«Воронок» остановился, взвизгнув колодками, и очередной полушубок открыл дверь с той стороны.
— Выбирайтесь, граждане свидетели и пострадавшие, — предложил он.
Мы послушным горохом высыпали наружу, и я огляделся. Наш транспорт отнюдь не был единственным. На площадку перед РОВД пребывали все новые и новые УАЗики. И «бобики», и микроавтобусы. Граждан свидетелей и пострадавших сегодня было хоть отбавляй.
Приметив того, кто, по моему разумению, распоряжался погрузкой и выгрузкой пассажиров, я подошел поближе и принялся мешать ему работать:
— Командир, добровольцы нужны?
— Какие добровольцы? — он окинул меня мимолетным взглядом.
— Я хочу, чтобы с меня показания сняли. С первого. Я, потому что, смелый.
— Шутник? — он окончательно отвлекся от процесса и повернулся ко мне.
— Нет. Я просто всегда первый. Я в детстве водогреем был.
Мент хмыкнул и на сей раз очень придирчиво осмотрел меня.
— Торопишься? Ну, мне без разницы, кто первым пытошную комнату осваивать будет, — он отвернулся к подчиненным и распорядился: — Коломиец! Всех на второй этаж и в порядке очереди — ко мне в кабинет.
После чего затопал ко входу. Я схватил Лорочку за руку и поспешил следом. Правда, пока искал ее в толпе, слегка отстал от милицейского начальника, поэтому пришлось приставать к дежурному, чья сонная морда портила и без того мрачную атмосферу холла.
— А куда майор только что просочился? — я попытался просунуть физиономию в прорезь окошка, но она не пролезла. Ну и фиг с ней — громкостью голоса еще и не такое компенсировать можно.
— Он капитан, — не открывая глаз, поправил дежурный.
— Тогда куда капитан только что просочился?
— К себе в кабинет, — он так и не открыл глаз. Возможно, аудиофил. Наслаждался прекрасным тембром моего голоса, а это лучше делать, зажмурившись.
— Номер кабинетика можно? — ласково попросил я. — Я ему маляву с воли притаранил. Он рассердится, если меня долго не будет.
— Двести седьмой, — дежурный таки приоткрыл один глаз, но тут же снова зажмурил, видимо, не впечатлясь моей внешностью. И даже не стал требовать, чтобы я в журнале регистрации расписался (или где там у них приблудные вроде меня расписываются?).
А я не настаивал. Пусть себе спит человек. С Лорочкой на буксире поднялся на второй этаж и без труда обнаружил двести седьмой кабинет. Без труда — потому что капитан все еще возился с замком. Я отпустил Лорочку и подошел к нему.
— Медленно торопишься, шутник, — пожурил он меня.
— Потолки низкие, — пояснил я. — Головой задеваю. Сила трения и все такое. Задерживает.
— Хорош трепаться. Заходи, — он, наконец, закончил возиться с замком и шагнул внутрь. Я — следом. Капитан снял бушлат, небрежно бросил его на старый диван и прошел за стол. Я раздеваться не стал, но тоже уселся. На стул перед столом. Вынув бланк протокола, мент положил его перед собой, хрустнул пальцами и удовлетворенно сказал: — Итак, начнем.
Я пожал плечами. Пусть начинает. Мне-то что? Мое дело маленькое, спросит — отвечу. Только чего он, интересно, рассчитывает от меня добиться, если я не знал ничего, кроме того факта, что «Колизею» — кирдык?
Капитан между тем написал на листке заглавие и поднял взгляд.
— Имя, фамилия?
Я слегка напряг память и выдал все, что знал по существу заданного вопроса:
— Мешковский Михаил Семенович. Тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения. Дата рождения — второе ноября. Место рождения — местный. Не женат. Бездетен. Принципиальный сирота. Образование среднее. Профессия — таксист. Армейская специальность — чернорабочий. Старший сержант запаса. Русский. Не судим. Беспартийный. Родственников за границей…
Капитан во время моей речи все ниже и ниже пригибал голову к столешнице, словно под артобстрелом. Наконец не выдержал и треснул кулаком по столу:
— Закрой фонтан! — я послушно заткнулся, и он с облегчением выдохнул. — Я давно записал все, что нужно, а ты продолжаешь трещать. Не делай так больше. На нервы действует.
— Хорошо, — легко согласился я. — Не буду.
— Расскажи, что ты делал в момент взрыва. Где находился, с кем разговаривал. Точка отсчета — восемь ноль-ноль.
— В таксопарке я был. В восемь ноль-ноль сдал машину под роспись, потом стоял у окна и барабанил пальцами по стене. Как сейчас помню.
— Ты серьезно? — мент округлил глаза.
— Как математика, — кивнул я. — У нас пересменка в восемь ноль-ноль.
— То есть, в «Колизее» тебя не было?
— Никак нет. Так точно.
— А какого черта ты здесь сидишь и время мое отнимаешь? Кто тебя сюда звал?! — в голосе капитана явственно прорезалось желание убить меня, и я поспешил ответить:
— Ну, звали, не звали, а силком затащили. Я вашему воину честно объяснить пытался, что с меня по этому делу легче трусы через голову снять, чем показания. А он даже слушать не стал. Просто погрузил в машину и привез сюда. Поэтому я и постарался, чтобы меня первым допросили. Отпусти меня, а? Я домой хочу.
— Я этого Коломийца, — капитан медленно, но внушительно смял протокол и метким броском отправил его в урну, стоявшую, правда, сразу по правую сторону стола, — по стене размажу. И соскабливать запрещу! Пошел вон отсюда. И позови мне следующего.
Довольный до соплей, я вышел в коридор, который был уже до отказа забит гражданами свидетелями и потерпевшими и, игнорируя многочисленные вопросительные взгляды, остановился перед Лорочкой, обронив:
— Следующий.
Лорочка поднялась и несмело вошла в кабинет.
— Что там? — спросил меня кто-то особо любопытный.
— Вопросы, — небрежно отозвался я. — География, биография. Потом выгоняют.
Засунул руки в карманы и пошел прочь. Дожидаться Лору на глазах у всех было глупо. Зачем подставляться? У господина Ломанова наверняка здесь прорва знакомых. Донесут, а ему потом тоже тесного общения со мной захочется. Только не как Лоре, а на предмет голову открутить. По часовой стрелке. Или против нее. Ему, Ломанову, будет без разницы. А мне будет больно. Это, поверьте, лишнее. Лучше подождать снаружи. А заодно и покурить.
В благодарность за свое быстрое освобождение Лорочка затащила меня в какую-то захолустную забегаловку на окраине города, о которой я даже слыхом не слыхивал — хотя, как таксист, знаю множество подобных заведений. Впрочем, если по совести, изнутри кабачок был не так уж плох. Просто место расположения подкачало. А в остальном — маленький уютный зальчик на восемь столов, негромкая музыка и уютный полумрак производили весьма приятное впечатление.
Мы уселись в самом укромном уголке, и госпожа Ломанова принялась гвардейскими темпами накачивать меня коньяком. Сама если и отставала, то не сильно. Пару раз мы выходили с ней обжиматься-целоваться в мужской туалет, еще раза три — в женский. Но до более тесного общения дело не дошло, потому что ей так и не удалось перебороть стеснительность. Что касается меня, то я готов был начать делать вещи хоть на стойке бара — от близости Лорочкиного тела гормон играл и сердце пело. Это не стих, это проза жизни. О том, что с утра предстоит идти на работу, я как-то даже не вспоминал.
Часам к двум ночи персонал кабачка в количестве трех человек вышел попрощаться с нами. Ни мне, ни Лорочке уходить не хотелось, но они прощались так искренне, так настойчиво, что пришлось подчиниться. Лора отправилась в женскую комнату — типа, носик припудрить. А я, хоть и числился приглашенным, почему-то расплатился за посиделки.
Когда мы вышли на свежий воздух, во мне сидело куда больше бутылки. Если я еще и вязал какое-то лыко, то оно было явно не в строку.
— Куда поедем? — спросила Лора.
— А поехали ко мне, — предложил я. — У меня твоего мужа точно не нарисуется.
— У меня его тоже не нарисуется. Он же в больнице.
Лорочка держалась заметно лучше меня. Во всяком случае, не норовила при первой возможности завалиться в снег. Пользуясь этим, я взялся за ее аппетитный зад и тоже вполне сносно поддерживал вертикальную позу.
— А на чем мы поедем? — спросил я. — В этом районе в два часа ночи таксистов точно нет. Нужно было вызвать. В кабаке ведь есть телефон?
— Они уже закрылись, — возразила Лора. — Мы вышли, и они сразу за нами закрылись. И уже, наверное, домой ушли. Через служебный вход.
Стало немножко грустно, но тут из-за поворота выкатились «Жигули», «шестерка», и остановились напротив нас.
— Или бомбила, или бандит, — обрадовался я.
Из «жигулей» выбрался неприглядного вида мужичок и засеменил к нам.
— Вам ехать надо? — спросил он на ходу.
— Бомбила! — я расплылся в широкой улыбке. — Едем ко мне.
— Давайте я помогу, — бомбила подбежал к нам и зачем-то светанул в глаза фонариком. Я сначала не понял, зачем, а потом стало уже все равно, поскольку он треснул меня чем-то увесистым по голове. Чем именно, увидеть так и не удалось, потому что свет фонарика в морду лица остроте зрения не способствует. Операцию мужичок провел грамотно.
