Однако при появлении на горизонте такой женщины, как Екатерина, мои холостяцкие убеждения слегка пошатнулись. Да, сердцу не прикажешь. Но можно надавить на сонную артерию. В общем, я решил, что сперва надо бы познакомиться с ней поближе, а после уже делать выводы.
Суббота. Я поднялся пораньше, постоял под душем, гладко выбрил щеки, шею и подбородок. Позавтракал, вспомнил о неуставной стрижке и сходил в парикмахерскую. Вернулся домой, выбрал одежду поновее, хороший одеколон и отправился пешком в сторону дворца спорта.
У входа в городок аттракционов я был за пятнадцать минут до назначенного времени. Выходной день выдался солнечным, теплым и безветренным. На площади у дворца спорта толпились несколько сотен человек. Ничего подобного наш город не видел со времен мятежа левых эсеров. А виной всему аттракционы, установленные в прошлом году. С тех пор каждые выходные ребятня тащит взрослых покататься на колесе обозрения, поездить на электрических машинках, получить заряд драйва на всевозможных качелях-каруселях.
Катю с маленькой девочкой я разглядел издалека. Они слегка опаздывали и быстрым шагом пересекали площадь.
– Привет! – заметив меня, заявила Катя и вскинула руку.
– Здравствуйте, девушки. Рад вас видеть.
– Познакомьтесь. Это моя дочь – Даша. А это, моя милая, дядя Станислав.
Я присел перед милой русоволосой девчушкой, пожал ее ручку и вручил мороженое, купленное только что. Екатерина получила от меня шикарную чайную розу.
В детях я не разбираюсь. Мальчика от девочки отличу, если в их образе соблюдены какие-то шаблонные признаки. Одежда, обувь, прическа. Но вот определить, сколько ребенку лет, совершенно не в силах.
– Сколько ей?.. – спросил я у мамы.
– Недавно исполнилось восемь.
Итак, знакомство состоялось, и мы двинулись внутрь городка.
– Ты женат? – неожиданно спросила Екатерина.
– Нет. И никогда не был.
– Почему? – искренне удивилась Катя.
– Видишь ли, добрые и работящие жены давно сняты с производства, – отшутился я, дабы не вдаваться в истинные мотивы, связанные с опасной работой. – Вот и коротаю вечера в одиночестве.
Счастливая Дашка бегала по аттракционам. Мы едва успевали покупать билеты и отслеживать ее перемещения. Сами же облюбовали лавочку в тени у кассы, сидели и болтали. Наши разговоры запросто переходили от одной темы к другой. Этот факт я тоже считал прорывом. Мне все равно, о чем говорить. Главное – упрочить наши отношения.
Екатерина выглядела еще круче, чем при первой встрече. Легкое летнее платье, босоножки на высоком каблуке, ровно уложенные волосы и крохотная белая сумочка на плече. Несомненно, она тщательно готовилась к этому свиданию – аромат дорогих духов, тонкий макияж, свежий маникюр.
Помимо привлекательной внешности, Катя еще и неплохой человек – простой, доброжелательный, искренний, общительный. Вообще, красивая женщина редко бывает подарком, скорее это чей-то крест. В случае с Екатериной я встретил исключение и рассчитывал на продолжение нашего знакомства если не ближайшим вечером, то где-то в этой жизни.
Как я и предполагал, она тоже свободна от брачных уз. Из непринужденной беседы я узнал, что ее супруг – Анатолий Лавровский – трагически погиб восемь месяцев назад в автокатастрофе. Когда-то он служил, потом ушел в отставку и занялся бизнесом. Дела у него шли весьма неплохо. Он быстро разбогател и даже наладил бизнес в ФРГ, купил там небольшой отель под названием «Дрезден».
Сама Екатерина по образованию врач. Она заведует лабораторией при институте микрохирургии, постоянно проживает в поселке Дубки, который примыкает к южной окраине Петровска.
– Я бывал в Дубках, – проговорил я, припомнив ликвидацию одного зарвавшегося чиновника из администрации города. – Аккуратные улочки, однотипные двухэтажные коттеджи. Рядом лес и красивый пруд.
– Да, мне тоже нравится это местечко. Там тихо, чистый воздух. Мы, кстати, живем на центральной улице поселка. Все бы неплохо. Но приходится каждый день возить Дашу в семьдесят восьмую школу, – сказала Катя и вздохнула. – А еще трижды в неделю занятия музыкой. В общем, забот с ней хватает.
Судя по всему, дочку она обожала и согласна была на любые лишения ради ее будущего.
– Разве вам никто не помогает? – осторожно поинтересовался я.
– В той автокатастрофе погиб не только мой муж, но и его родной брат, и родители, – помолчав, призналась Катя и добавила: – Я же своих папу с мамой похоронила несколько лет назад. Так что помощи ждать не от кого.
Да, нелегко ей одной.
Она явно была расстроена, губы едва заметно подрагивали. Я коснулся ее руки и легонько сжал ладонь, чтобы успокоить.
Мы отлично провели время на площади перед дворцом спорта. Дашка получила колоссальное удовольствие от аттракционов, мы с Екатериной вдоволь наговорились.
Мой желудок посылал нервные матюги в мозг. Вероятно, мои спутницы тоже проголодались, и я поспешил пригласить их в ближайшее кафе пообедать. Они, не раздумывая, согласились, вследствие чего наше общение продлилось еще на целый час.
Потом я вызвался проводить их до дома. Но оказалось, что они приехали в центр города на машине, поэтому идти нам пришлось всего лишь до соседней улицы.
Увидев знакомую светлую «бэху», я невольно усмехнулся.
– Вспомнил, как мы познакомились? – с улыбкой спросила Катя.
– Да. Так я еще ни с кем не знакомился.
Всю дорогу от кафе она держала меня под руку. Даша словно понимала всю ответственность момента. Она ничуть не мешала нам, топала рядом и глазела по сторонам.
– Мы увидимся?.. – спросил я, когда мы подошли к машине.
– В будни у меня всегда много работы, а вечером можем встретиться в любой день, – запросто ответила Катя.
Этот ответ порадовал меня. Мне всегда нравились такие женщины – ни кокетства, ни капризов, ни показушной целомудренности. Все четко, ясно и прямо.
– Тогда я позвоню в понедельник, – сказал я, помог устроиться в водительском кресле и прикрыл дверцу.
– Хорошо. Буду ждать.
– Пока! – Дашка помахала мне ручкой. – Приезжай к нам в гости!
– Приеду, если пригласишь.
– Я тебя уже приглашаю.
Катя удивленно вскинула бровь и шепнула:
– Ты ей понравился.
– А тебе? – шепотом спросил я.
– Скорее да, чем нет.
Машина плавно тронулась и поехала в сторону южной окраины города. Ну а я потопал домой.
Там я налил стакан вискаря и проглотил залпом, как Баренцево море – Руаля Амундсена. Двести граммов крепкого алкоголя – моя предельная дневная норма. Больше с некоторых пор я не употребляю. Вечер уже не казался мне тоскливым, и, как ни странно, даже телевизор не раздражал меня.
А в воскресенье утром противно запищал сотовый телефон.
– Да, слушаю, – ответил я, даже не посмотрев на экран.
– Привет, красавчик! – раздался бодрый голос Забравской.
– Привет.
– Встретиться не желаешь?
– Вроде недавно виделись, – сказал я и поморщился.
– Я забыла кое-что сказать.
Черт побери!.. Я только что отработал депутата Скребнева, и вот опять. Раньше между операциями проходило как минимум две-три недели. Зачастил мой шеф с заказами. Покоя не дает.
– Где?..
– Там, где ты первый раз подарил мне цветы, – прозвучала в ответ привычная фраза.
– Когда?
– Сегодня. Часиков в двенадцать. – Милена отключилась.
Я почесал затылок и глянул на часы. Девять. Уснуть больше не получится. Да и пора уже подниматься и приводить себя в порядок.
Кот запрыгнул на кровать и начал всячески меня обхаживать.
– Проголодался? – спросил я и потрепал черно-белую холку. – Ну, пойдем, угощу тебя хорошей колбаской.
Несколько лет назад со мной произошел странный случай. После очередного запоя остановился желудок. Два дня пища ни вниз, ни вверх. Таблетки не помогали, температура – под сорок.
Я мотался по квартире, а мой тогдашний кот – черно-белая громадина по имени Сержант – не отставал ни на шаг и постоянно орал.
– Чего тебе?! – рычал я на него. – Ты и сытый, и погулявший. Отстань!
Я прилег на кровать, а Сержант запрыгнул сверху и улегся на мой живот. Я хотел прогнать его, но что-то меня остановило. Я вроде слышал, что коты умеют лечить хозяев.
Так оно и вышло. Уже минут через пять живот заурчал, мне стало намного легче. Еще через четверть часа измерил температуру – тридцать семь. Отпустило, сразу жить захотелось.
А кот вышел на балкон. Он блевал там жутко, страшно и долго. Плохо ему было часа три.
С тех пор я прощал ему все. Нет, он не гадил где попало, мебель не обдирал, мясо и колбасу со стола не таскал. Но в три часа ночи мог подойти к кровати и громко мяукнуть. Я покорно вставал и кормил его или выпускал на улицу.
