«Мерзавцы! Козлы! – чертыхалась Марина. – Угораздило же меня оказаться на дороге этих безмозглых рокеров!»
Первый мотоцикл мчался прямо на Марину, слепя светом фары. И Марина даже растерялась. Она прижалась спиной к доскам забора, покрепче сжала в руках, как солдат сжимает ружье, длинный зонтик с загнутой ручкой и длинным ремешком. Мотоцикл, на котором сидел Пако, чуть не сбил Марину с ног.
– Ну что, испугалась? – глуша двигатель, просипел Пако. Он спрыгнул с мотоцикла и приближался к Марине. – А ты ничего, красотка.
Марина не могла рассмотреть лицо парня, надвигавшегося на нее, тот шел спиной к свету, а фары светили ей прямо в глаза. Второй мотоцикл подъехал и остановился шагах в двух от Марины.
– Слушай, да она настоящая красавица! Тебе такие нравятся? – обратился Пако к длинноволосому приятелю.
Тот положил скрещенные ладони на ширинку и, облизывая потрескавшиеся губы, сказал:
– Очень нравятся! Очень! – он хлопнул в ладоши. – И куда ты, красотка, собралась бежать?
– От нас не убежишь, – сказал Пако, приблизившись к Марине почти вплотную.
За свою жизнь Марине Сорокиной довелось бывать в десятках, если не в сотнях самых разнообразных переделок. Приходилось участвовать в драках, преодолевать порой смертельные опасности и выбираться из почти безвыходных ситуаций. Но сейчас она немного испугалась. Испуг, который она пережила, был каким-то инстинктивным, чисто женским, скорее, даже животным.
Так могут испугаться и очень смелые люди. Этот страх испытываешь не умом, а чем-то скрытым внутри, может, душой или самим телом, самой беспомощной плотью.
Марина почувствовала, как кожа на спине и затылке под черным париком похолодела. Но страх уже притупился, уступая место ярости. Марина зло сузила глаза и попыталась заглянуть в туповатое лицо того, кто стоял ближе к ней.
А он, сунув в рот сигарету, похотливо смотрел на Марину и покачивал головой.
– Ну, иди сюда, красотка, иди. Сейчас мы тебя изнасилуем. Да еще как изнасилуем!
– Послушай, Пако, а может, ей самой хочется, чтобы ее трахнули прямо здесь, на стройке? Как ты думаешь, неужели она откажет таким классным парням?
– Конечно, Красавчик, мы ее будем трахать так, что понравится не только нам, но и ей. Ты же хочешь, красотка, чтобы двое классных парней хорошенько отодрали тебя? Ты останешься довольна, – сплевывая почти на ботинки Марины, шипел простуженным голосом Пако.
А Красавчик, почесывая пах через брюки, приближался все ближе и ближе.
Марина плотнее прижалась к доскам и единственное, что успела сделать, так это перекинуть ремень своей кожаной сумки через грудь чтобы случайно не потерять в потасовке. То, что потасовка произойдет, Марина не сомневалась. Но страх уже оставил ее окончательно, ее даже забавляли это уличное происшествие и эти парни, изображающие из себя отчаянных бандитов.
Марина подумала: «Ну что ж, ребята, сейчас мы посмотрим, кто кого оттрахает – вы меня или я вас».
Марина Сорокина всегда была в хорошей спортивной форме. Она неплохо бегала, обладала прекрасной реакцией и ловкостью. А за те годы, что она работала на спецслужбы, ее многому научили мастерски подготовленные инструкторы. Она в совершенстве овладела рукопашным боем, и даже пара дюжих мужиков, поднаторевших в драках, вряд ли бы могли с ней справиться. Тем более, если бы не ожидали, что глухая оборона может внезапно перейти в атаку.
О том, что у Марины превосходно поставлен удар как с правой ноги, так и с левой, не говоря уже о хитроумных ударах пальцами, ни Пако, ни его приятель по кличке Красавчик, понятное дело, не догадывались.
Они думали, что перед ними обыкновенная туристка, разгуливающая по старинным улицам, оглядывающая допотопные строения и восхищающаяся всей этой рухлядью, – в Риме туристов едва ли не больше, чем местных жителей.
– Дай-ка мне, Пако, сигарету, – попросил Красавчик.
Пако подал пачку, в которой была последняя сигарета. Красавчик долго возился, пытаясь ее раскурить, все время поглядывая на Марину. Ему явно были по вкусу ее стройные ноги, обтянутые кожаными брюками, ее высокая грудь, которая хорошо просматривалась под свитером и курткой. Ему нравилось лицо этой темноволосой женщины. Не нравилось единственное – взгляд предполагаемой жертвы. Взгляд Марины был холодный и спокойный, и Красавчику от него стало не по себе. Он всегда терялся, когда на него смотрели вот так, прямо в глаза, невозмутимо и безо всякого страха.
– По-моему, Пако, она нас совсем не боится, – с присвистом сказал Красавчик.
– Как это не боится?
– Не боится, и все тут.
– Наверно, ни хрена не понимает. Думает, мы часть местной экзотики.
– Она что же, совсем дура?
– А по-моему, ей хочется, чтобы мы ее трахнули.
Как предпочитаешь, Пако, сзади или спереди?
– Я предпочитаю, Красавчик, дать ей в рот, задвинуть ей член до самых гланд.
– А если откусит?
– Ты же знаешь, у меня такой прибор, что перекусить его невозможно.
– Да-да, знаю – как резиновый шланг. Слышишь, красавица, у моего приятеля член как резиновый шланг, и он хочет задвинуть его тебе в рот.
Марина провела языком по губам, чем еще больше раззадорила парней, а затем резко сплюнула в сторону.
– Валили бы вы, ребята, отсюда, пока ваши яйца целы! А то ведь поотрываю, и ваши синьориты будут очень сильно расстроены, на фиг им нужны кавалеры без половых органов.
Парни переглянулись, не понимая, что говорит Марина.
– Слушай, что она несет? – спросил Пако у Красавчика.
Тот пожал широкими плечами:
– Точно – она иностранка!
– Это я и без тебя вижу. Наши бы здесь не шлялись. Ты откуда будешь?
Марина еще раз сплюнула, покрепче сжала ручку зонтика, в любой момент готовая к молниеносному отпору.
– Ну что, Пако, потащим ее на стройку или трахнем прямо здесь?
– Туда, туда, за забор, – показал Пако на пролом в заборе.
– Ну что ж, туда, так туда, – мрачно сказал Красавчик и шагнул вперед.
Однако его удивляло и настораживало, что их жертва не предпринимает никаких действий – не вопит истошным голосом, не просит пощады, не предлагает им свой бумажник с деньгами, а вот так спокойно стоит, прислонившись к доскам забора. Поэтому он мешкал сделать решительный шаг и броситься на Марину.
– Ребята, валите отсюда, валите на хер, – тряхнув головой, пренебрежительно сказала Марина.
Русский мат, уже известный на всех континентах, избавляет от необходимости заглядывать в паспорт, и до Пако дошло:
– Да она русская! Она руссо, руссо.
– А, руссо! – воскликнул Красавчик, затягиваясь сигаретой и выпуская дым через тонкий орлиный нос.
– Руссо, руссо, – кивнула в ответ Марина.
– Если руссо, то руссо «ебля», «ебля», «ебля», – мерзко хохотнул Красавчик и сделал руками движение, понятное без перевода любому человеку.
Марина едва слышно скрипнула зубами. А Пако, расставив ноги, уже принялся расстегивать широкий ремень на брюках, явно готовясь обнажить свое мужское достоинство и одним его видом поразить прижатую к забору женщину.
«Придурки! – подумала Марина. – Неужели они всю жизнь уходили безнаказанными?»
Она была не далека от истины. Двум дружкам всегда везло. Жертвы визжали, звали на помощь, сопротивлялись, но подонкам удавалось справиться с непокорными и осуществить свои гнусные намерения, после чего они уносились по узким улочкам на мотоциклах. В жертвы они почти всегда выбирали туристок, и потом некому было опознать насильников.
Красавчик коротко взмахнул рукой, и из рукава его куртки зазмеилась стальная цепь метровой длины.
– Видишь, какая у меня есть штучка? Вот для таких смелых и несговорчивых держу.
Красавчик крутанул кистью, цепь со свистом рассекла воздух и со звяканьем опустилась возле его заклепанных ботинок.
– Если я тебя, стерва, один раз перетяну этой цепью, то ты успокоишься.
– На хер!
Марина еще больше сузила глаза, ее мышцы напружинились, лицо покраснело. Реакция на опасность у каждого человека индивидуальна: один краснеет, другой бледнеет, третий обливается потом. По этому признаку Александр Македонский отбирал воинов в свою армию. Еще в древности было замечено, что при опасности краснеют бесстрашные люди, менее решительные же – бледнеют. А современная наука открыла: у людей, которые краснеют при опасности, в кровь выбрасывается гормон адреналин, побуждающий к активным действиям; а у людей, которые бледнеют, – но адреналин, этот гормон подавляет волю. В кровь Марины Сорокиной в рискованных ситуациях поступал адреналин – гормон отважного бойца.
Красавчик подбросил цепь и поймал ее конец левой рукой. Он растянул цепь над головой. Его тень легла на Марину, а Пако замер на месте, так и не расстегнув молнию на брюках. Он обернулся к приятелю.
Марина, естественно, не знала, что противники действуют по давно отработанной схеме, что у каждого своя роль. И еще у нее в душе теплилась надежда, что все обойдется, парни покуражатся, нагонят на нее страха, а потом сядут на свои долбаные мотоциклы и укатят в темноту римской ночи.
