Норма права как общеобязательное средство-установление, исполняя роль основания координации экономической деятельности, в своей диспозиции содержит властно-правовой механизм (представляющий собой комплекс властных компетенций), который может быть реализован исключительно в одностороннем порядке уполномоченным субъектом права. Основу реализации этого механизма составляет властное полномочие. В соответствии с этим, такая норма права всегда имеет характер императивной нормы. Она не предполагает возможности изменения ни субъектного состава координационного правоотношения, ни содержания и состава властных полномочий уполномоченного субъекта. Отсутствие диспозитивной составляющей в таком общественном отношении не может позволить охарактеризовать его в качестве гражданско-правового. В данном случае имеет место общественное отношение типа «власть-подчинение», наиболее характерное для публичных отраслей права.
В этом смысле представляет интерес квалификация норм ФЗ о СРО, предполагающих необходимость обязательного саморегулирования. Согласно ч. 2 ст. 3 ФЗ о СРО федеральными законами может императивно предусматриваться объединение субъектов предпринимательской деятельности и субъектов профессиональной деятельности определенного вида в составе одной саморегулируемой организации. Необходимо обратить внимание, что указанная норма, представляя собой разновидность императивной нормы, не содержит в своей диспозиции властных компетенций. При обязательном саморегулировании, реализующемся на основании данной нормы, саморегулируемая организация не получает прав на осуществление действий по управлению своими членами. Часть властных компетенций саморегулируемой организации содержится в ч. 1 ст. 6 ФЗ о СРО, но все они опосредуют обычные функции корпоративного управления, которые так же точно могут быть реализованы и в диспозитивном порядке в уставных документах любой корпорации с иной организационно-правовой формой. Необходимость установления властных компетенций для саморегулируемой организации в ФЗ о СРО связана с важностью детерминации и акцентирования законодателем ее целевого предназначения, а также с ограничением возможности диспозитивного изъятия управленческих функций у саморегулируемой организации ее членами при ее формировании, поскольку отсутствие властного аппарата компетенций у саморегулируемой организации практически делает ее функционально непригодной для реализации тех целей, на достижение которых было направлено ее создание.
Поэтому императивное установление компетенций саморегулируемой организации в отношении своих членов должно квалифицироваться в качестве элемента правовой политики государства, направленной на «разгосударствливание» некоторых сфер профессиональной предпринимательской деятельности, необходимость которого связывается с избыточностью и неэффективностью государственного позитивного регулирования[236], которое должно расцениваться как самоустранение государства от регулирования отношений в данной сфере профессиональной предпринимательской деятельности, в большинстве случаев являющегося рудиментом советской административно-хозяйственной системы, и предоставление хозяйственным субъектам возможности самостоятельно определять правила и нормы своей профессиональной деятельности, а саморегулируемой организации самостоятельно осуществлять контроль над их исполнением.
В данном случае, несмотря на императивное установление компетенций саморегулируемой организации, следует отметить несколько их особенностей: 1) по содержанию эти компетенции имеют корпоративный характер и направлены на организацию внутренних взаимоотношений членов такой корпоративной структуры как с самой саморегулируемой организацией, так и между собой; 2) властные компетенции, предоставляющиеся ФЗ о СРО саморегулируемой организации и имеющие обязательный характер, могут быть существенно расширены диспозитивным усмотрением членов саморегулируемой организации; 3) обеими сторонами формирующегося общественного отношения между саморегулируемой организацией и ее членами, имеющего организационный характер, являются частноправовые субъекты: с одной стороны некоммерческая корпорация в виде саморегулируемой организации, а с другой стороны – хозяйствующие субъекты профессиональной предпринимательской деятельности. Поэтому такое правоотношение ни по каким признакам не может быть охарактеризовано в качестве публично-правового.
2. Индивидуально-правовой регулятор (соглашение, договор) выполняет функцию персонального средства-установления, не имеющего общеобязательного характера. Его действие распространяется лишь на тот круг лиц, которые являются сторонами такого соглашения или третьими лицами, необходимость участия которых в координационном отношении определяется содержанием его основания (как сокредиторами (например, выгодоприобретателями), так и со-должниками).
Главная особенность основания координации экономической деятельности заключается в том, что его содержание в обязательном порядке должно включать в себя условие об установлении властных правомочий координатора, в отсутствие которых фактическое осуществление согласования действий не представляется юридически обоснованным. Властные правомочия координатора устанавливаются в диспозитивном порядке, путем согласования их всеми сторонами сделки, лежащей в основании координационного правоотношения.
Основным индивидуально-правовым средством установления частноправовых властных полномочий является гражданско-правовой договор, основу которого составляет двухстороннее волесогласование, выраженное в форме двухсторонней сделки. Специфика договора как основания любого обязательства состоит в том, что, несмотря не необходимость соответствия его содержания требованиям и ограничениям позитивного права, в нем, как ни в каком ином правовом средстве, наиболее ярко реализуется основной сквозной принцип гражданского права – диспозитивность. Пленум ВАС РФ указал, что «в случаях, когда условие договора предусмотрено нормой, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное (диспозитивная норма), стороны могут своим соглашением исключить ее применение либо установить условие, отличное от предусмотренного в ней»[237]. Принимая во внимание все регламентированные законом ограничения принципа свободы договора, стороны договора при его заключении, тем не менее, обладают практически неограниченным диапазоном возможностей включения в его содержание самых разнообразных условий, в том числе и условия о предоставлении одному из его субъектов того или иного объема властных правомочий.
Возможность одного частноправового субъекта оказывать властное воздействие на другого внешне представляется как нарушение принципа равенства участников гражданско-правового отношения (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Однако, учитывая, что властные правомочия устанавливаются сторонами договора в согласованном между собой порядке, фактически создавая эффект «неравенства» в отношениях субъектов координационного обязательства, такое «неравенство» нельзя расценивать как нарушение принципа равенства, потому что его основу составляет гражданско-правовое соглашение, базирующееся на принципах диспозитивности и свободы договора. В итоге, именно принципы равенства и диспозитивности создают основу для возможности формирования условий для возникновения модели частноправового управления.
В данном случае отсутствуют основания для признания такой сделки недействительной. Пленум ВАС РФ в своей правовой позиции по этому вопросу исходит из того, что в случаях, если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности, то она должна рассматриваться как диспозитивная. В таком случае отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по статье 168 ГК РФ[238].
Если для договора характерна достаточно широкая вариативность условий, составляющих его содержание, то корпоративные акты, которые также могут определять содержание и состав властных правомочий между равными частноправовыми субъектами, в значительно большей степени находятся под ограничительным действием позитивного права. Корпоративное управление, так же как и управление, основанное на договоре, имеет в своем основании совершенно определенную гражданско-правовую сделку, определяющую, в первую очередь организационно-правовую форму корпорации. В качестве такой сделки в зависимости от вида формирующейся корпорации могут выступать различные виды гражданско-правовых соглашений.
