Милые люди - Юлия Гайнанова

но получалось плохо: Аня не умела ставить палатки, не могла носить тяжелое и, по сути, была существом довольно бесполезным. Перетащив, насколько это было возможным, личные вещи, она решила пройтись, чтобы сделать фотографии и видео для личного блога. Гиды, водители и волонтеры из группы ставили большую палатку, где всем предстояло провести вечер. Там, в целлофановом кубе размером с приличную столовую, группа ужинала и общалась.

Каждый день они куда-то шли или ехали, доставали из машин вещи и разбивали лагерь. Разложить палатку и убрать ее – ежедневная рутина.

Люди менее умелые взяли цели попроще и начали с установки палаток личного пользования, и все же они были гораздо проворнее Ани, которая отвлеклась от фотографии для того, чтобы победить набор из железных колышков и ткани. Вдруг она осознала, что находится в обществе мужчин, – кроме нее в походе участвовало всего несколько девушек. Этот факт настолько ее взбудоражил, что Аня совсем забыла о том, что хотела побыть в одиночестве и добиться внутренней пустоты.

Дело в том, что последний секс у Ани был еще в те времена, когда она выпивала, а серьезных отношений не было с тех самых пор, как она развелась – больше шести лет назад. Работала она из дома, и круг мужчин в ее жизни ограничивался курьерами да бариста.

Когда Аня неуклюже пыталась ставить палатку, к ней подошел молодой человек и сделал это за нее. Утром два других молодых человека помогли ей эту палатку собрать. Самой Ане приглянулся еще один молчаливый и загадочный мужчина, чем-то напомнивший ей актера из «Американского психопата» [35], но он никогда не помогал ей ставить палатку.

В первый вечер Аня не стала знакомиться с остальными участниками группы и разбираться, кто есть кто и откуда. Пока она ждала их в машине, успела не только поспать, но и пообщаться с водителями и гидом-стажером, и теперь поддерживала беседу в основном с ними. Зато она обращала внимание, кто и когда уходил спать, и почему-то запомнила, что Иван покинул общество первым. Аня наблюдала, как люди один за другим покидают общую палатку, и знала, что сама уйдет последней, чтобы как можно дольше не ложиться в холодный спальник.

После того как все отужинали тушенкой и макаронами, парень, ехавший с ней в машине, принес гитару. Пел он самозабвенно, но не попадал в ноты. Ане вдруг стало интересно, кто как отреагирует на эту неловкую ситуацию. Она замечала, кто над ним посмеивался и закатывал глаза, кто простодушно подпевал, пытаясь хотя бы немного подправить какофонию, а кто просто радовался, что приключение приобретает аутентичность. Вскоре уши путников спас гид, который обладал довольно обширным репертуаром. Аня любила старые песни, но была удивлена вкусом собравшихся здесь людей, ее ровесников. Да что там ровесников, даже двадцатилетний парень слушал «Кино», «ДДТ» и «Короля и шута» [36], а шел, между прочим, 2021 год. Аня подсказывала песни для исполнения, пытаясь продвинуть идею хотя бы R.E.M. [37], но англоязычный репертуар явно не находил одобрения в этих кругах, и гид заводил по новой «Когда твоя девушка больна». В какой-то момент он затянул песню Слепакова [38], которая торчала из классического репертуара, как нож из куска масла:

И Аня, которая даже начала проникаться к гиду симпатией, немного растерялась. Она сидела с недовольным выражением лица и наблюдала за тем, как другие реагируют на эти незамысловатые слова песни – особенно мужчины, – и заметила во взгляде водителя Ивана то же, что чувствовала сама, – испанский стыд.

Еще когда они ехали в машине, Аня обратила внимание на руки водителя. Сами по себе они были красивые, но абсолютно черные: таких грязных рук Аня не видела никогда, ни до, ни после, даже у мужчины, который чинил ее машину, и она почему-то не могла перестать о них думать.

Кроме прослушивания песен Аню занимали советы водителей о том, как не замерзнуть ночью. Ей рекомендовали не надевать тридцать три шерстяных свитера, а ограничиться всего лишь тремя слоями вместе с термобельем. Но Аня не доверилась этим советам, все это звучало легкомысленно. Она добросовестно облачилась во все свитера, что притащила в огромном чемодане, который ехал в багажнике по северным широтам вместе с ней, Иваном, Денисом и Борисом. В чемодане также тряслись ноутбук, две косметички, книга и блокнот.

Несмотря на шерстяные объятия, было морозно – совету водителей все же следовало последовать, – и Аня долгое время не могла уснуть. Ее пугало, что болезнь не исчезнет, а вернется. К тому же, когда становилось страшно и холодно, ей всегда хотелось в туалет, и если днем она не ленилась отыскать укромное местечко подальше от палаток – валуны у берега словно были разбросаны добрым великаном специально для этих дел, – то ночью, когда температура воздуха опускалась ниже нуля, Аня не собиралась рисковать и удаляться от лагеря на большие расстояния. В десятый раз выползая наружу, она размышляла, засыпает ли сейчас кто-то под ее робкое журчание.

Ночью она слышала шаги, как будто кто-то ходил вокруг ее палатки. Аня вспомнила ужастик, где в туристической группе по очереди умирали люди. Лет до двадцати пяти ее мучили панические атаки, если она ночевала одна, но с тех пор как Аня стала неплохо зарабатывать, почему-то перестала бояться, что ее обворуют или убьют маньяки. Давно забытое волнение, расплывающееся от грудной клетки вниз, к животу, застало врасплох. Она вспоминала лица попутчиков и пыталась убедить себя, что ее никто не обидит.

Еще Аня