– Идем вместе. Мне тоже туда надо.
Офицеры закрыли отсек, вышли из модуля и направились в штаб полка.
Зачистка Арби не принесла особых результатов. Местные жители говорили, что видели в лесу вооруженных людей, мулов, лошадей, даже пикапы. Один старик показал, что в доме Омара Усмана были какие-то чужаки, по внешнему виду не рядовые.
Особист направился в этот дом, но там были только жена и дочь хозяина. Они закрылись в женской половине и отвечать на вопросы отказались. Брать же их силой означало бы нарушить законы афганцев, что могло привести к жертвам.
Союзники они были никакие. Никто не сообщил ни в Хакар, ни в Калдару об укрытии банды у кишлака Арби. Впрочем, людей можно было понять. Помогаешь русским, душманы отомстят. Накормишь моджахедов, шурави тебя не тронут.
Гаврилов долго пытался через высокий забор докричаться до жены Усмана. Подошел сосед, сказал, что тот с сыновьями уехал в Кабул. Да, у него были какие-то люди, но это не означает, что Усман сотрудничал с ними.
Сосед так и сказал:
– Ты пойми его, офицер. Заявились вооруженные люди, потребовали кров, пищу. Как Усман мог прогнать их? Во-первых, не в традициях нашего народа отказать в чем-либо гостю. Во-вторых, они могли убить всю его семью. Если кто-нибудь попытался бы выбраться из кишлака, то пострадали бы все здешние жители.
– Что же никто не пострадал, когда уехал Усман и его сыновья? Как он смог покинуть кишлак, контролируемый бандитами? – осведомился особист.
– Может быть, Усман спросил разрешения у начальника этих людей.
– Уйди!
Гаврилов был вне себя от злости. Опрос местных жителей ничего не дал. Нити, связывающей Арби с Хакаром, не обнаружено, а ведь она была. По ней передавалась информация. Зацепиться за Усмана не удалось. Он вовремя скрылся. Духи расстреляли колонну и ушли с грузом. Да еще и послал подальше какой-то командир роты.
Но против него ничего серьезного не предпримешь. В свидетелях оскорбления лишь командир полка. Шуханов еще тот тип, не станет показывать против Бутаева, терять свой авторитет у офицеров.
А вот с него, с Гаврилова, начальство спросит по полной программе. Мотострелковая рота уничтожила группу прикрытия? Ну и что? Это заслуга ее командира. А где работа особиста? Проморгал наличие в полку или в кишлаке вражеского агента? Конечно, иначе узнал бы о банде.
В том, что этот агент есть, у начальства сомнения не возникнут. Главарь банды явно имел полную информацию обо всем, что происходило в мотострелковом полку.
Попытаться выставить предателем Козырева? Можно, даже придется. Но командир полка сошлется на место, показанное ему ротным, где вел бой лейтенант.
Имитация? Доказательств этому нет. Как и контраргументов.
Если выставить предателем Козырева, то начальство спросит, а где ты был, Гаврилов, когда у тебя под носом работал вражеский агент? Хотя эту версию на верху примут. Проще всего свалить вину на Козырева.
Даже если он выживет и духи предложат его на обмен, ему не отмыться. Он не докажет, что не ушел к духам добровольно. А сдохнет где-нибудь в зиндане, так и концы в воду.
Особист направился к дороге. Туда уже вышел личный состав роты.
Командир полка выслушал доклад Кучерова, дождался Гаврилова и спросил:
– Ну так что, капитан? Накопал что-нибудь?
– Здесь нет. Духи тщательно замели следы.
– Но информацию они получали из Хакара, да?
– Несомненно.
– Тогда надо искать агента в полку или в селении.
– Легко сказать.
– А надо не говорить, а работать. Начать с Курбана.
Особист посмотрел на Шуханова и заявил:
– Вот только учить меня, Сергей Дмитриевич, не надо.
– Я не учу, подсказываю.
– И этого не надо. Стоит подумать, как прикрыть задницы. О разгроме колонны вам придется докладывать в штаб армии.
– Доложу, куда ж денусь. И отвечу за произошедшее. Все это хрень полная по сравнению с тем, что молодых парней будем отправлять в цинках в Союз. К матерям, отцам, невестам, женам. Не хочешь прокатиться, сопроводить гробы, скажем, Шанина и Быстрова? Мне доложили, что они из одного села.
– Это не входит в круг моих обязанностей. Все, товарищ подполковник. Поехали в полк. Мне тоже надо докладывать своему начальству о такой вот беде.
Проверка Курбана тоже ничего не дала. Он всегда был на виду, и в части и в селении, никуда не отлучался, общался только с соседями. Посторонние личности в кишлаке вроде бы не появлялись.
На Набила Гаврилов даже внимания не обратил. Как и на то, что один из местных жителей показал, что к тому приходил сверстник из Арби, но не сын Усмана. Это обстоятельство и стало причиной того, что особист не придал значения данному, порвал ту самую нить, которую так усердно искал в Хакаре.
В полку же началась подготовка к прощанию с погибшими бойцами и отправке гробов в Союз.
Караван Табрая прошел по ущелью два километра, как в небе послышался рокот.
– Собаки! – ругнулся Хаймулло, ехавший рядом с главарем. – Русские подняли свои вертушки. Это по нашу душу, Амир.
Табрай поднял руку, караван остановился. Все слушали гул, то приближающийся, то отдаляющийся.
– Кружат над соседним ущельем. Оно куда больше подходит для прохода отряда.
– Пока они там, но будут и здесь, – проговорил Хаймулло.
Табрай спокойно ответил:
– И что они увидят? Посмотри вверх. Над нами сплошные кроны деревьев.
– Ты думаешь, это остановит русских? Они ударят вслепую. Надо же летчикам как-то отчитаться о результатах вылета.
– Нет, Суфи. Впустую русские стрелять не станут. Но принять дополнительные меры предосторожности надо.
– Какие?
– Разведи караван по ущелью, половину прижми к левому склону, другую – к правому. Прикажи воинам спешиться. Переждем, пока русские летают над этим районом.
– А ты не подумал, что пока мы будем стоять, от Арби по нашим следам двинется русская рота? Может, она уже на марше?
– Технике пройти до леса трудно, слишком много препятствий. Еще русские прекрасно понимают, что могут попасть в засаду либо налететь на минные ловушки.
– Которых нет, – с усмешкой проговорил Хаймулло.
– Это известно мне и тебе, но не русским. Они вышлют разведку по нашим следам и дойдут до утеса, за которым каньон, куда стекаются три ручья. В воде следов не будет. Куда идти разведке? Да и какой смысл в дальнейшем преследовании? Мы можем свернуть в любое ответвление ущелья и выйти в соседнее.
Хаймулло взглянул на главаря и заявил:
– Это все так. Но ты взял русского офицера. Мы уничтожили более десятка неверных. Русские такого не прощают.
– Им сейчас не до нас. У них один батальон на выходе. Пока полк введет боевую работу, его командир не станет организовывать зачистку целого района. А без этого русским на нашу базу не выйти. Достаточно слов. Разведи караван.
Хаймулло начал отдавать отрывистые команды.
К главарю подъехал помощник и спросил:
– Мы встали из-за вертолетов?
– Да.
– Но пилоты не могут увидеть нас.
– А вдруг?
Куани потер бородку и сказал:
– Тогда вертолеты нанесут удар.
– Вот именно. Конечно, русские пилоты вряд ли разглядят что-либо под сетью густой растительности. Но мы лучше переждем. Ты связался с бойцами замыкания?
– Да.
– Что докладывают?
– Русские не пошли к лесу. Ограничились зачисткой Арби. Судя по тому, что вся техника, которая подошла к месту разгрома колонны, продолжает находиться в районе кишлака, русские не стали преследовать отряд Надри. Это странно.
– Ничего странного. Они поняли, что у отряда пикапы. Их не догнать.
– Но почему не вызвали вертолеты?
– Потому, что командир у них умный. Он просчитал, что отряд Надри выполнял роль отвлечения. Это первое. Второе, русские не уверены в том, что у Надри нет «Стингеров». Высылать вертолеты против отряда отвлечения, рискуя потерять их, глупо. Что им даст уничтожение четырех пикапов с воинами? Основной отряд, то есть наш, сумел оторваться и уйти в горы. Вот нас, пойди мы в обход, русские с плато не выпустили бы. Так, значит, преследования нет. Это хорошо.
Двигатели «Ми-24» грохотали над самым ущельем. Два ударных вертолета один за другим прошли в каких-то метрах над кронами деревьев. Шарахнулись мулы, встали на дыбы лошади, душманы попрятались за ними.
Куани пригнулся.
Только Табрай остался сидеть в седле, удержал своего коня.
Он взглянул на помощника, усмехнулся и спросил:
– Ты что, Басам, испугался?
– Шайтан, машинально вышло. Очень уж низко прошли эти вертолеты. Они ведь могли задеть за кроны деревьев.
– Пилоты опытные. Они еще вернутся.
Хаймулло спрыгнул с лошади в канаву при проходе вертушек, а потом набрался храбрости и начал кричать на душманов:
– Успокойте животных! Ничего страшного не произошло.
Табрай рассмеялся и заявил:
– А наш Суфи, оказывается, не такой уж и храбрец.
– Да от этих проклятых вертолетов невольно дрожь по телу пробивает.
