стопку. Закусываю.
— Ты кого-то вспомнил, — говорит Яров.
— Две рюмки подряд.
Пожимаю плечами и наливаю еще. Себе в рюмку. У Ярова целая.
— Она не подходит. Звони. У меня не так много требований. Мне нужна женщина, которая свободна в своих симпатиях и привязанностях. Иначе ей будет трудно играть свою роль достоверно, несмотря на то, что я за нее хорошо заплачу.
— Моложе Маргариты Аркадьевны. И кстати, так как я насмотрелся на нее в макияже и выжил, меня на слабо не возьмешь: внешность не главное. Образование… достаточно, если она будет уметь молчать.
— Отличный навык. Японцы подумают, что она постигает дзен, — сойдет за свою. А я буду возвращаться домой, зная, что смогу отдохнуть. Звони, звони. А, и да, она должна будет подписать брачный контракт.
— Я смотрю, твои запросы растут. Теперь она должна еще уметь читать и писать, — бухтит Яров, доставая смартфон. — У тебя секунда, чтобы еще что-то добавить.
— Это должно быть быстро. И она должна быть брюнеткой.
Глава 19
Александр
— Пылесос выключи… — ворчу я и пытаюсь натянуть на себя одеяло.
Жесткое какое-то. С ворсом. И маленькое. Больше похоже на собачью подстилку. При этой мысли я слегка напрягаюсь, а потом вспоминаю, что у меня животных нет и не будет, и опять окунаюсь в дрему.
Но ненадолго, потому что раздражающий звук усиливается и, кажется, впиливается в мой мозг.
— Выруби дрель!
Нет, одно дело — уборка в доме, и другое — несанкционированный ремонт. Развелось горничных! Что хотят, то и делают. Да еще и все шумные работы проводятся в мой выходной. Лучше бы кондиционер мне включили: духота такая, что вот-вот задохнусь. Прям вот-вот, даже вдох сделать трудно.
Этот факт посылает в мозг сигнал сос, заставляет меня открыть глаза, и вовремя.
— Твою мать!
Я отбрасываю от своей шеи чью-то волосатую руку и спихиваю с дивана какого-то мужика. Он падает на пол обездвиженной тушкой.
Дышит? Не дышит?
Так. Ладно. Даже если я с самообороной переборщил, смягчающих обстоятельств достаточно: взлом жилища, незаконное проникновение в дом, попытка завладения чужим имуществом, покушение на жизнь и достоинство.
Едва последняя мысль проникает в сознание, как я окончательно просыпаюсь. Быстро осматриваю себя и облегченно выдыхаю. Брюки, штаны, даже носки — все на месте. Никогда еще я не был так рад помятой одежде.
Свесившись с дивана, смотрю на напавшего, который плашмя лежит на мягком ковре. Да уж, кражу ему не вменишь. Скорее, он сам от нее пострадал и вломился в мой дом за одеждой. Потому что ему повезло куда меньше, чем мне. На нем только пиджак и трусы.
— Проснулся? — раздается откуда-то сбоку голос Ярова. — Тогда давай очухивайся поскорей и на выход.
— Кто хозяин в доме, тот и может указывать на дверь.
— Вот именно, — соглашается он. — Давай, давай, у тебя важная встреча.
Минута уходит на то, чтобы осмотреться и признать: дом действительно Ярова. Вспышками проносятся воспоминания: пятница, я собирался спокойно посидеть в ресторане, а потом позвонила сваха и сказала, что нашла мне подходящую кандидатуру. Причем говорила она таким голосом, как будто это мой последний и единственный шанс. Я даже ненадолго проникся. И какой тут покой?
В общем, я слегка перебр… переволновался. С трудом помню, как и добрался сюда. Кому-то, главное, еще звонил по дороге, говорил, что он не пожалеет об этом, что это точно нужно попробовать.
А кому? Наверное, Ярову.
Вопрос только: что именно мы попробовали? Вряд ли его могла заинтересовать попытка превратить его дом в общежитие.
Голова раскалывается, приходится ее придерживать двумя руками. А это не очень удобно. Особенно когда пытаешься пройти, не наступив на препятствие. Вполне себе живое, потому что, когда я выхожу за дверь, в спину мне раздается душераздирающий храп. Понятно: пылесос и дрель получили ложные обвинения.
Бреду на запах кофе на кухню. Со стоном усаживаюсь за стол и получаю стакан с какой-то шипучкой. С завистью смотрю на чашку с кофе у Ярова. Не помогает. А говорить мне еще тяжело.
Снова смотрю на стакан. Смирение — не мое, конечно, но что-то мне подсказывает: я не в том положении, чтобы качать права. Яров и так не выглядит слишком довольным. И потом, тут хотя бы есть пузырьки. Выпиваю залпом, прикрываю глаза, потому что теперь мне кажется, что по моей голове бьют кувалдой. Старательно так.
А потом все проходит, и я пытаюсь отнять чашку у Ярова. Вообще-то вот он, мой любимый напиток! Может, он вспомнит и отдаст добровольно?
— Вижу, что полегчало, — ворчит он.
Свою чашку отвоевывает, но берет со столешницы другую и ставит передо мной.
— Сначала полегчало, — говорю я, сделав глоток уже почти остывшего кофе. — А теперь снова становится хуже.
Ноль внимания. Завидное гостеприимство.
— Ладно, — добавляю миролюбиво. — Эта чашка кофе прокатит как лекарство. Можно хотя бы вторую сделать нормальную, чтобы аж язык обжигало?
— Можно. Можно с сахаром, с молоком, можно даже с мороженым. Уверен, бармен будет рад тебе угодить.
— Ого, личный бармен! Ты штат, что ли, расширил?
— Наоборот, мелькает мысль его слегка сократить. Я даже знаю, с кого начать. Например, с юриста, который пытался вчера в моем доме устроить феерическую пьяную вечеринку.
— Судя по твоему свежему виду, пьяная вечеринка обошла тебя стороной. Тебе просто достались отзвуки этой феерии.
— Да уж. От них даже второй этаж содрогался.
Нет, ну справедливо ворчит. Но ведь есть и смягчающие обстоятельства, о которых он старательно забывает.
— Я, может, первый раз делаю предложение женщине. Ну, такое серьезное, я имею в виду. Тем более тут я уже понимаю, что выхода нет и она согласится. Кстати, спасибо, что приютил.
Яров важно кивает
