В конце концов в бассейне остались лишь Маша и Даша. Их тактика дала результат. Им удалось победить даже мальчишек, сражавшихся поодиночке. Теперь Эсмеральда и Фелиция стояли друг напротив друга.
– Я же предупреждал! – произнес Порошин. – Вам придется драться. Да, тяжело. Но это победа над самими собой. Только так можно победить. Ну же!..
– Девочки, правила есть правила. Это всего лишь игра, которая учит вас премудростям жизни, – подсказала Ольга.
Маша схватила Дашу за плечи и прошептала ей на ухо:
– Я специально поддамся тебе.
– Это будет нечестно.
– Выигрыш мы потом поделим между собой, – предложила Маша.
Порошин крикнул:
– Чего вы топчетесь? Вали ее!
К кому именно он обращается, было непонятно. Но девчонкам стало ясно, что медлить больше нельзя, иначе обман откроется.
– Нет, я тебе поддамся, подруга, – прошептала Даша. – И не спорь.
Она что было силы толкнула Машу, та упала спиной в грязь. Даша набросилась сверху, но соскользнула, дала возможность Маше оседлать себя. Болельщики кричали, подбадривали. Даша успешно справилась с ролью проигравшей.
– Сдаешься? – Маша на несколько секунд вытащила голову подруги из грязи.
– Сдаюсь! – крикнула Даша.
Девчонки сами выбрались из бассейна. Порошин сиял от удовольствия. Он вдоволь насмотрелся на молодые тела подростков, видел их боль и страдания, сумел представить все это в виде игры.
– Теперь все мыться в озеро, – распорядился он. – Вода сегодня теплая. Не простудитесь.
Ребята зашли в воду. Мелкодисперсная глина не хотела отмываться.
– Вас все равно не видно под водой, – подсказала Ольга. – Можете раздеваться. Никто вас не увидит.
Мальчишки и девчонки переглядывались. Что-то странное было в сегодняшнем дне. Их словно специально подговаривали делать то, за что в самом детском доме наказывали.
– Раздеваться? – спросила Маша.
– А что здесь такого? – Ольга Латушко пожала плечами. – Сними майку и простирни ее в воде. Трусики тоже можешь снять.
Наступила неловкая пауза. Все же Маша решилась первой, разделась и принялась простирывать одежду, перепачканную глиной. Делала она это, стоя в воде почти по шею, повернувшись к берегу спиной.
Порошин повернулся к Ольге.
– Веронику и Янину отдели от остальных. Они мне понадобятся позже, – напомнил он. – А теперь гони их в душ. Время пришло.
Латушко напустила на себя строгий вид.
– Дети, выходим из воды и идем за мной. А вы возвращайтесь в коттедж, – сказала она Веронике и Янине. – В ваших номерах чистая и сухая одежда. Переодевайтесь и ждите. За вами придут.
Мальчишки и девчонки кое-как оделись под водой и выбрались на пляж. Материя маек и трусов была такой тонкой, что, намокнув, стала прозрачной. Порошин буквально облизывал детей взглядом. Этот извращенец никуда не спешил, он старался получить как можно больше наслаждения, умело себя накручивал.
Пока ему еще хватало малого. Он просто смотрел на юные тела, прокручивал в мыслях новые сексуальные фантазии, наслаждался смущением подростков, ловил кайф от того, что может управлять ими. Главные развлечения для него были еще впереди.
Латушко повела подростков в одноэтажное здание, стоявшее неподалеку от пляжа.
– Входите, девочки и мальчики.
Подростки оказались в ярко освещенном помещении. На одной из стен располагалось огромное зеркало. Неподалеку от него с потолка свисали раструбы душевых разбрызгивателей. На полу стояли шведские спортивные скамейки. На дальней стене виднелся плазменный экран. Пятеро ребят и три девчонки осматривались.
– Немного подождите, я сейчас вернусь. Вы, наверное, после игры пить хотите. – Ольга обошла здание, открыла неприметную дверь с торца и оказалась в довольно тесном помещении.
В мягком кресле сидел Порошин. Прямо за столом в обширное окно просматривалась та самая душевая, где находились мальчишки и девчонки. Для них окно являлось зеркалом.
– Ольга, тебе хоть иногда бывает стыдно за то, что мы творим? – осведомился Леонид Владимирович.
– Почему вы спрашиваете? – Латушко напряглась. – Я только реализую ваши фантазии.
– Я такой ужасный фантазер? Неужели тебе самой не приятно участвовать в моих придумках?
– Я стараюсь об этом не думать. Такова моя работа.
– Врешь! – произнес Порошин, глядя на ничего не подозревающих подростков. – Ты же не просто так пошла работать в детский дом. Ты любишь власть, обожаешь управлять и манипулировать людьми, заставлять их исполнять твои желания. Самый большой кайф – когда человек не догадывается, что им управляют, но делает то, чего ты желаешь. А не получается, в ход идет насилие. Ведь так?
– Давайте не будем об этом.
– Если ты жалеешь их, то прекрати все это. – Порошин улыбнулся. – Скажи им, пусть расходятся по коттеджам. Завтра я, как и обещал, покатаю их на теплоходе. Все будет скромно, целомудренно. Но ты же сама знаешь, что эти девчонки уже испорчены самой своей судьбой, у них дурная наследственность. Они – человеческий мусор, но пока еще не знают об этом. Строят планы. Кто-то из них станет наркоманкой, кто-то – проституткой, сопьется, пойдет по рукам. Через десяток лет на их тела страшно будет смотреть. Пока же они молоды, пышут здоровьем, созданы для наслаждений. Грех этим не воспользоваться.
Порошин выдвинул ящик письменного стола и положил на столешницу пакетик с голубыми таблетками. Латушко уже выставила на поднос восемь бокалов и налила в них темный гранатовый сок. Таблетки одна за другой упали в жидкость, почти мгновенно растворились, пустив струйки пузырьков.
– Адский напиток. – Порошин ухмыльнулся. – Оставшиеся таблетки, созданные кудесниками Довлатова, можешь взять себе. Ты же любишь иногда пошалить с заезжими мужичками.
– Спасибо, – проговорила Ольга и спрятала таблетки в неприметный кармашек.
При этом пальцы у нее подрагивали как у наркомана, получившего в свое распоряжение порцию сильной дури.
– Иди туда и возвращайся. – Порошин поудобнее устроился в мягком кресле.
Ольга с подносом в руках вернулась в душевую.
– Дети, угощайтесь! – заявила она и обошла своих воспитанников, раздавая бокалы.
– Это что – вино? – спросила Маша.
– Как ты могла такое подумать? Это гранатовый сок.
– А я пить не хочу, – сказала Даша. – Спасибо.
Ольга прищурилась.
– А ты выпей. Не выделяйся среди других. Они же пьют.
– Я не хочу, у меня от него изжога.
– Даша, ты же не хочешь обижать нашего спонсора? Сок вам прислал Леонид Владимирович и просил меня проследить, чтобы вы его выпили. Сок – это витамины.
Даша неохотно выполнила просьбу директорши.
– А теперь, как учил вас Прохор Никанорович, закройте глаза. Прислушивайтесь к своим ощущениям.
Подростки зажмурились, замерли.
– Вслушивайтесь, вслушивайтесь!.. Чувствуете, как ваши руки сами собой расходятся в стороны? Вот и отлично. А теперь раздевайтесь.
– Что вы сказали? – переспросила Даша, не открывая глаз.
– Раздевайтесь, – повторила Ольга.
– Но тут же мальчики! – проговорила Маша.
Конечно, она не задумалась бы, если бы находилась наедине со своим сверстником, но подобное предложение исходило от Ольги Петровны. К тому же раздеться предстояло в компании.
– Вы же все закрыли глаза, никто ничего не увидит, – ответила на незаданный вопрос Латушко. – Раздевайтесь. Раздевайтесь! – прикрикнула она и глянула в зеркало, за которым прятался Порошин. – Маша, начинай.
– Ну, раз вы так сказали… – Девчонка стала стягивать с себя мокрую одежду.
– Бросай себе под ноги, – распорядилась Ольга. – И вы не стойте. Чего ждете? Раздевайтесь.
Мальчики и девочки разделись. Они стояли голые, незащищенные под строгим взглядом Ольги Петровны.
– Чувствуете, насколько свободнее вам стало? – спросила директорша.
– Вроде бы, – неуверенно прозвучало в ответ.
– Стало, стало! – Ольга засмеялась. – А теперь признайтесь, вы же потихоньку подглядываете, да?
– Нет, мы не подглядываем.
– Обманывать нехорошо. Вы подглядываете, я же вижу, особенно по мальчикам. А поскольку обманывать нехорошо, то мы честно откроем глаза.
– Ольга Петровна, вы же сами нам говорили… – начала Даша, но не договорила.
– Все быстро открыли глаза! – произнесла Латушко.
Педагоги годами вырабатывают такой тон, не терпящий возражений.
Подобные распоряжения выполняешь, не успев задуматься. Мальчишки и девчонки стояли и смотрели друг на друга, прикрываясь ладонями.
– Не надо стесняться своего тела, – посоветовала Ольга Петровна. – Естественное не может быть безобразным.
– Но раньше вы говорили нам совсем другое. – Даша вновь попыталась понять, что случилось с директором.
