– Во-вторых, подсматривать нехорошо.
– Но мы же не знали, что вы не одеты. Просто заглянули.
– В другой раз застану за таким занятием!.. – Князев осекся, потому, как и сам не знал, что он тогда предпримет.
– Вы один приехали? Как вас зовут?
– Меня зовут Богдан. А вас? – решил наладить отношения Князев.
– Эсмеральда и Фелиция.
– Что, в свидетельствах о рождении так и написано?
– Нет, там написано, что мы Маша и Даша.
– Понятно.
Маша-Эсмеральда проговорила:
– Жарко сегодня. – Она принялась обмахиваться подолом платья так, что даже замелькали трусики, при этом смотрела прямо в глаза Князеву.
– Прекрати! – сказал он. – Вы же нормальные девчонки. Почему чушью занимаетесь?
– Разве это чушь? – спросила Фелиция.
Девчонки были наглыми, но все же Князев почувствовал, что они не до конца испорчены, а просто бравируют, доставая взрослого мужика.
Все же Эсмеральда прекратила обмахиваться подолом.
– У нас было тяжелое детство. Потому мы и такие. Меня, между прочим, отчим изнасиловал. Теперь в тюрьме сидит.
– Девочки, включайте тормоза. Я мужчина серьезный, меня такими штучками не проймешь. А теперь договоримся. Вы ведете себя прилично, а я вам принесу из магазина что-нибудь вкусное. Только мороженное не просите. Растает.
Девчонки переглянулись. Предложение пришлось им по душе.
– Вы нам сухарики и рыбки сушеной в пакетиках принесите.
– Пивка тоже можно, – вставила Фелиция и тут же рассмеялась. – Это я шучу так по привычке.
– Договорились.
Князев зашагал к воротам. Они оказались запертыми. Богдан немного поискал и обнаружил в ограде лаз. Один стальной прут был просто выломан.
В магазине Богдан купил трехлитровую банку томатного сока. Он даже не знал, что такие еще выпускают. Сок потянул за собой логическое продолжение. В корзинку легла и бутылка водки. Теперь можно было быть спокойным. Все ингредиенты для приготовления любимой «Кровавой Мери» под рукой. Богдан накупил еще всякого съестного и с тяжелым пакетом вышел из магазина.
Пока он делал покупки, на бетонном блоке успела «разбить лагерь» группка антисоциальных элементов. Трое грязных, спившихся и давно не мытых мужчин, не обращая внимания на прохожих, лениво матерились и распивали какую-то мутную жидкость из пластиковой бутылки. Скорее всего, это было средство для чистки стекла.
Неподалеку от них стоял молодой парень в рваной заношенной тельняшке и камуфляжных брюках. На голове у него было подобие десантного берета, а на ногах – новенькие берцы. Богдан сразу понял, что у этого типа не все хорошо с мозгами. Улыбка открытая, доброжелательная, но безумная.
– Ты десантник? – допытывался один из бомжей, явно желая позабавиться сам и развлечь товарищей.
– Так точно, – ответил парень.
– С парашютом прыгал?
– Прыгал.
– А еще каждый десантник должен уметь разбивать кирпичи головой, – коварно подводил к желаемому бомж.
Князев задержался. Ему стало жаль парня, тронувшего умом, вообразившего себя десантником.
– И я умею.
– Разбей! – Бомж перегнулся за блок и достал оттуда заранее припасенный кирпич.
Чувствовалось, что эта забава поставлена тут на поток.
– Это же больно, – возразил парень.
– Десантники боли не боятся, – нашел контраргумент подлый бомжара.
– Не буду разбивать.
– А я тебе сто рублей дам.
– У тебя их нет, – возразил псих, наученный жизнью.
– А вот и есть. – Бомж полез в карман, вытащил сторублевку и повертел ее в грязных пальцах.
– Давай сюда. – Парень протянул руку.
– Ага. Я тебе деньги дам, а ты убежишь. Разобьешь, тогда получишь.
– Не обманешь?
– Надо мне еще такого, как ты, обманывать.
Приятели бомжа поддержали его одобрительным гулом.
– Ладно.
Парень взял кирпич, поднял его двумя руками над головой, зажмурился и с силой опустил себе на макушку. Кирпич развалился надвое. По волосам побежала тонкая струйка крови.
– Давай деньги. – Он шагнул к бомжу и протянул руку.
– А денег ты не получишь. Обманули дурака на четыре кулака! – Бомж захохотал, выдав старую детскую дразнилку. – Проваливай, придурок. Никакой ты не десантник.
Парень в рваной тельняшке стоял, и у него на глаза наворачивались слезы.
– Десантник, а еще плачет, – по-детски радовались бомжи.
Больше всего в жизни Богдан не любил несправедливости. На случай, если придется драться, он поставил на землю пакет с продуктами, демонстративно снял часы и сунул их в карман. Бомжи перестали ржать и с тревогой смотрели на Князева.
– Деньги отдал! – приказал он.
– С какой стати? – осведомился бомж.
– Ты обещал. Должен отдать.
– Не подумаю.
Богдан сделал шаг вперед. К счастью, драться не пришлось. Бомж расстался-таки со сторублевкой. Компания посчитала за лучшее ретироваться со своей выпивкой и нехитрой закуской. Парень в тельняшке стоял, улыбался и смотрел на деньги.
– Тебя как зовут? – спросил Князев.
– Вовка-десантник.
– А я Богдан. Тоже десантник.
– Настоящий?
Князев стащил с себя майку, продемонстрировал татуировку ВДВ.
– А ты как думал? Я прапорщиком служил.
– Ух ты! – обрадовался Вовка. – Можно я буду вас товарищем прапорщиком называть? Спасибо, что вступились.
– Другой раз лучше с такой публикой не связывайся.
– Понял, товарищ прапорщик, не буду.
– Ты фильмов про ВДВ насмотрелся?
– Нет. Я книжек начитался. – Вовка достал из кармана потертый томик в мягкой обложке. – Можно я вас на рыбалку приглашу? – со странной последовательностью проговорил он.
– Можно, – сказал Князев, чтобы не обижать добродушного сумасшедшего.
– А где вас можно найти? – Оказалось, что парень способен мыслить вполне логично.
– Мини-гостиница в детском доме.
– Знаю. Во флигеле. Только я туда заходить не люблю.
– Почему?
– Там девчонки ко мне пристают. Дразнятся.
– Эсмеральда с Фелицией?
– Эти больше всех.
– Хорошо, я им скажу, чтобы больше так не делали. Меня они послушаются. Ну, счастливо оставаться.
– До встречи, товарищ прапорщик. – Вовка вытянулся в струнку и козырнул.
Князев снова воспользовался лазом, облегчающим попадание на территорию детского дома. Похоже, о существовании этого хода знали многие – и воспитанники, и педагоги, – но никто ничего не предпринимал, не пытался ликвидировать это окно в свободный мир.
– В конце концов, это не мое дело, – пробурчал Богдан, протискиваясь между стальными прутьями и уволакивая за собой пакет с продуктами.
Эсмеральда с Фелицией терпеливо дожидались его на лавочке.
– Держите то, что просили. – Он отдал девчонкам пакетики.
– У нас денег нет, – сказала Даша.
– Расплатиться нечем. – Маша прищурилась.
Это прозвучало как намек. Девчонки были сильно испорчены. В их речах все сводилось к одному, словно в мире не существовало иных проблем.
– Высек бы я вас! – буркнул Богдан.
– Мы садомазо не практикуем, – тут же включила излюбленную тему Даша-Фелиция.
– Еще раз от вас такое услышу, и нашей дружбе придет конец! – произнес Князев так строго, как только мог.
Он, конечно же, понимал, что не в его силах вернуть девочек на правильный путь. Скорее всего, их будущее предопределено. С такими внешними данными они вполне могли пополнить ряды проституток. Молодые особы словно прочитали его мысли.
– Хорошо. Мы все поняли, – сказала Маша-Эсмеральда. – Больше к этой теме не возвращаемся.
– И подглядывать не будете, – добавил Богдан.
– Шторы надо закрывать, тогда и подглядывать никто не станет, – резонно заметила Даша. – Нам же интересно. Вот вы в детстве за девчонками подглядывали?
Князев, естественно, в детстве за девчонками подглядывал, как и другие мальчишки в его возрасте. Крыть было нечем.
– Было дело. Но за взрослыми дамами – нет. Я вам в отцы гожусь. Так что зря стараетесь. Вы для меня дети.
– Понятно, – проговорила Маша. – Пошли, Фелиция. Нам тут не рады.
– Если без глупостей, то заходите, за жизнь поговорим, – вместо прощания предложил Богдан.
– Воспользуемся предложением, – пообещала Эсмеральда.
Девчонки двинулись к главному корпусу, но не по тропинке, а по траве. Князев прислушался к их разговору. Когда девчонки беседовали между собой, то вообще не затрагивали интимные темы. Их интересовали наряды и музыка.
«Может, для них еще не все потеряно, – подумал Князев. – Просто рисуются, понтуются передо мной, вроде как взрослые они, а на самом деле им надо еще в куклы играть».
