и не для коренной Америки. График "процент погибших в войне" делит общества на три негосударственные категории и одну государственную категорию. Коренные американцы возглавляют все три категории негосударственных обществ, что, по-видимому, дает основание утверждать, что они являются самыми жестокими негосударственными обществами человечества.
Когда Пинкер все же кратко признает существование в прошлом государств в коренной Америке, он обращается не только к империи ацтеков, но и к самому старомодному и стереотипно предвзятому представлению об ацтекском обществе - как о таком, которое делало "доколумбову Мексику ... несомненно опасным местом". ...несомненно, опасным местом". В этом графике количественной оценки и ранжирования "смертности в военных действиях" на самом верху категории государств находится "Древняя Мексика, до 1500 г. н.э.", уверенно опережая таких претендентов, как "Мир, 20-е века (войны и геноциды)" и "Европа 1900-1960 гг.". Если вы думали, что Первая и Вторая мировые войны, а также холокосты, чистки и погромы той эпохи показывают человечество в его самом жестоком виде, то вы ошибались: ацтеки победили в двадцатом столетии. Этот очевидный факт вновь представлен в виде данных на другом графике "Число погибших в войне", где "Центральная Мексика, 1419-1519" значительно превосходит "Германию, XX век".
Каждый раз, когда ацтеки появляются в книге, они изображаются как одни из самых экстремальных в истории приверженцев пыток и садистского насилия, часто со ссылкой на предполагаемые данные, которые ошибочны до абсурда - они (если воспользоваться фразой Сары Батлер, обсуждающей аналогичное искажение европейского средневековья) "невероятно конкретны и невероятно высоки". Нам говорят, например, что "ацтеки приносили в жертву около сорока человек в день, всего 1,2 млн. человек". Создается впечатление, что ацтеки опускали все "свои жертвы в огонь, вытаскивали их перед смертью и вырезали бьющиеся сердца из груди". В конце книги ацтеки предстают как мучители собственных детей.
Читатель, чье представление о культуре ацтеков (или майя, или мезоамериканцев) почерпнуто из видеоигр и фильма Мела Гибсона "Апокалипто", может согласиться с тем, что в течение столетия ацтеки вырезали бьющиеся сердца у сорока человек в день. Но ни один исследователь ацтеков не верит в такую патентованную чушь сегодня, и очень немногие когда-либо верили. Как же Пинкер пришел к такому выводу? Тот, кто хорошо знаком с историей ацтеков, быстро догадается об ответе, но от подавляющего большинства читателей этого ожидать не приходится. Пинкер использует оценки смертей и казней на войне - ритуальных казней пленных, традиционно называемых на Западе "человеческими жертвоприношениями", - составленные Мэтью Уайтом, историком-библиотекарем, не являющимся специалистом по истории ацтеков или коренных американцев, который сам использовал оценки, составленные в конце XIX - середине XX века (которые все чаще рассматриваются учеными как устаревшие).
Эти оценки были экстраполяцией утверждений францисканских монахов и других комментаторов католической церкви, сделанных через несколько десятилетий после падения империи ацтеков, утверждений, призванных очернить - буквально, демонизировать - цивилизацию ацтеков и тем самым оправдать все и любые методы, использованные в интересах испанского завоевания и колонизации. Первые европейцы, прибывшие в Америку, ожидали увидеть чудовищных людей и дьявольские культуры, и они поспешили представить, придумать и осудить коренные народы и общества в качестве таковых.
Крайнее искажение представлений о цивилизации коренных американцев носило как количественный, так и качественный характер. То есть цифры, связанные с насилием, были сильно преувеличены или просто выдуманы. Например, первый епископ Мексики, францисканец Хуан де Зумаррага, утверждал, что за один год он уничтожил 20 тыс. ацтекских "идолов", так же как ацтекские жрецы ежегодно "приносили в жертву" столько же - выдуманное число, которое вскоре превратилось в 20 тыс. детей, а затем в воображаемое "принесение в жертву, в ужасном аду, более ста тысяч душ". Века повторений и предрассудков провели прямую линию от Зумарраги к Пинкеру (что не могло не радовать епископа). В то же время качество или тип насилия, якобы существовавшего у ацтеков (и других коренных народов), с точки зрения Запада было представлено как можно более гротескно: оно было сильно пропитано каннибализмом (для которого нет почти никаких доказательств, все они косвенные и испорчены европейскими фильтрами); методы пыток или казней, не использовавшиеся европейцами, были подчеркнуты (удаление сердца, например); все казни были названы "человеческими жертвоприношениями" - этноцентричный, полный осуждения термин, который до сих пор чрезмерно используется на Западе для описания убийств в других культурах, независимо от того, были ли они предназначены для религиозных жертв или казней преступников или военнопленных.
На самом деле подавляющее большинство религиозных жертвоприношений во всех коренных обществах (в том числе и у ацтеков) было связано с растительным и животным миром. Ни науа (более крупная этническая группа, частью которой были ацтеки), ни майя не использовали термин, означающий "человеческое жертвоприношение"; этот термин, как и многие другие его значения, был введен европейцами. Казни в мире ацтеков и майя в подавляющем большинстве случаев были связаны с войной, а война сочетала в себе политические амбиции и "цели экономической выгоды с космическим оправданием" (точно так же, как это происходило - и, возможно, происходит - на Западе) (цитируя археолога Элизабет Грэм). Таким образом, хотя на Западе ацтеки считаются "самыми большими жертвоприношениями в мире", по словам историка религии (и коллеги Пинкера по Гарварду) Дэвида Карраско, "нет никаких существенных археологических или документальных доказательств того, что они ритуально убивали больше людей, чем любая другая цивилизация".
Публичные казни были не более повседневным делом в городах ацтеков, чем в европейских городах; повседневная жизнь ацтеков, как и других жителей Мезоамерики, была отмечена сельскохозяйственным трудом и социальными ритуалами общины и семьи. Как недавно отметила ведущий исследователь ацтеков Камилла Таунсенд, "ацтеки никогда бы не узнали себя в той картине их мира, которая существует в книгах и фильмах, снятых нами". Эта картина представляет собой колониальную карикатуру, лишающую ацтеков человечности. Мы настолько "привыкли бояться ацтеков, даже отталкивать их", что нам и в голову не приходит, что мы можем просто отождествить себя с ними, увидеть в них полноценных людей, со всеми недостатками - как людей, способных на жестокое насилие, но и на глубокую любовь, как людей, которые изобрели способы убивать друг друга, но при этом создали впечатляющие города и потрясающие произведения искусства, как людей, которые воевали и писали, были жестоки друг к другу и вместе играли музыку, любили "хорошо посмеяться, как и мы".
Поэтому число погибших на войне в ацтекской Мексике, используемое Пинкером, сильно преувеличено. Но, что еще более неприятно, изобретение этих цифр и использование их для очернения ацтеков как чрезмерно жестоких варваров - это старая, пагубная колониальная традиция. Я ни на секунду не
