1458
К. Дейч связал модернизацию, урбанизацию, распространение образования с тем, что он назвал “социальной мобилизацией”, – процессом, когда старые установления подвергаются эрозии и разрушаются (см.: Deutsch K. W. Social Mobilization and Political Development // American Political Science Review. 55. September 1961. P. 494, 495).
О роли революций в процессе современного экономического роста, их связи с социальной дестабилизацией раннеиндустриального периода см.: Eisenstadt S. N. Revolution and the Transformation of Societies: A Comparative Study of Civilizations. New York: Free Press, 1978; Paige J. M. Agrarian Revolution: Social Movements and Export Agriculture in the Underdeveloped World. New York: Free Press, 1975; Skocpl T. States and Social Revolutions: A Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge: Cambridge University Press, 1979; Trimberger K. E. Revolution from Above: Military Bureaucrats and Development in Japan, Turkey, Egypt and Peru. New Brunswick; N. J.: Transaction Books, 1978.
“В истории Англии еще не было эпохи, когда такое большое количество земель, принадлежавших феодальным землевладельцам или феодальным корпорациям, поступило бы в продажу в течение столь короткого периода, как 13 лет (1646–1659 гг.)” (см.: Английская буржуазная революция XVII века / Под ред. Е. А. Косминского, Я. А. Левицкого. Ч. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 392).
Финансовый кризис старого режима нередко прокладывает дорогу революции. После краха режима кризис, как правило, обостряется. Бюджетные неплатежи армии, которую революционные власти не могли ни нормально финансировать, ни распустить, – ключевая проблема Английской революции. В 1647 году задолженность по выплате жалованья составляла в пехоте 80 недель, в кавалерии 43 недели. 24 декабря 1647 года специальным ордонансом предписывалось выдать государственные обязательства, компенсирующие задолженность по денежному довольствию армии. Эти обязательства стали предметом массовой скупки. В руках финансовых спекулянтов они оказались удобным средством приобретения задешево коронных земель. Памфлет левеллеров 1649 года утверждает, что солдатские обязательства годны лишь для продажи по 3–4 шиллинга за фунт (см.: Английская буржуазная революция XVII века / Под ред. Е. А. Косминского, Я. А. Левицкого. Ч. 1. С. 208, 209, 268, 269, 387). К 1657 году бюджетный дефицит Англии превысил годовые доходы бюджета (см.: там же: Ч. 2. С. 26). Во время начала Французской революции сбор налогов однозначно отождествляется с тиранией. Здесь явно чувствуется влияние античных традиций: свободные люди налогов не платят. С тех пор как Конституционная ассамблея в 1789 году провозгласила налоги старого режима незаконными, коллапс финансовой системы Франции был предопределен. Формальная отмена старых налогов в 1791 году, массовый выпуск ассигнатов для финансирования государственных расходов, первая полноценная гиперинфляция в современной Европе – все это стало неизбежным. Об истории финансового кризиса Французской революции см.: Aftalion F. The French Revolution. An Economic Interpretation. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1990; Sargent T. J., Velde F. R. Macroeconomic Features of the French Revolution // The Journal of Political Economy. Vol. 103 (3). March 1995; Mau V., Starodubrovskaya I. The Challenge of Revolution: Contemporary Russia in Historical Perspective. Oxford: Oxford University Press, 2001. Р. 191. Когда впоследствии революционные власти поняли, что без налогов государство функционировать не может, они были крайне удивлены отсутствием какого-либо энтузиазма граждан по поводу их уплаты. Масштабные налоговые неплатежи обычно объяснялись заговором реакционеров (см.: Aftalion F. The French Revolution. An Economic Interpretation. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1990. P. 103–105). В 1789–1795 годах доля налоговых доходов в финансировании государственных расходов революционной Франции колебалась в пределах 0,7–5 %, (см.: Harris S. E. The Assignats. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1930. P. 51).
Анализ взаимосвязей революционного кризиса, слабости государственной власти, финансовой нестабильности, негарантированности прав собственности, неисполнения контрактов и падения производства, см.: Мау В., Стародубровская И. Великие революции: От Кромвеля до Путина. М.: Вагриус, 2001.
“Как только Франция сбросила узду законной власти… все слои населения оказались охваченными отвратительной коррупцией” (см.: Берк Э. Размышления о революции во Франции. http://liberte.newmail.ru/Books/Burke2.html). О широком распространении коррупции во времена мексиканской революции см.: Knight A. Corruption in Twentieth Century Mexico // Little W., Posada-Carbo E. (ed.). Political Corruption in Europe and Latin America. London: MacMillan Press LTD, 1996. P. 222, 223. О тех же проблемах в революционном Китае см.: Selden M. The Yenan Way in Revolutionary China. Cambridge: Harvard University Press, 1971. Разумеется, отсюда не следует, что революционные периоды обладают монополией на широкое распространение коррупции. Известно немало стабиль ных политических режимов, для которых эта черта организации общественной жизни более чем характерна.
Английская революция, важнейшим элементом которой было согласие парламента на введение предельно непопулярных косвенных налогов (акциз), – исключение из этого правила.
Сеньораж – доход от эмиссии денег (разница между себестоимостью чеканки монет и печатания бумажных денег и их номинальной стоимостью). В периоды гиперинфляции сеньораж нередко становится первостепенным источником государственных доходов. Имеет также значение “инфляционного налога”.
Массовые жалобы на произвольные конфискации, невыполнение контрактов – характерная черта периода Английской революции XVII в., (см.: James M. Social Problems and Policy during the Puritan Revolution 1640–1660. London: George Routledge, 1930. P. 60; Supple B. E. Commercial Crisis and Change in England 1600–1642. Cambridge: Cambridge University Press, 1964. P. 130, 131).
Характерный пример – аграрная программа большевиков, от которой они отказались в 1917 году, сделав прагматический выбор в пользу более популярной среди крестьян эсеровской программы социализации и уравнительного землепользования.
Экономическая политика в условиях революции – всегда поиск компромиссов. Защищая эмиссию ассигнатов, А. Монтескье говорил, что она позволяет связать частные интересы с общественными, что их противники сами станут владельцами собственности и гражданами при помощи средств, выработанных революцией и для революции (см.: Furet F. The French Revolution 1770–1814 / Translated by A. Nevil. Oxford: Blackwell, 1988. P. 81).
Как справедливо писал Д. Норт, чем больше неопределенности, тем меньше стоят активы (см.: North D. C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. P. 63).
