дала из дела вышла:
Да середочка выгнила,
По краям не осталось ничто.
Да Алеше-то мясникову,
Да как Митьке-то кожевникову
Как кожи по рядам провели,
Да кожи-те кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Да не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Да лише только головы отстать.
Та-то беда не беда,
Да лишь бы боле той не была.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому,
Да были два-те харчевничка,
Да молодые-те поспешнички;
Да как губки обрезывали,
Да бедёрки обрезывали,
Да как сделали студенцу
Молодую да с прорезью,
Да на здоровье и с легостью -
Да ни на что не подумати.
Выносили на базар продавать,
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
а студенечку подкушивали,
Да как ей-то подхваливали:
«Да как-то это студенца
Молодая да с прорезью,
На здоровье и с легостью,
Ни на что не подумати -
Да не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да как двум-то харчевинчкам,
Да молодым-то поспешникам,
Да как кожи по рядам провели,
Да как кожи-те кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как то-то беда не беда,
Да лишь бы больше той не была.
К тому ли к большому быку,
Да быку рободановскому,
Да била Марья-харчевенка,
Молодая поспешенка;
Да кишочки обрезывала,
Да как их-то начинивала
Толоконцем да крупочкой,
Да лучком да и поречком,
Выносила на базар продавать;
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
Да кишочки подкушивали,
Да как их-то подхваливали:
«Да как-то это кишечки
Молодые да с прорезью,
На здоровье и с легостью,
Ни на что не подумати —
Не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да как Марьи-то харчевенки,
Да молодой-то поспешенки
Да как кожу по рядам провели,
Да как кожу-то кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как та-то беда не беда,
Да как [бы] больше той не была.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому,
Да был никаков волынщичек,
Да молодой-от гудошничек.
Да он другом пузырь доступил,
Да как сделал волыночку
Да на новую перегудочку,
Да как стал он на рынок гулять,
Да как стал он в волынку играть,
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
Да волынку послушивали,
Да как ей-то подхваливали:
«Да как-то это волыночка
На новую перегудочку,
Да ни на что не подумати -
Не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да тому ли-то волынщику,
Да молодому-то гудошнику
Да как кожу-то кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как та-то беда не беда,
Да как боле бы той не беды.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому
Да как кажная косточка
Да как стала-то в пять рублей,
Да как кажное ребрышко
Да как стало-то в семь рублей,
Оприче становых костей —
Ровно тысяча семьсот рублей,
А становым костям
И цены не знай.
Из монастыря да из Боголюбова
Идет старец Игренища,
Игренища-Кологрениша,
А и ходит он по монастырю,
Просил честныя милостыни,
А чем бы старцу душа спасти,
Душа спасти, душа спасти, ее в рай спусти.
Пришел-та старец под окошечко
[К] человеку к тому богатому,
Просил честную он милостыню,
Просил редечки горькия,
Просил он капусты белыя,
А третьи – свеклы красныя.
А тот удалой господин добре
Сослал редечки горькия
И той капусты он белыя,
А и той свеклы красныя
А с тою ли девушкой повареннаю.
Сошла та девка со двора она
И за те за вороты за широкия,
Посмотрит старец Игрениша-Кологренища
Во все четыре он во стороны,
Не увидел старец он Игрениша
Во всех четырех во сторонушках
Никаких людей не шатаются, не матаются,
