– Отношения совсем порвал?
– Нет, мы нормально расстались, по-людски.
– Тогда прими мой добрый совет. Вернемся домой – беги к ней и вымаливай прощение. На колени вставай!
– Что-то я не втыкаю, – растерянно пробормотал старлей. – Зачем мне к ней бежать и вешать на себя чужих детей?
Прапорщик поскреб небритую щеку, вынул из пачки сигарету, подпалил ее и выпустил к открытому люку густой клуб дыма.
– Есть одна довольно простая истина, до которой тебе предстоит дойти своим умом. И чем раньше ты это сделаешь, тем лучше, – заявил он.
– Что за истина? – насторожился Суров. – И почему ты считаешь, что я до сих пор до нее не допер?
– Для ее постижения нужна жизненная мудрость, Женечка. И как следствие – время, потому что она как хорошее вино. Чем старше, тем лучше и дороже.
– Ну-ка давай поподробнее.
– Пожалуйста. С годами мужчина становится умнее, и количество его претензий к женщине уменьшается в разы. Он исключает из общения все лишнее, выбирает подходящую по характеру спутницу жизни и работает над отношениями с ней. Понимаешь, работает!
– Как?
– Просто. Главное, чтоб баба была человеком, остальное приложится. Будешь развиваться сам и помогать с этим своей Марине. Постепенно даже те разногласия, которые были у вас на сегодняшний момент, сведутся к нулю, и жизнь начнет сверкать новыми гранями. Ее племянники станут для тебя такими же родными, как собственные дети. Они у вас обязательно народятся. А те мужики, у которых мозг свернут набекрень, так и будут ныть на тему «Все женщины – дуры и шлюхи. Им нужны только деньги».
– Ты хочешь сказать, что каждый мужик должен выбирать бабу по собственному уму и способностям?
– Что-то вроде того. Тебе судьба подарила великолепный шанс в виде этой девушки с большой и доброй душой, а ты в кусты удрал. Ну и продолжай общаться с теми, кому ты нужен на неделю, пока не пропьешь премиальные за командировку. Стало быть, ты только таких шалав и достоин.
Евгений чуть подумал, пожевал губами и сказал:
– Ладно, Валера, я поразмыслю над твоими словами. Вот вернемся в Москву и подумаю.
– А чего оттягивать? У тебя прямо сейчас есть время. Вот заткнись и думай.
– Сейчас не могу.
– Не созрел?
– Нет. Просто жрать хочу. А на голодный желудок мне всегда фигово думается.
Солнце выглянуло из-за горизонта и мигом окрасило небо в ярко-синий цвет. Начался новый день.
Джипы с боевиками больше не появлялись. Вероятно, борцы за веру побаивались встречи с сирийскими правительственными войсками. Зато из соседнего проулка, лязгая траками гусениц, выползла пара танков.
– Наши! Наконец-то! – возрадовался мастер-сержант. – Заводи!
Механики-водители запустили двигатели. Бронетранспортеры изрыгнули клубы черного дыма, выбрались из временного укрытия и покатили в расположение сирийской бригады под прикрытием танков.
В этот момент высоко в небе пролетела четверка самолетов.
– А ведь это наши! – не без гордости заметил Женька. – Куда-то на север погнали.
– Сейчас накроют ракетным ударом очередную банду, – предположил Валера.
«Вот и славно, – размышлял Андреев, держась правой рукой за соседнее сиденье. – Подходит к завершению очередная командировка. Трудной она выдалась. Слава богу, обошлось без потерь. Надеюсь, теперь ничто не помешает нам сесть в самолет и спокойно отбыть на родину. Скорее бы».
Его приятели тоже радовались по поводу окончания операции. Грид мечтательно рассказывал, как дома отоспится, а потом непременно соберется и съездит в деревню, где родился и вырос. По его словам, там остались дальние родственники, от которых он много лет не получал известий.
– Может, живы еще. Так навещу, пообщаюсь. На погост схожу. Там много могилок с нашей фамилией, – задумчиво говорил он. – Заодно на охоту прогуляюсь с ружьишком. Давненько уже я по настоящему лесу не бродил. Места там знаешь какие! Ого!.. Мы пацанами еще в тайгу, конечно, бегали. Но далее километра от села отходить не рисковали. Там и звери дикие, и полчища комаров. Да и дебри такие, что даже старожилы иной раз плутали.
– А я сразу закуплю пивка и отправлюсь в баню, – проговорил Суров и сладко потянулся. – После схожу в кабак, закажу пару самых вкусных блюд. Отъемся. А потом уж по девкам – заниматься оздоровительным сексом.
– Никак новую зазнобу завел в Подмосковье?
– Да какая там, к черту, зазноба! – Юный сердцеед махнул рукой. – Шлюху закажу по телефону. Сейчас, Валера, любовь проще завести за деньги.
Грид покачал головой и проговорил:
– Если в этой жизни и можно заплатить за любовь, то это означает купить собаку. С людьми такое не прокатит. То, о чем ты говоришь, – нудная и грязная работа, а не любовь.
Глава 8
Северная Сирия, селение Токмуз
Чуть менее двух суток девять воинов из отряда Джемала Аджани скрытно шли из селения Токмуз к некоей точке на сирийско-турецкой границе. Группа петляла меж хребтов и ущелий, упорно продвигалась на северо-восток.
Старший – высокий сорокалетний мужчина по имени Мустафа – держался впереди. Он специально выбирал самую трудную дорогу, чтобы никто из местных жителей случайно не заметил его людей.
Отдыхать своим боевикам Мустафа позволял редко, когда им становилось уже невмоготу выдерживать быстрый темп перехода. Лишь один привал растягивался почти на час. Это происходило в полдень, когда все бандиты дружно становились на колени для совершения намаза. После молитвы они прятали в мешки коврики, вынимали скудные припасы и принимались за обед. Все остальные привалы были скоротечны – не дольше пятнадцати-двадцати минут. Люди Мустафы едва успевали справить нужду и, привалившись к камням, выкурить по одной сигарете, как звучала команда к продолжению марш-броска.
Заночевали они на дне глухого ущелья. Рядом журчал узкий ручей, вокруг шелестела листва деревьев. Ближайшее селение располагалось в тридцати километрах, так что беспокоиться было не о чем. За ночь люди хорошо отдохнули, а утром снова отправились в путь.
К вечеру второго дня лидер группы, идущей по дну лесистого оврага, неожиданно повернул строго на север и начал взбираться по крутому скользкому склону.
Он выбрался наверх, остановился, сверился с показаниями какого-то электронного прибора и сказал:
– Мы почти на месте.
Боевики подошли к нему и увидели обширное плоскогорье, простиравшееся на север на многие километры.
– Это граница? – спросил кто-то.
– Да. Она проходит по склону ущелья, из которого мы только что выбрались. А дальше начинается Турция.
– Но тут совсем не видно дорог.
– Пограничный переход находится восточнее. То, что нам нужно, будет доставлено туда.
Пока воины отдыхали, Мустафа подготовил к работе станцию спутниковой связи, настроил ее, вызвал своего командира и доложил:
– Джемал, я с группой нахожусь в пяти километрах от места, указанного тобой.
– Понял тебя, брат, – ответил тот. – Во сколько будешь на месте?
– Примерно через час.
– В таком случае я связываюсь с Сулейманом и назначаю встречу.
– Да, Джемал. Через час будет в самый раз.
Мустафа выключил станцию, убрал ее в ранец, поднял бинокль и начал вглядываться в восточную сторону горизонта, расплывавшуюся в жарком мареве.
Боевик, стоявший рядом, поинтересовался:
– Ты уже видишь пограничный переход?
Этот человек выглядел очень уставшим, и Мустафа решил утешить его.
– На, посмотри. – Он протянул ему бинокль. – Сейчас сам увидишь, что до цели нам осталось протопать никак не больше пяти километров.
Тот схватил оптику и пристально посмотрел в указанную сторону.
Увидев несколько приземистых домиков, боевик возрадовался и заявил:
– Слава Всевышнему! Я уж думал, что не дойду.
Спустя несколько минут группа продолжила марш-бросок. Теперь боевикам предстояло идти по относительно ровной местности, без спуска в ущелья и подъема в гору, без преодоления горных рек и каменных россыпей.
Бойцы Аджани вернулись из предместий города Эр-Сабах в селение Токмуз. Теперь оно куда более походило на госпиталь, нежели на лагерь большого отряда, некогда расквартированного здесь. Многие бандиты погибли. Еще больше было раненых.
Аджани довольно быстро оклемался после контузии и вызвал к себе начальника штаба.
– Ты уже встал? – подивился тот. – Ведь доктор рекомендовал тебе постельный режим.
– Ты хочешь, чтоб я провалялся три дня? Полежал четыре часа, и все, хватит.
– Слух вернулся? Голова не кружится?
– Нет, все в норме. – Полевой командир не стал углубляться в эту тему, хотя контузия еще давала о себе знать. – Давай-ка займемся делами.
Балах уселся напротив командира.
– Давай. Я готов.
– Сколько людей у нас осталось в строю?
– Около сорока.
– А сколько раненых?
– Семь тяжелых. Трое из них наверняка не выживут. Всего ранено тридцать четыре человека. Двенадцать из них выбыли из строя никак не меньше, чем на месяц. Ну и два десятка легких. Этим понадобится на восстановление от двух дней до полумесяца.
