– Что ты сказал, Саша? – переспросил Пелевес.
– На пароме Рамзан Макушиев, чеченский боевик, палач шариатского суда, – терпеливо повторил Звягин.
– Ни фига себе, – лицо снайпера искривила ухмылка.
– Ты не ошибся? – как можно спокойнее спросил капитан третьего ранга.
Александр молча покачал головой, потом добавил:
– Он меня тоже узнал. В начале Второй чеченской кампании мы его стреножили под Грозным. Правда, тогда еще не знали, что это за зверь, отправили в «фильтр», а когда выяснили, кто угодил в силки, его и след простыл. Абреки выкупили у «вованов».
– Вот это завербовали барыгу, – сделал вывод Овсянников, заподозрив в измене новоиспеченного агента.
– Да нет, – отмахнулся от него Пелевес. – Если бы нас сдал Крук, чечены мочили бы не на судне, а в более укромном месте. И тем более не подставлялись бы так глупо. – Голос его звучал тихо и задумчиво. – Скорее всего, это ирония судьбы, тот самый случай, который при планировании любой операции ни одна самая умная голова или самый скоростной компьютер просчитать не в состоянии.
– Что будем делать? – как можно спокойнее спросил Звягин. У него, как у бойцового пса перед дракой, от напряжения дрожали мышцы.
– Этот чебурек на пароме, конечно же, не один. Иначе не пялился бы на тебя, – продолжал вслух размышлять Сергей. – И наверняка все при стволах, ибо абрек без ствола – не абрек.
– У нас тоже оружие есть, – воинственно вставил Станислав Овсянников, кивая головой на сумку, в которой был уложен его ПП-90.
– Одно из преимуществ Евросоюза – упрощенные границы, оружие можно запросто тягать из одной страны в другую, – согласился со снайпером Пелевес и сразу же перешел к постановке боевой задачи. – Значит, главное, чтобы чебуреки нас не зажали в каюте, а то, как защитники Брестской крепости, окажемся обложенные со всех сторон. Поэтому берем стволы и выбираемся наверх, на шлюпочную палубу. Вот там и устроим абрекам ледовое побоище…
* * *
– Что скажешь? – слушая разговор морпехов, спросил Коломиец, оглянувшись на Пантелеева, который все это время сидел в кресле с задумчивым видом, закинув ногу на ногу и сцепив руки в замок на коленях.
– Первое – мы удачно к ним в каюту «жука» подсунули, – ответил Георгий.
– Дальше, – настроился слушать Андрей.
– Второе, трудно им будет втроем против такой орды «чехов». – Оперативники еще в зале морвокзала приметили большую группу чеченцев.
– Что предлагаешь? – поинтересовался Коломиец.
– Предлагаю, – медленно произнес Георгий Пантелеев, в его больших серых глазах промелькнула неприкрытая насмешка. – Предлагаю также подняться на шлюпочную палубу и за баталией понаблюдать со стороны. И если что. – Из правого рукава оперативника в ладонь прыгнул миниатюрный двуствольный пистолет МПС, бесшумное оружие российских диверсантов. – Так вот, если что не так, подсобим. Не чужие…
* * *
– Этот волчара здесь! – в каюту, где было не протолкнуться от мощных тел боевиков, едва ли не с воплем влетел Рамзан Макушиев.
Молодые мужчины тяжелыми взглядами непонимающе уставились на старшего. Не один год провоевавшие в горной Чечне, они хорошо разбирались в сленге партизан. «Контрабасы» – контрактники, которым, взяв в плен, обычно отрезали головы. «Парашюты» – десантники, «сапоги» – мотострелки, «гоблины» – внутренние войска, ОМОН и СОБР – милицейские части, проводящие зачистки в населенных пунктах.
С волками же нохчи ассоциировали испокон веку себе подобных, и только столкнувшись с морской пехотой, окрестили их с уважением и страхом «Черными волками» (по цвету беретов).
Сейчас представить себе русского морпеха посреди моря между Швецией и Данией… Легче было предположить, что у старшего «крыша» съехала.
– Может, ты ошибся, Рамзан? – неуверенно предположил один из нохчи.
– Нет! – в бешенстве затряс головой Рамзан. – Я этого волчару хорошо запомнил, он меня под Грозным спеленал, когда мы выбирались из окружения. Если бы не наши женщины, там бы на месте и кончили, а так отправили в фильтрационный лагерь. Потом мне удалось бежать.
– А что ему здесь делать? – недоуменно спросил один из боевиков.
– Кто знает, – пожал плечами палач. – Сам, наверное, слышал, как их министр обороны на весь мир заявлял: «Россия оставляет за собой право превентивных ударов по террористам». А мы для них и есть террористы. Тем более что он здесь не один. С ним парочка наверняка таких же волков.
– Так что нам делать?
– Мы должны ударить первыми, – уверенным голосом заявил Рамзан.
– Прямо здесь, на судне? – вайнахи уже привыкли к цивилизованной жизни и прекрасно понимали, что стрельба так просто им не пройдет. Здесь не Россия и тем более не Чечня.
– Ну, тогда жди, когда они придут по твою душу.
Дискутировать дальше было бесполезно, из кладовки вытащили большую дорожную сумку, битком набитую пистолетами «беретта» и короткоствольными автоматами «Хеклер Кох». Без суеты разобрав оружие, боевики спрятали стволы под верхней одеждой и быстро покинули каюту. Направляясь мстить морскому пехотинцу, чеченцы даже не подозревали, что идут прямиком в западню.
* * *
Чтобы террористы не метались в поисках выбранной жертвы, Пелевес решил им подставить живца.
Александр Звягин, сунув за пояс пистолет, непринужденно прогуливался возле своей каюты, ожидая появления боевиков. Ждать долго не пришлось, все оказалось, как и предполагал капитан третьего ранга.
Чеченцы как один, обряженные в длинные куртки, держа руки в карманах, с напряженными угрюмыми лицами появились бесформенной толпой на палубе люкс. Возглавлял этот сброд Рамзан Макушиев. Первым оказавшись в коридоре, он увидел Звягина. Офицер демонстративно отвернулся от «мстителей» и направился к лестнице, ведущей на шлюпочную палубу.
Главарь осатаневшим взглядом посмотрел на то место, где только что стоял морской пехотинец. На мгновение в его мозгу промелькнула мысль о возможной засаде, но, как выпущенная торпеда, чеченец остановиться уже не мог. Жестами Рамзан разделили группу на две части и приказал с двух сторон подниматься наверх.
* * *
Георгий Пантелеев притаился в тени штабеля спасательных плотов. Огромные пластиковые бочки в три ряда возвышались в специальных ячейках. Их в случае крушения можно легко сбросить в воду, где они распрямятся в плоты и будут готовы к спасению людей. Место было глухим и темным, но зато с этой точки часть шлюпочной палубы была как на ладони.
Напарник Пантелеева Андрей Коломиец находился с противоположного борта, перекрывая другую часть палубы. Оба оперативника держали наготове взведенные бесшумные пистолеты.
Уже на последних ступеньках чеченцы выхватили оружие и ломанулись на палубу. И тут же со всех сторон загремели выстрелы, хлесткие выстрелы из «ТТ» глушили громкие хлопки «беретт» и трескотня автоматов.
Звягин, укрывшись за шлюпочной лебедкой, дважды выстрелил в ближайшего боевика, тот выронил короткоствольный «Хеклер Кох» и кубарем покатился по ступенькам. Двое других, развернувшись на звуки выстрелов, ударили в ответ. Пули со звоном ударялись о станину лебедки, высекая из нее снопы искр. Морпех рванулся прыжком в сторону и, перекатившись через левое плечо, еще дважды выстрелил. Ни в кого не попал, но чеченцы рассеялись по палубе и тут же напоролись на Пелевеса.
Выскочив из своего укрытия, Сергей вскинул обе руки, сжимая в каждой по пистолету «ТТ», и открыл огонь. Стрельба по-македонски была в свое время его любимым занятием.
Чеченцы оказались под перекрестным огнем, теперь они не бросались, как оголодавшие псы, безумно вперед, боевики искали укрытие для себя, им нужно было продержаться до подхода второй группы, которая ударит во фланг.
Стас Овсянников, лежа на дне одной из шлюпок, наблюдал картину боя. Приказ Пелевеса был однозначен – держать фланг. В этот момент снайпер, человек с феноменальной памятью, в горячке боя разглядел катающегося по палубе Рамзана Макушиева, палач сжимал длинноствольную «беретту» и пытался подстрелить одного из русских разведчиков. В горячке боя он неистово кричал, подбадривая или, вернее сказать, заглушая своим ором страх.
«Законы на то и существуют, чтобы их нарушать», – в оправдание себе подумал Стас, выставил свой ПП-90 с набалдашником глушителя и приложился к наглазнику. Поймав в перекрестие прицела широкую грудь чеченца, плавно надавил на спуск. Короткая очередь хлестнула Рамзана по корпусу, отбрасывая назад, он еще падал, когда следующая пуля разорвала ему трахею…
Перестрелка длилась меньше минуты, первая группа боевиков была почти полностью истреблена. Только последний уцелевший сепаратист, укрывшись за массивной скамейкой, палил одновременно из «Хеклер Коха» и «беретты». Для всех троих разведчиков он был недоступен, как если бы сидел в броневике. Зато перед Коломийцем находился как жестяной заяц в тире.
