и это самое главное.
— Во время деловой встречи принято обмениваться печатными материалами о своих фирмах, — продолжает зачитывать Алена. — Сюда входят: основные данные о фирме, дополнительная информация о компании и еще, очень важно, биография главы компании.
Я мысленно морщусь: а это-то им зачем? Чтобы знать, когда поздравлять с днем рождения? Вряд ли им будет и в самом деле интересно прочитать о трущобах, в которых я вырос. Да и про некоторые сделки в начале моей карьеры лучше не знать. Восточные натуры чуткие, слишком возвышенные.
— Напишешь дату рождения, образование и укажешь год основания компании.
— Одна строка? — удивляется секретарь. — Вы все-таки у нас солидный руководитель. Я тут подумала: я уже заполняла вашу анкету. Что, если я оттуда спишу? Я там в некоторых вопросах очень старалась!
— Угу, я помню, например, когда писала про мои утренние предпочтения водки вместо воды.
— Ну Александр Юрьевич! Это уже дело прошлое! Я покаялась, думала, вы меня простили!
— Я — да, а моя печень пока никак не очистится от такой клеветы. Ладно, добавь еще одну строку. Напиши, что мой любимый напиток — сакэ. Не водка, конечно, но, если придется пить, спасу ситуацию. А то ни гимна, ни физкультуры, пусть у нас будет хоть какая-то точка соприкосновения.
— Яркой чертой японской нации называют традиционализм. У них сильно развит культ семьи. А еще японцы всю жизнь предпочитают работать в одной компании. Компанию принято считать родным домом и второй семьей.
— Вот это распечатай, подчеркни и повесь на стенку в кабинете Каретникова.
Оставшееся до приезда время я тренируюсь без запинки произносить имя приятеля Ярова. Таканохаши Ямоди. Черт знает, конечно, что здесь имя, а что здесь фамилия, так что приходится запоминать и то и другое. Друг, называется! А ведь мог подсказать.
— Ты где? — звонит Яров, когда я уже подъезжаю. — Если ты свободен, мы можем быть минут через пятнадцать.
— Делаю профилактику против болезни Альцгеймера. Буду рад ненадолго отвлечься.
В конце концов, чем быстрее начнется встреча, тем больше шансов, что я правильно произнесу это зубодробильное имя. К офису мы приезжаем практически одновременно. Я как раз поднимаюсь по ступенькам, когда замечаю черный джип Ярова и белый Мерс, заезжающие на парковку.
Из Мерса выходят двое японцев. В строгих костюмах, с чемоданчиком. Кто главный, сразу понятно: он идет первым, рядом с Яровым. Второй держится чуть поодаль, как будто прикрывает его со спины.
Пока стоял в пробке, прочел в сети еще пару советов, и это помогает не пасть в грязь лицом на первых минутах. Когда Яров нас представляет, я, как и японцы, слегка склоняю голову и выдаю свою заготовку:
— Рад знакомству, Таканохаши Ямоди.
— Я тоже, Александр Юрьевич, — отзывается тот довольно внятно, хотя и с сильным акцентом. — Мы оба произнесли имена друг друга без единой ошибки. Поверьте, для нас это не менее трудно. Теперь до конца разговора можем обходиться обезличенным «вы».
Я перевожу дыхание и предлагаю пройти ко мне в кабинет. В офисе пустота, как будто все вымерли. Уж не решит ли он, что я тут единственный сотрудник? Еще не доверит такой объем работы, подумает, что не справлюсь. Но мои опасения разбиваются восхищением японца:
— Какая дисциплина! Прямо как у нас.
Ладно, прощу эти прятки.
Мы входим в приемную — я прямо радуюсь, увидев Алену. Все-таки оно лучше, привычней, когда поживее.
— Доброе утро, Александр Юрьевич! — подскакивает она, переводит взгляд на вошедших и кланяется. — Доброго вам утра! Пусть оно принесет благодать, которая будет подобно росе возрождаться раз за разом, в самый необходимый момент. Чтобы враги слепли от блеска этих слез природы, а друзья благодаря их переливам находили самый короткий путь к вашим сердцам, ведь они…
Японцы внимательно слушают. Я начинаю чувствовать, что недостаточно выспался и на всякий случай прислоняюсь плечом к косяку. Храп могут не сразу заметить, а вот если я вдруг упаду и прерву эту монотонную речь… А Яров склоняет ко мне голову и шепотом попрекает:
— Что ж ты не предупредил, что у тебя тут кружок самодеятельности открылся?
Сонно моргаю. То же, что ли, ищет, куда бы приткнуть свою голову?
— Я бы чаще у тебя появлялся, — бухтит он. — А то мы как-то скучно встречаемся — то в ресторане, то у меня. Как будто у нас цель только выпить и закусить.
— А на трезвую голову можно вынести постоянные правки в твоем завещании? И да, с тех пор, как ты подсунул мне Маргариту Аркадьевну, мои мечты стали весьма приземленными — именно как ты говоришь: хорошо выпить и закусить.
— Кстати, как она? Все собираюсь приехать, проведать ее. Все-таки я за нее в ответе.
— Монстр. Разве не видишь, что я похудел? Сегодня вообще от нее еле отбился: пользуясь тем, что я слегка растерялся, не отпустила меня, пока я не съел куриный бульон. Ты приезжай, приезжай. Лучше утром — оценишь мой завтрак.
— Завтрак я предпочитаю проводить с любимой женой.
— Мне тоже, знаешь ли, нравилась компания помоложе. И она у меня была. Пока ты не вмешался.
— Стоит ли жалеть о той, кто тебя легко променял?
— Да уж, — вздыхаю я, — чтобы избавиться от Маргариты Аркадьевны, нужно приложить куда больше усилий.
— Вот видишь! Ты уже замечаешь в ней положительные черты! Еще немного, и будет так, как я говорил: она станет незаменимой.
— Только в одном варианте: если я слягу с анорексией, а она из горничных превратится в сиделку.
Мы прерываемся, потому что Алена заканчивает речь и японцы отмирают. До этого их было не сдвинуть с места, а теперь они о чем-то оживленно переговариваются между собой. Может, ругаются?
На все равно их выдержке можно лишь позавидовать. Сразу понятно, что потомки их самураи. Заметив, что они оборачиваются, с трудом отрываю себя от двери.
— Спасибо за свет, который мы через себя пропустили, — говорит главный из них.
Я кошусь на окна, за которыми тихо капает дождь. А может, они хитрее, чем я? Спали стоя? Просто закрыли глаза?
