они нужны. Вряд ли для того, чтобы множить так называемых ретрансляторов.
Усатый выбрался из люка на броню.
— Интересно, а почему местные совсем не пользуются техникой? — спросил у него Максим.
— А потому что тупеют. Знаешь, почему мы зовем их ретрансляторами, а не трансляторами к примеру? А потому, что они на внешнем управлении. Они не мыслят как мы, за них думают другие, оттого и лаги огромные. Видел, как они ручонками владеют? — спросил усатый у Максима.
— Нет, не обратил внимания.
— А вот так, — тот скривил их, как переболевший полиомиелитом. — И периодически подвисают. Так что им с техникой никак нельзя. Как и с оружием.
— Да, Митяй подвисал, но мы решили, что это от грибов. Он сказал, что так борется с черным спектром.
Усатый заржал.
— Классная легенда. Я бы никогда в эту сказку не поверил. Сразу видно, лопухи.
Максим отвернулся от него, не желая продолжать разговор. Усатый проигнорировал реакцию Максима, блаженно потянулся и зевнул.
— Как бы здорово здесь было, если бы не этот черный спектр, — произнес он восторженно и глубоко вдохнул чистый воздух, напоенный ароматом цветов и нагревшейся на солнце зелени. — Поселился бы в этой деревне, семью завел, детей настрогал с пяток.
Максим не стал комментировать мечты усатого. Его мучили совсем другие мысли.
— Что думаете с нами делать? — спросил он прямо.
— Я-то? Ничего. Вы пленные, поэтому будете допрошены, а уж как решат вашу судьбу, мне фиолетово.
— Кто будет допрашивать?
— Есть у нас такая служба, которая умеет выведывать секреты, — командир спрятал ухмылку в усах, но не смог скрыть ее во взгляде.
Максим понял, что его забавляет роль вершителя судеб. Этого в людях он не любил, и всегда опасался попасться в плен к подобным типам. Они могли казаться дружелюбными, но только потому, что им было приятно наблюдать за вашим незавидным положением. На самом деле никаким милосердием подобное дружелюбие и не пахло. Оно просто смердело садистским наслаждением ожидания издевательств, оправдываемых тяжелыми обстоятельствами.
— Нас будут искать, — предупредил Максим. — Зачем вам этот казус белли? (повод к войне. Латынь)
— Никакой это не казус, друг, это работа, и я привык ее делать хорошо. Будешь выступать, мы вам рты кляпами забьем, свяжем и вон в телегу крестьянскую сложим, будете всю дорогу пыль глотать. А насчет искать… Не переживай, встретим мы ваших искателей. Спасибо, что предупредил, — усатый нагнулся и приказал водителю: — Сеня, трогай.
— Куда едем? — донеслось из нутра машины.
— Домой давай. Тут ребята расклеились на солнцепеке, — усатый повернулся к Максиму. — Я вас предупреждаю: за попытку бегства расстрел на месте, ферштейн?
— Я, я, — опередил с ответом Толик, — майн фюрер.
Усатый заржал в своей манере и скрылся в машине.
— Мудила, — добавил негромко Егор и изобразил, как выдернул чеку из гранаты и бросил ее в люк.
БРДМ объехал село, развернув ствол пулемета в его сторону. Никто из жителей так и не показался на глаза. Усатый видимо решил, что уехать просто так будет слишком неинтересно, и выстрелил в сторону ближайшего сеновала зажигательной пулей. Сено мгновенно охватило огнем. Однако и это не побудило жителей выскочить на улицу. Сеновал и близлежащие деревянные постройки охватило бешено горящее пламя.
— Скотина что ему сделала? — зло выкрикнул Макар, ценящий с детства домашних животных.
Из люка показалась рука усатого с вытянутым средним пальцем. Максим взглядом показал Макару и остальным бойцам, чтобы понапрасну не злили своих пленителей, дабы не оказаться в роли жертв побега, которого не было.
Удивительно: с последнего перекура уже прошло довольно много времени, а организм никак не проявлял воздействие на него излучения. Максим сконцентрировался, насколько это было возможно на прыгающей по кочкам машине, чтобы заметить в себе изменения. Мог ли он измениться так сильно, чтобы наполовину стать так называемым ретранслятором. Он посмотрел на свои руки, сжал свободную кисть, чтобы проследить реакцию, поступающую от головы к ней, и не заметил никакого замедления. Подумал о Маше и Веронике, и тоже не ощутил изменения чувств. Возможно, где-то глубоко в душе колыхнулась какая-то слабая мысль о том, что он мог бы стать человеком, способным жить без проблем в двух средах. Она ненадолго подогрела собственное тщеславие и быстро потерялась, уступив место внезапно появившемуся чувству тревоги.
Максим бросил взгляд на Толика. Тот был напряжен и смотрел в сторону леса. Кайрат дремал, чудесным образом не расцепляя рук, державшихся за скобу. Егор смотрел вперед, но взгляд его витал в других вселенных. Макар встретился взглядом с Максимом. Вместо вопроса он просто кивнул головой. Максим пожал плечами.
Они были в бою много раз, поэтому летящую в сторону БРДМ реактивную гранату почуяли нутром. Всё, что позволила им сделать реакция — это успеть отвернуться от взрыва. Правый борт озарила вспышка, раскидавшая с брони всех, кто на ней находился. Максим подлетел и тут же упал в траву. Свистящий в ушах мир на мгновение исчез в беззвучном мраке.
Очнулся он из-за сильного жара. Открыл глаза и увидел колеса, горящие оранжевым пламенем, переходящим в черный дым. Максим пошевелил руками и ногами. Все конечности работали. Тогда он попытался отползти, и тут же почувствовал, как его ухватили под руки и потащили подальше от испепеляющего жара. Максим посмотрел вверх. К сожалению, ему помогали не бойцы из его отряда. Эти люди выглядели странно, и странность заключалась не только в одежде, совсем не похожей на военную, но и в лицах. Даже сквозь контузию он понимал, что с ними что-то не так. Если у ретрансляторов лица были похожи на маски, то у этих они выглядели как восковые копии.
Максиму стало нехорошо, и он снова провалился в небытие.
— Командир живой? — услышал он взволнованный голос Толика.
— Вроде живой, дышит, — ответил Кайрат.
Максим открыл глаза.
— А вы как, мужики? — спросил он.
— Нормально, — закряхтел Толик. — Егорку тяжело ранило. Рука выше локтя на одной коже держится. Мы ему ремнем затянули, но он очень много крови потерял.
— Блин, жаль, — Максим вздохнул и закашлялся. Легкие болели. — А с нами что? Где мы и кто стрелял?
— Ты это, командир, только не пугайся, — заранее шепотом предупредил Макар. — Это страховщики. Только они капец какие странные. За все время не произнесли ни слова.
Максим попытался приподняться, чтобы оглядеться. БРДМ догорала, изредка щелкая взрывающимися патронами. От нее тянуло горелой резиной и плотью. Человек десять, если их еще можно было так называть, суетились чуть в стороне. Они были вооружены обычными автоматами, у парочки через спину висели трубы одноразовых гранатометов. На бойцах была надета одинаковая темно-синяя форма,
