ложных обвинений породили огромное количество научных исследований. Так, например, в 2000-3 годах Министерство внутренних дел Великобритании заказало комплексное исследование этой проблемы. Первоначально исследователи пришли к выводу, что 9% заявлений об изнасиловании являются ложными. Однако при более тщательном анализе этот показатель резко снизился. Было установлено, что во многих случаях "отсутствие доказательств нападения" объясняется тем, что обвинение было сделано не жертвой, а кем-то другим. Иными словами, полицейский или прохожий мог увидеть женщину в состоянии алкогольного опьянения, с разорванной одеждой и заявить о подозрении на изнасилование. Однако когда женщина смогла рассказать о случившемся, она заявила, что никакого изнасилования не было. В других случаях женщина приходит в сознание в общественном месте или дома и, не помня, что произошло, беспокоится о том, не было ли на нее совершено нападение. Женщина могла обратиться в милицию не для того, чтобы заявить об изнасиловании, а для того, чтобы проверить, не было ли совершено преступление. После исключения таких случаев из исследования только 3% заявлений должны были быть отнесены к категории ложных. Эта статистика согласуется с данными других исследований. Вопреки мнению о том, что мужчины подвержены риску быть ложно обвиненными, реальным насильникам значительно чаще удается избежать наказания.
Таким образом, утверждение Пинкера о том, что об изнасилованиях "слишком много сообщают", не только искажает известные факты, но и имеет реальные последствия: оно подкрепляет мнение о том, что женщины склонны лгать о том, что их изнасиловали, влияет на то, как судебная система рассматривает дела об изнасиловании, и формирует предвзятое отношение к жертвам с момента их заявления об изнасиловании до момента дачи показаний в суде.
Одна из причин, по которой Пинкер может недооценивать влияние повторения мифов об изнасиловании, заключается в том, что, по его мнению, к женщинам, сообщившим о сексуальном насилии, теперь относятся с вниманием и уважением. "Сегодня, - пишет он, - все уровни системы уголовного правосудия обязаны серьезно относиться к сексуальному насилию". Это классический случай смешения регулирования и реализации. Возможно, правоохранительным органам и системе правосудия и было "предписано" серьезно относиться к изнасилованию, но на практике это мало что значит. Исследование, проведенное Кимберли А. Лонсуэй, Сьюзан Уэлч и Луизой Ф. Фитцджеральд, показало, что тренинги по повышению чувствительности к изнасилованию улучшили поверхностное поведение сотрудников полиции, но не их отношение к жертвам изнасилования. Действительно, утверждает Джеймс Ходжскин, изменения в полицейских процедурах часто являются просто формой "управления впечатлением", в то время как "внутренние операции, по большей части, остаются неизменными и неоспоримыми". Жалобы на обращение в полицию и в суды - обычное дело. Как уже отмечалось, даже сегодня значительная часть полицейских и женщин не воспринимает сообщения заявителей всерьез. В некоторых юрисдикциях США заявительниц на изнасилование регулярно проверяют на полиграфе - процедура, немыслимая для любой другой жертвы преступления. В последние годы женщины, сообщившие в полицию о сексуальном нападении или изнасиловании, рискуют оказаться обвиненными в "извращении хода правосудия". В 2017 году появились данные о том, что образцы, взятые у десятков тысяч жертв изнасилования, даже не были отправлены на экспертизу. Число обвинительных приговоров остается низким и снижается. В Великобритании в 1977 году каждый третий случай изнасилования заканчивался вынесением обвинительного приговора. К 1985 году этот показатель составил 24%, или одно из пяти, а к 1996 году - только одно из десяти. Сегодня этот показатель составляет одно из двадцати. Если сегодня люди испытывают более сильное отвращение к сексуальному насилию, чем в прошлом, то почему стремительно снижается количество обвинительных приговоров?
Пинкер также утверждает, что сейчас никто "не спорит с тем, что женщин нужно унижать в полицейских участках и залах суда, что мужья имеют право насиловать своих жен, или что насильники должны нападать на женщин на лестничных площадках квартир и в гаражах". Помещение этих трех сценариев в одно предложение создает обманчивое впечатление. Ведь никто никогда не утверждал, что "насильники должны охотиться на женщин на лестничных клетках и в гаражах": если включить эту фразу в одно предложение с мужем, имеющим право насиловать жену, то сценарий покажется не менее нелепым. Однако еще несколько десятилетий назад многие люди публично утверждали, что жены не имеют права отказываться от согласия на сексуальный контакт с мужем. Еще в 1991 году в журнале New Law Journal уважаемый ученый-юрист Глэнвилл Уильямс опубликовал убедительное обоснование исключения супружеского изнасилования. По словам Уильямса:
Речь идет о биологической активности, сильно заложенной природой, которая регулярно и с удовольствием осуществляется человечеством по обоюдному согласию. . . . Бывает, что муж продолжает реализовывать свое право, когда жена ему отказывает, причем отказ, скорее всего, вызван тем, что пара поссорилась. Неправильным в его требовании является не столько требуемый акт, сколько время его совершения или манера требования.
Только в 1992 году в Англии было отменено освобождение от наказания за изнасилование в браке, в Греции - в 2006 году, и еще более чем в сорока странах оно не является преступлением. По-прежнему существуют огромные трудности для жен, заявляющих о сексуальном насилии со стороны мужа.
Существует множество других форм сексуального насилия, которые многие люди поддерживают. Военные утверждают, что дедовщина необходима для "закалки" солдат и морских пехотинцев. Дедовщина включает в себя такие сексуальные практики, как принудительная публичная мастурбация, имитация или выполнение фелляции, "смазывание" (обнаженного мужчину обмазывают машинной смазкой и трахают с помощью пластиковой трубки). Люди не всегда испытывают страх, когда нарушаются их права на сексуальную неприкосновенность. Сексуальные злоупотребления в тюрьме "Абу-Грейб" многие открыто поддерживали; широко распространена поддержка пыток, в том числе и сексуализированных форм пыток.
Скандал в Tailhook - один из многих примеров того, как сексуальное насилие минимизируется или принимается. На тридцать пятом ежегодном симпозиуме Ассоциации Tailhook, проходившем в Лас-Вегасе в сентябре 1991 г. и представлявшем собой двухдневное подведение итогов работы авиации ВМС и морской пехоты США в операции "История пустыни", восемьдесят три женщины и семь мужчин заявили о сексуальном насилии и домогательствах. В числе прочих унижений они были вынуждены пройти по коридору, вдоль которого стояли мужчины, лапавшие их, что является формой дедовщины, распространенной во время церемоний "перехода границы". Последующий общественный резонанс привел к тому, что различие между дедовщиной и сексуальным насилием было размыто. Например, в ноябре 1992 г. в газете Marine Corps Gazette ведущий американский культурный консерватор Уильям С. Линд признался, что его озадачила реакция общественности на это насилие. "В конце концов, - писал он,
В Tailhook никого не насиловали. Судя по тому, что писали газеты, это не сильно отличалось от дартмутского братства
