Он словно издевался, назвавшись самым запоминающимся именем, распространенным еще в советских фильмах про шпионов.
– Понятно.
– Я решил навестить вас, чтобы узнать о готовности к началу работы по нашему проекту. – Американец заложил руки за спину и посмотрел на Федора Степановича. – Ваше руководство уже уведомлено. С сегодняшнего дня оно предоставляет вам полную свободу действий.
– Я готов. Люди назначены и проинструктированы.
– Они должны быть очень надежными.
– Не беспокойтесь, – вспомнив лица Хижнюка и его подручных, когда они наблюдали за муками своих жертв, заверил собеседника Морочко. – Кстати, какой будет их дальнейшая судьба?
– А вы как думаете?
– Понятно, – сказал подполковник, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе. – А что будет со мной?
– Вас повысят в должности.
– Как и тех, кто будет изымать запись переговоров экипажа с диспетчером и устранять пилотов? – напрямую спросил Федор Степанович. – До небес?
– При вашей работе не стоит помышлять о рае. Вы ведь каждый день совершаете немало грехов, – попытался свести разговор к шутке Смит. – Так что на небеса не заглядывайтесь.
– И все-таки?
– Только что вы добились того, чтобы бывший миллиардер Веселов согласился на безвозмездной основе передать вам часть своего имущества. Так что можете после успешного завершения дела поселиться на Майорке и достойно встретить старость.
Федор Степанович встал как вкопанный и удивленно уставился на американца:
– Это десять минут назад было! Откуда вы знаете?
– Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что жертва назначена, – проигнорировав вопрос, заявил Смит. – Ее будет знать диспетчер. Раскраска и контуры этого самолета почти такие же, как у русского борта номер один.
– Самолет президента России?
– Вы правильно поняли. Летчик будет ориентирован на то, что он сбивает лайнер президента ненавистной ему страны, – подтвердил его догадку Смит. – Это даст вам дополнительные гарантии того, что в последний момент пилот не передумает. Кроме этого придется отказаться от использования штурмовика.
– Почему?
– Одно дело теория, другое – практика. Такой тип самолетов не предназначен для работы на большой высоте. Поэтому мы решили не рисковать. У нас пока еще есть истребители. Сами понимаете, низкий уровень подготовки ваших военных, старая техника и просто погода – факторы, которые могут в самый последний момент все в корне поменять. Но это уже не ваша забота. Вы должны твердо усвоить главное. При любом развитии событий ваши люди просто обязаны изъять записи переговоров диспетчера с экипажем, изолировать пилота истребителя и растворить то подразделение ПВО, которое будет находиться в этом районе.
С тех пор как Пекарь уехал, прошло почти две недели, но от него до сих пор не было никаких известий. Молчала и Татьяна.
Между тем Булата разрывали на части внутренние противоречия. Каждый день ему все труднее было бороться с самим собой. Какое-то время он пытался дистанцироваться от Татьяны, избегал случайных встреч, старался меньше общаться и вообще не смотреть в ее сторону.
Но это оказалось невозможным. Татьяна, словно издеваясь, предлагала ему составить компанию на завтрак, обед и ужин, а после того как он побегал от Колы, они стали вместе заниматься спортом. Это было самым страшным испытанием для Булата. Он долго не поддавался на уговоры поплавать наперегонки в бассейне, ссылался на то, что рука еще не совсем зажила. Однако ему и здесь пришлось уступить.
Булат ругал себя за то, что согласился на эту работу, злился на Пекаря, который, сам того не подозревая, превратил его жизнь в ад. Он уже давно понял, что влюбился как мальчишка, и ничего не мог с собой поделать. Если бы Кирилл тогда, на берегу, знал, к чему приведет безобидный ужин, то наверняка отказался от предложения бизнесмена. Пекарь просчитал все до мелочей, в том числе и возможное предательство своих людей, а в итоге пригрел на груди змею.
«Куда ты лезешь? Кто она и кто ты? – размышлял он ночью, глядя в потолок. – Даже если у тебя что-то получится и Татьяна ответит взаимностью, что ты сможешь ей дать? В лучшем случае тебя просто закатают в асфальт. В худшем, ты попадешь туда вместе с ней».
Груз мрачных мыслей, близость любимого человека и его недоступность лишили Булата сна, аппетита и настроения. Чтобы как-то отвлечься, он подолгу возился с детьми. Вот и сейчас Кирилл полз на четвереньках по коридору, изображая лихого коня. Антон сидел на нем, колотил его по бокам пятками и визжал от восторга. Сбоку прыгал Макар.
Неожиданно на их пути возникла Татьяна. Решение сделать вид, будто он не заметил препятствие, созрело мгновенно.
– Ой!..
– Мама, а дядя Кирилл сейчас как лошадь делал!
Булат прижимался головой к ногам Татьяны и едва сдерживал себя, чтобы не коснуться губами ее бархатистой кожи.
Он улыбнулся и заявил:
– Антон, правильнее будет сказать «ржал как лошадь». А то мама не так поймет.
Татьяна наклонилась, подняла сына и поставила на пол.
– Нехорошо на чужих дядях ездить! Марш в комнату!
Мальчишки послушно устремились к лестнице.
Булат встал на ноги и отряхнул руки.
– Мне не тяжело.
– Не надо приучать, – строго сказала она. – А то, неровен час, папой начнут называть.
– Да я только об этом и мечтаю! – неожиданно выпалил Булат.
Смысл слов, сорвавшихся с его языка, дошел до Татьяны, и ее аккуратный ротик округлился. Кирилл испугался, что она сейчас закричит, неожиданно обхватил женщину за плечи, прижал к себе и впился в ее губы.
Она напряглась, уперла ему руки в живот, но неожиданно резко обмякла. Голова Булата пошла кругом, воздуха не хватало. Он просто захлебнулся и утонул в море давно забытых чувств.
Они успокоились, когда за окном уже наступили сумерки.
Она положила голову на его предплечье и сказала:
– Нас горничная потеряла. Ведь мы пропустили ужин.
– Как думаешь, она расскажет твоему супругу? Тебе не страшно? – Булат осторожно посмотрел Татьяне в глаза.
– Поздно бояться. – Она притянула его к себе и поцеловала в висок.
– Не знаю, мне… – Он замолчал, когда ее рука легла на его губы.
– Тихо! Ничего не надо говорить и ни о чем жалеть. Я знаю, что ты испытываешь сейчас. Поверь, мне тоже нелегко, но я ждала, когда это случится, с того самого дня, как ты появился в доме.
– Ах, вот как? – Кирилл приподнялся на локте и шутливо нахмурил брови. – Почему тогда в бассейн не пускала?
– А ты не понял? Думала, пройдет.
– Что будем делать?
– Не знаю. Но уверена, Сергей придет в бешенство, если даже узнает лишь то, что мы вместе обедали.
– Я скажу, что просто пробовал все блюда на наличие яда, – попытался пошутить он.
– Мне не за себя, за тебя страшно, – призналась Татьяна.
– Только этого мне и не хватало. Кстати, ты можешь сказать, куда он уехал?
– Зачем тебе?
– Вдруг не вернется? – выпалил Булат и тут же получил звонкий удар ладошкой по спине.
– Никогда не смей так говорить!
– Извини, это была шутка.
– Я не отношусь к стервам, которые способны на все ради достижения своей цели.
Тарас проснулся от толчка в спину.
– Что случилось? – спросил он кого-то, невидимого в темноте.
– Выходи, тебя командир зовет, – раздался тихий голос дневального.
Супруненко сел, нашел ногами ботинки.
– Сколько времени?
– Скоро три часа будет.
Вытянув вперед руку, Тарас прошел по проходу между нарами и выбрался из блиндажа. На востоке вроде бы брезжил рассвет. Но Супруненко различил всполохи и понял, что это просто пожары от артобстрелов.
Последние два дня командир не выходил из хаты, приспособленной под штаб. Хибара, дышавшая на ладан, была вся в отметинах от пуль и осколков. Она располагалась на окраине села, разрушенного практически полностью.
Людей здесь не осталось. Мужчин призывного возраста увезли неведомо куда сотрудники СБУ. Женщины разом исчезли. Лишь в нескольких домах остались старики.
– Пришел? – Гончарук поднялся из-за стола, заваленного закусками, и выпучился на него.
– Куда же я денусь?
– Я уже думал, не придешь. – Командир громко икнул.
– С какого перепугу? – Тарас заранее знал, что тот сейчас скажет.
– Не пойму, чего ты никак не сбежишь? – Гончарук потерял равновесие, но вовремя оперся кулаком о стол. – Я не пьяный! Нет. Я выпил много, но все под контролем! Мне можно. Сам знаешь, брата похоронил. А тебе теперь у меня места нет! Не могу я. Мне видеть тебя тошно!
– Ты же обещал перевести меня в войска, – осторожно напомнил Супруненко.
– Так и есть. – Гончарук кивнул. – На рассвете за тобой приедут.
