К вечеру они возвратились в лагерь, где всегда хлопотала жена Нуема, которая готовила им ужин из мяса или просто разогревала привезенные с собой припасы. В округе было мало населенных пунктов, и с людьми они встречались нечасто. Вот только в прошлое воскресенье они ходили в соседнюю деревню купить местного сыра, который Нуем очень расхваливал. Сыр действительно был хорош. Местные жители уговорили их остаться на праздник, который должен был начаться, как только появятся первые звезды, и продолжаться почти до утра. Праздник посвящался какому-то божеству и считался для деревенских жителей очень важным. Действительно, было весело. При свете многочисленных костров мужчины становились в круг и кружились в танце, а женщины со стороны им подпевали, и все это происходило под неумолкаемый бой барабанов и звуки каких-то местных инструментов.
Спустя несколько часов в деревню приехали какие-то люди на двух джипах, а самый главный из них, судя по одежде и поведению, после танца, который он исполнил с остальными, долго о чем-то разговаривал со старейшинами деревни. Алина и Толик заметили, что он несколько раз показывал рукой в их сторону, при этом что-то эмоционально говоря на местном наречии.
Для Алины и Толика было большой радостью, когда их родители после долгих уговоров все же отпустили их в Африку. Оба были, несомненно, перспективными аспирантами и проявляли незаурядный интерес к изучению редких растений этого жаркого континента. Но оба считали, что их знания не будут полными, если они воочию не исследуют места, где произрастают эти представители фауны. Надо сказать, что родители у них были не простыми людьми, а с весьма конкретным положением. У Алины отец был крупный бизнесмен, владеющий сетью магазинов в столице, а у Толика родители занимали не последние должности в префектуре Западного округа Москвы. Несмотря на то что парень и девушка были единственными детьми в семьях и не знали практически ни в чем отказа, им долго пришлось убеждать родных, чтобы те дали согласие на эту поездку. Детьми их можно было назвать только по отношению к родителям, но никак не по возрасту. Толику было двадцать пять лет, а Алине – на три года меньше, это были вполне взрослые люди, коими они себя и считали. Начиная со студенческой скамьи между ними начали складываться не просто дружеские отношения, а нечто большее. С годами эти отношения только крепли, и близкие уже начали рассматривать их как перспективную супружескую пару. Накануне поездки в Кению состоялась помолвка, после которой узкий круг лиц был поставлен в известность о предстоящей свадьбе, намеченной на ближайший декабрь. В общем, жизнь их была понятна и размеренна. И вдруг такой поворот…
* * *
Мотара был большим человеком – так думал он, так говорили все люди в его деревне, и не только. Он многое повидал на своем веку. Когда отец дал ему впервые подержать в руках оружие, он понял уже тогда, что это будет главный предмет в его жизни. Спустя два года товарищи привезли тело отца в деревню – пуля егеря попала ему точно в сердце, и он ничего не сказал ему напоследок. Мотара помнил, как голосила его мать и вторая жена отца, как кто-то сказал, что теперь он главный мужчина в семье. И он стал главным – не только в своей семье.
А через месяц мужчины взяли его с собой на первую настоящую охоту. Они долго шли по тропам, выслеживая стадо слонов и одновременно прячась от ненавистных егерей. В тот раз им крупно повезло, и в деревню они привезли много слоновой кости, за которую перекупщики давали все, что только можно было пожелать, но главное – оружие. Именно тогда колдун сказал всем, что удачу им принес Мотара и что он будет вождем. Много протекло с тех пор времени и крови. Теперь уже в глазах его сына горит тот огонь, который так магически действовал на его соплеменников. Как он быстро вырос! Казалось, еще вчера бегал со сверстниками по деревне и завистливо глядел на бывалых воинов. А сегодня он – первый среди равных и прямой его наследник, и ни у кого это не вызывает сомнения, ибо парень доказывал это своей отвагой и смекалкой, привозя богатые трофеи. Но тот трофей, который он привез вчера, сильно беспокоил Мотару. Это были люди, молодые мужчина и женщина. Мотара никогда не доверял европейцам – они часто обманывали его, платя за товар слишком малую цену, а он нередко из-за них терял людей.
Мотара поднял с пола хижины глиняный сосуд, поднес к губам и сделал несколько глотков. Обжигающая жидкость успокаивающе подействовала на него, и он направился к выходу, при этом думая, что должен немедленно поговорить с сыном.
– Шой-я, – позвал он подростка, который возился недалеко от его хижины с большим ножом, старательно проводя клинком по бруску. – Беги и позови Нугума, пусть он придет ко мне.
Подросток мгновенно вскочил на ноги и, не говоря ни слова, быстро побежал исполнять приказ. Вскоре в хижину вошел Нугум. Его статная фигура и легкая, но в то же время грациозная походка всегда служили предметом гордости Мотары и пристального внимания молодых девушек в деревне. Хотя они могли больше не беспокоиться. У Нугума была невеста из соседней деревни по имени Тали, и вот уже несколько лет они считались предназначенными друг другу; так решили они, или, точнее сказать, их родители. Свадьбу решили сыграть весной следующего года, по совету колдуна, который пользовался у Мотары – а следовательно, и у всех остальных – непререкаемым авторитетом, с тех пор как предсказал его будущее.
– Отец, ты меня звал? – спросил Нугум, слегка наклоняя при этом голову.
– Да, хочу с тобой поговорить, – ответил Мотара, давая знак сыну, чтобы он присел напротив него. – Зачем ты привез этих двух людей в деревню? Мне сказали, что они твои пленники. Разве ты забыл, что только я решаю, брать кого в плен или не брать? Или ты уже стал вождем?
– Отец, я был с людьми далеко и не мог тебя спросить об этом; прости, если разгневал тебя.
– Своим поступком ты можешь навлечь на всех нас беду. Этих людей, может быть, уже ищут или скоро начнут искать. Ты, наверное, забыл, как три года назад мы захватили тех англичан за то, что они заехали на нашу территорию и охотились без спросу, а когда им об этом сказали, они только смеялись – а я не люблю, когда надо мной смеются… А потом пришли солдаты и долго искали тех людей. Они ушли только тогда, когда мы смогли их убедить, что, возможно, они сгинули в саванне и мы их никогда не видели. Но если бы они узнали правду, то что было бы тогда. Скажи, эти люди тебя чем-то обидели, они твои враги? – Мотара внимательно посмотрел на сына.
– Нет, отец, – ответил юноша и смущенно опустил глаза.
У Мотары вдруг появилось определенное предчувствие. Слишком хорошо он знал своего сына и не помнил, чтобы тот когда-либо так смущался. Даже когда Мотара его наказывал, притом иногда (сознательно) перед другими, Нугум глаз не опускал, но мужественно и достойно принимал наказание. Неужели это то, что Мотара предположил еще вчера, издалека поглядев на пленников? Они были молоды, но главное, и это отметил не только он, девушка была очень красива. Вряд ли она могла чем-то настроить против себя Нугума и людей, бывших с ним. Потом это подозрение у него несколько притупилось, однако окончательно не покидало, и вот теперь с новой силой дало о себе знать. Но все же он пока не спешил с выводами.
– Тогда почему они здесь? Разве они пришли сюда по своей воле? – Ровный голос отца прижимал Нугума прямо к стенке. Вождь знал, что правду можно узнать, не только прибегая к пыткам, ему еще есть чему научить сына.
– Нет, – снова сказал Нугум, – но я хотел… я думал, что ты сможешь меня понять… я не знал, как мне поступить, и…
– Нугум, – вдруг остановил сбивчивое объяснение сына вождь, – тебе понравилась эта белая женщина? Говори прямо, – и снова посмотрел в его глаза.
Нугум после большой паузы тихо, но уже снова собранно ответил:
– Да, отец, очень. Я ничего не смог с собой поделать, даже под угрозой твоего гнева. В твоей власти поступить со мной, как я заслуживаю.
Теперь все встало на свои места. Мотара любил порядок во всем, и когда возникала какая-то неопределенность, он ее разрешал. Вот и сейчас все встало на свои места. Хотя нет, еще не все. Да, в старину случалось, что мужчины его племени похищали белых женщин, и это порождало противоположные суждения. Одни считали таких удальцов героями, другие – что эти поступки служат причиной вражды и, следовательно, страданий людей. Но это всегда воспринималось как особый поступок, который возвышал совершившего его в глазах окружающих. И его сын этот поступок сделал. Сделал сам, без его, Мотары, воли. Нет, он настоящий сын своего отца, и он не разочаровал его, хотя сейчас отец корил Нугума. Мотара не похищал белых женщин, но свою вторую жену, которая и родила ему сына, он дерзко похитил из чужого племени. Правда, тогда он уже был вождем, и чьего-то разрешения на это ему не требовалось. Мотара помнил, как он и его люди долго не могли оторваться от преследователей, и когда те приблизились, вступили с ними в бой. Тогда он потерял своего лучшего друга, но никогда не жалел о своем поступке.
